Сэм Борн - Последний завет
— Небольшая группа профессионалов, которых наняли для этой работы. Ребята бывалые, все прошли в свое время через спецназ.
— Люди, которые схватили меня… Это они убивали?
— Слушай, я не вдаюсь в технические подробности операций. У меня других забот хватает.
— А остальные, выходит, не в курсе? Госсекретарь, Санчес?
— Не в курсе. Незачем.
— А мне ты рассказал.
— От тебя у меня секретов нет. Я вообще собираюсь вынести тебе благодарность.
— Что?
— Ты должна гордиться собой.
— Ты о чем вообще?..
— О твоей работе. Ты все сделала образцово. Да с тебя, девочка, надо учебники писать.
— Я не понимаю, Миллер…
— Будет тебе! Она, видите ли, не понимает! А зачем, скажи на милость, мы именно к тебе прислали на дом Бонхэма?
— Чтобы я помогла довести переговоры до логического завершения. До последнего времени все шло хорошо и требовалось лишь приложить последнее усилие. Я же «открывашка», ты это знаешь.
— Да при чем здесь это…
— Как это при чем? Это сказал мне сам Бонхэм!
— Ну естественно. Я бы дал ему по башке, если бы он сказал тебе что-нибудь другое. — Миллер вдруг устремил на нее тяжелый, неприятный взгляд. — Но ты ведь не вчера родилась, Мэгги. Неужели тебе не известно, что в Госдепе таких «открывашек»… как собак нерезаных? Думаешь, ты одна такая гениальная? Я могу отпускать таких, как ты, опытных дипломатов пачками в магазинах! Специалисты по проблемам Ближнего Востока? Целая рота таких! Пожалуйста. Мэгги! Не говори мне, что ты не догадывалась, почему мы выбрали именно тебя. Дипломатов много, но ты одна такая. У тебя есть один… скажем так, дар.
Мэгги начала краснеть.
— О чем ты, Миллер?
— Нам необходимо было приставить человека к Гутману-младшему. Мы понимали, что если кто-то и может отыскать табличку, так это он.
— Вы привезли меня сюда… — Она не сумела договорить.
— Да посмотри наконец правде в глаза, Мэгги. У тебя оказалась подходящая… специализация. Тебе однажды уже удалось приручить одну африканскую гориллу с ракетной установкой в лапах. И я знал, что у тебя это получится снова. И у тебя получилось. Гордись собой.
Мэгги тупо смотрела на него. У нее было такое ощущение, будто внутри ее сердца взорвалась граната. Так вот оно в чем дело… Стало быть, не на мирные переговоры ее изначально посылали… Ей отчетливо вспомнился разговор с Бонхэмом, как он уламывал ее, приводил аргументы… Говорил, что это шанс исправить когда-то допущенную ошибку, с триумфом вернуться в профессию, утереть всем скептикам носы… А все проще гораздо… Бонхэм говорил одно, а имел в виду прямо противоположное. Она отправилась в Иерусалим вовсе не затем, чтобы исправить ту ошибку, а чтобы… повторить ее. Миллер или кто там еще натравил на нее Бонхэма, рассчитывая вовсе не на то, что она опытнейший переговорщик. Им не нужны были эти ее таланты. Им от нее требовалось нечто совсем иное. Ее другая… специализация. А она уши развесила… Дура, какая же дура…
Разведка бывшей ГДР особенно славилась операциями «ловли на живца». И она, Мэгги, должна была провести именно такую операцию. Это самое дно шпионажа — подсылать к подозреваемому шлюху…
Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Голова кружилась… Она вдруг приподнялась со своего стула, быстро перегнулась через стол и залепила Брюсу Миллеру звонкую пощечину. Тот не долго думая ответил тем же, и Мэгги едва не покатилась по полу. А Миллер тем временем нажал кнопку у себя на столе, и в комнату тут же ввалились двое в масках…
— Мэгги, мы уже долго с тобой болтаем. Не могу сказать, что мне это не нравится, но я наконец хочу узнать, где табличка.
— Я не знаю, где она… — отозвалась она глухо.
— Это плохо, Мэгги. Очень плохо. Взгляни на этих ребят. Я вижу по их довольным рожам, что они рады знакомству с тобой. И очень хотят узнать тебя… поближе.
— Белый дом содержит профессиональных насильников?..
— Белый дом всегда стоял на страже безопасности американских граждан. Мы опубликуем официальный некролог, где про тебя будет сказано много хороших слов, Мэгги. Белый дом заклеймит негодяев, которые жестоко расправились с женщиной-дипломатом, и не успокоится до тех пор, пока все виновные не понесут достойное наказание…
Мэгги испугалась, ибо видела, что Миллер не шутит.
— Так мы будем говорить, мисс Костелло?
ГЛАВА 58
Иерусалим, пятница, 09:52
Мэгги всегда умела мобилизовать себя в минуту опасности. Плечи ее распрямились, дыхание выровнялось, голос стал совершенно спокойным.
— Я не знаю ничего сверх того, что уже сказала. Вы следили за мной с самого начала. При всем желании я не могла бы что-то скрыть от вас. Вы видели все то, что видела я. И знаете все то, что знаю я. Последняя записка Шимона Гутмана привела меня в туннели под Старым городом, где вы меня и повязали.
— Записка, которую он оставил в той компьютерной игре?
— Да. В ней он указывал на место, но не раскрывал деталей. В противном случае я не шаталась бы без толку и цели по этим вонючим подвалам. Впрочем, что я вам рассказываю? Вы же с меня глаз не спускали.
Миллер еле заметно кивнул, и двое в масках, подняв Мэгги со стула, принялись выворачивать ей руки. Медленно и синхронно. Боль пронзила ее, и с губ сорвался стон. Мэгги не сопротивлялась. У нее не было сил. Она лишь пыталась терпеть боль. Плечевые суставы напряглись и еле слышно хрустнули. Еще немного, и ей оторвут обе руки… Боль была почти непереносимой, перед глазами повисло кровавое озерцо, подернутое дымкой кровавого тумана. Еще немного, и конец…
А потом ее вдруг снова швырнули на стол как тряпичную куклу.
Миллер заговорил — все тем же спокойным тоном, словно не наблюдал только что за пыткой, а прервался лишь для того, чтобы налить себе воды из графина.
— Ты хочешь сказать, что ничего примечательного в тех туннелях не обнаружила?
Мэгги все еще ничего не видела перед собой. В глазах плавали красные круги. Руки висели как плети, и малейшее движение ими вызывало боль.
— Вы же знаете, что нет… — хрипло проговорила она. — И потом, неужели вам мало того обыска, который вы учинили?
Миллер перегнулся к ней через стол:
— Обыск? Черт с ним, с обыском. Мои люди обшарили все это подземелье. По камушку. Под светом фонарей. И ничего не нашли. А это значит…
— Что старик Гутман оказался хитрее нас.
— Или что Ури Гутман оказался хитрее тебя. Отправил тебя рыть носом землю в катакомбах, а сам преспокойно поехал за табличкой, полагая, что она принадлежит ему по праву.
— Возможно…
Мэгги и вправду на мгновение допустила такую возможность. Это было бы предательством с его стороны, но не большим, чем то, которое совершил в отношении ее Миллер, личный советник президента Соединенных Штатов. Ури вполне мог инсценировать перестрелку на горной дороге, а потом уехать за табличкой. Возможно, он раскусил Мэгги — узнал о ней то, что она о себе узнала только в этой комнате. В конце концов, Ури несколько лет отдал службе в разведке. Не исключено, что, еще когда он предложил ей бежать из гостиницы, он уже знал, где лежит табличка, и лишь искал способ избавиться от Мэгги.
Миллер пожирал ее глазами, пытаясь угадать ее мысли, а потом с сожалением в голосе произнес:
— Знаешь, Мэгги… Я тебе почти верю. Но не могу рисковать. Ты меня пойми и не обижайся. Я хочу быть уверенным на все сто процентов. Поэтому мои ребята, пожалуй, помогут тебе покопаться в твоей памяти получше. Извини.
Он снова кивнул людям в масках, и те вновь сдернули ее со стула. Только на сей раз швырнули на пол. Один из них склонился над ней и крепко сжат пальцами ее горло. Мэгги попыталась заглянуть ему в глаза, но ее взгляд оттолкнулся от них, будто резиновый мячик от стены. Уже чувствуя, как похититель начал сжимать ее горло, она, хрипя и задыхаясь, торопливо выкрикнула:
— А вдруг ничего и не было с самого начала?..
Миллер тут же дал знак своему громиле, и тот ослабил хватку.
— Что ты сказала?
Мэгги попыталась было повторить, но горло ее свело судорогой и она лишь судорожно закашлялась. Рука человека в маске по-прежнему лежала на ее шее, но уже не давила. Отдышавшись, она проговорила:
— Может, ничего и не было…
— Ты про что?
— Он ее и не прятал.
— Объясни.
Мэгги попыталась было подняться с пола, но человек в маске не дал ей этого сделать.
— Все эти послания, которые оставил нам Гутман… Тот диск, а потом еще надпись в игре… Все это было записано в ту субботу… И Кишону он звонил тогда же… — Она вновь закашлялась. — А вдруг он просто не успел сделать то, что собирался? Он хотел спрятать табличку, придумал, где заложить тайник, спланировал, как зашифровать его местонахождение… Гутман все сделал, кроме одного — так и не успел положить туда табличку. Вмешались обстоятельства: он пошел на митинг, где его застрелили. Он не рассчитывал на это. Возможно, он хотел спрятать табличку уже после митинга. Но… не вышло.
