Любовь Овсянникова - Наследство от Данаи
— Постараюсь, — засмеялась Низа. — Сейчас буду звонить в Москву о своем приезде, попрошу заодно работников издательства к моему приезду найти адрес вашей подруги. Теперь главное, чтобы она хорошо себя чувствовала и смогла принять землячку в гости.
И снова за окном мелькали знакомые виды, слышался размеренный стук колес, из коридора доносился гомон людей, а в купе смирно сидели пассажиры, еще не успевшие познакомиться друг с другом. Низа откинулась на спинку сидения, отвернулась к окну, прикрыла веки, отдыхая от спешки и усталости, вызванной внезапным отъездом из дома, психологически адаптируясь к долгой дороге.
Затем незаметно для себя перенеслась в другие измерения, куда вход посторонним запрещался, а на ее место опустилась Альбина Шкляр.
Растерзанная и измученная нерешительностью любимого мужчины, неспособного решиться и оставить надоевшую жену, Альбина с холодной душой готовилась к преступлению. Она понимала, что сейчас лукаво переставила акценты, так как та жена надоела не столько ему, как ей. Но в такой ли степени надоела собственному мужу, этого она точно не знала. И все равно узел затягивался и разрушал Альбинины планы и здоровье. С этим пора кончать. Поэтому ее задача была более сложной, чем Низина, и то она держалась спокойно, надеясь, что все успеет сделать. Потенциальная преступница с неприязнью посмотрела на Низу: еще и волнуется, хоть бы не смешила людей. Подумаешь, великое дело — зайти в издательство, где тебя ждут и все для тебя приготовили, подписать договор на новую книгу, получить аванс, взять у секретарши адрес какой-то дальней родственницы и посетить старуху! С чего она начнет свой визит? Ага, надо подарить старухе книгу, где о ней вспоминает Низин отец Павел Дмитриевич. «Тетя, привет от черных роз!», и та — уже труп. Что и требовалось доказать.
Альбина тряхнула головой: «Какой труп тети? Ведь это лахудра Матвея, жена опостылевшая, должна врезать дуба!». А для этого она, Альбина, должна, никому не попадаясь на глаза, тихо дождаться остановки в Туле, незаметно выскользнуть из купе, выйти на перрон и встретить там поезд Москва-Симферополь. Этот поезд тоже остановится в Туле. Из его шестого вагона выйдет прогуляться на свежем воздухе бесцветная особа перезрелого возраста. Альбина похвалила себя за остроумный повод, каким, несомненно, удастся выманить эту заразу на улицу. Да, она обязательно клюнет и выйдет. А тут, прошу покорно, скользкая удавка на вашу шейку.
Проклятая стужа! Ветер задувает под юбку, сквозняком вьется в рукавах, достает за ворот, несет снег и бросает ей в глаза. Альбина прячется от света фонарей в ночную мглу и смирно стоит за торговым киоском, разминает руки, шепча какие-то слова, и думает только о том, чтобы ее жертва не забыла набросить на шею шарфик. Какая-то чертовщина! Зачем нужен шарфик, если есть крепкая веревка? Альбина разгневанно посмотрела на Низу: все мучения она терпит по воле этой нервической интеллигенточки. Глядите, глаза прикрыла: перетрудилась, уставшую из себя корчит. Выдумывает без конца какие-то сюжеты, а ты мотайся по белу свету и в снег и в дождь, прячься от людей, паскудь им. Альбина с силой толкнула Низу в бок: «Подвинься!».
— Что? — Низа открыла глаза. — Что вы сказали?
Перед ней стоял сосед по купе:
— Вы могли бы ненадолго выйти? — спросил он. — Мне надо переодеться. Устал очень, хочу лечь и заснуть, — и он показал на верхнюю полку.
— Пожалуйста, — буркнула Низа, выходя в коридор, и подумала, что за затеями Альбины ей едва ли удастся хорошо поспать.
В издательстве все устроилось за сорок минут. Правда, перед подписанием очередного авторского договора Стариков пригласил Низу в кабинет директора, чтобы там уговорить ее начать новую серию о происках зла и только что привезенную дилогию подавать уже в этой серии, а не в ряду книг о Дарье Ясеневой. Низа приняла предложение без энтузиазма, ведь теперь ей придется разрабатывать новых главных героев, их характеры, биографии и тому подобное. А потом уступила натиску, подумав, что при такой постановке вопроса выиграет на сюжете.
В приемной ее остановила секретарша:
— Вы еще зайдете?
— Да, я только наведаюсь в кассу и сразу вернусь.
Аванс выписали скупенький, но и на том спасибо, так как договориться о нем загодя Низа не успела — когда позвонила из дому сказать, что приедет в четверг, Старикова уже не было в издательстве. А передавать такую деликатную просьбу через его секретаршу, совсем молодую девушку, она не решилась. Поэтому ей выдали сумму, которую наскребли в кассе.
Тамара Антоновна, секретарша директора, протянула Низе бумажку с адресом Юлии Егоровны Мазур. Пока Низа ошеломленно читала адрес, та улыбалась и качала головой:
— Не знаю, как вы попадете к ней. Знакомая вашей мамы живет в элитном доме, где домофон считается примитивным пережитком средневековья, а консьерж собственной груди не пожалеет подставить под пули, чтобы не пропустить вас к подопечным жителям. Телефон мне найти не удалось, так как я не знаю, какая компания их обслуживает.
— Разве на свете есть что-то, с чем бы вы, Тамара Антоновна, не справились?
— Нет, — засмеялась женщина, — ваша правда. Но у меня было маловато времени. Выделили бы еще одни сутки, тогда получили бы все сведения.
Низа задумалась, подошла к окну и засмотрелась на позднюю московскую осень. «Уже и зима подступает, — подумалось ей. — С тех пор, как не стало Раисы, прошел год, а кажется, что эта печальная потеря случилась давным-давно. Все, связанное с нею, отдалилось, отболело, только в мыслях след остался, напоминая о возрасте, о том, что молодость уже вышла за порог — уходит совсем. Истинно, время исцеляет. Я успела издать две книги, а вот и дилогию мою одобрили, буду заканчивать то, что когда-то задумывала. Надо спешить, времени по договору дали шесть месяцев — полгода, маловато. Но в конце концов все хорошо. Вот только бы отец не таял, как весенний снег...». Ни о чем другом ей думать не хотелось, уцепилась за последнее поручение отца встретиться с подругой юности как за возможность продлить ему жизнь. Надо ее найти! А здесь вот адрес черт знает какой дали...
— А как вы смотрите на рекомендательное письмо от издательства? — повернулась она к секретарше.
— Это идея! — оживилась Тамара Антоновна. — Сразу видно, кто из нас придумывает и пишет книги, а кто только читает.
И она начала ловко набирать текст письма, адресованного домовому комитету, с просьбой оказать содействие во встрече известной писательницы Надежды Горцевой, имеющей творческое задание от издательства «Антиква», с Мазур Юлией Егоровной — интересным человеком...
— Вы что-то о ней знаете?
— Что именно? — откликнулась Низа.
— Ну, что-то свидетельствующее о неординарности.
Низа растерялась. Она, как ни странно это было бы для других, много знала о деталях жизни Юлии Егоровны, но называть их в письме нельзя, чтобы не получить нежелательный эффект, обратный результат. Надо бы обойти щекотливую тему и придумать что-то нейтральное.
— Напишите, что она интересует нас как мудрая женщина и заботливая мать. Это можно сказать обо всех нормальных женщинах. Ведь так? Это же не обидит ее, как вы думаете?
— Нормально, — секретарша закончила письмо и распечатала его на бланке издательства. — Сейчас подпишу у директора, подождите.
Она глянула на часы, положила письмо в папку с надписью «На подпись» и со словами «Уже можно» исчезла за дверью директорского кабинета.
— Ну, с Богом! — через четверть часа Тамара Антоновна вручила Низе подписанное письмо. — Хоть позвоните, как встретитесь с нею.
— А что, заинтриговала я вас своими поисками? — автоматически поддерживала разговор Низа, чтобы еще раз подчеркнуть свою признательность этой замечательной женщине.
— Конечно, — с нотками искренности сказала секретарша. — Хоть буду знать, как у вас сюжеты появляются.
— Вы подали мне идею взять это для нового романа, — улыбнулась Низа.
— Уверяю вас, это не будет слон из мухи или пуля из... мягкого материала, как у многих других авторов получается. Здесь есть настоящая жизненная интрига, — Тамара Антоновна с видом знатока наморщила лобик. — Удачи вам!
5
С письмом от издательства Низа чувствовала себя увереннее. Она вышла из метро на станции «Площадь революции», пересекла Охотный ряд, оставила позади перекресток Тверской улицы и проспекта Карла Маркса и направилась в сторону Белорусского вокзала, придерживаясь правой стороны улицы. Вскоре подошла к памятнику Юрию Долгорукому, напротив которого красовалось знакомое здание московской Мэрии. «Напрасно переменили название, — подумала Низа. — Пусть бы оставалось знаменитым “Моссоветом”». Но ее интересовало другое — малозаметная дорога, поворачивающая с Тверской во дворы, расположенные внутри квартала. Полученный в издательстве адрес указывал, что ей надо идти именно туда. Но сначала захотелось присесть на скамейку, каких много стояло вокруг фонтана, неустанно шумящего возле памятника, и успокоиться. Она так и сделала.
