Вэл Макдермид - Последний соблазн
Тони мысленно чертыхнулся.
«Если они действительно в это верят, спастись не удастся».
Однако он не сдался.
— Нет. Пожалуйста. Ничего такого не было. Послушайте, Кэрол больше не служит в полиции, но у нее там все еще есть друзья. Один из них показал ей фотографию Катерины, но это было после ее смерти, а не до нее. Его поразило, до чего они похожи. — Тони перевел дух. У него появилась надежда, потому что ни Кразич, ни Радецкий пока не били его. — Она сама решила использовать это, чтобы продвинуться в своем бизнесе. Она решила переспать с тобой. И буквально, и метафорически. — «Слишком торжественно для побитого», — не мог не оценить себя Тони. — Я должен был приехать в Германию, чтобы расследовать дело серийного убийцы. Он убивает психологов. Вы наверняка слышали о нем в «Новостях».
Радецкий и Кразич обменялись быстрыми взглядами, и Тони показалось, что он увидел сомнение в их глазах.
— Я говорю правду, — произнес он, едва не рыдая. — Мне показалось, что я смогу уговорить Кэрол бросить свой бизнес и вернуться к прежней работе. Я люблю ее. И не хочу, чтобы она была по другую сторону забора.
Тони заставил себя заплакать, и от рыданий боль у него в ребрах стала нестерпимой.
— А что ты делал здесь? Зачем осматривал баржи? — спросил Кразич, кулаком ударяя Тони в бок, отчего тот другим боком пребольно стукнулся о металлическую переборку.
Тони закричал, скрестив руки на груди. На сей раз ему не пришлось выдавливать из себя слезы, они и без того текли по щекам ручьями.
— У нас есть подозреваемый, — задыхаясь, проговорил он. — Убийца. Мы думаем, что он на барже. Его судно тут. «Вильгельмина Розен». Пожалуйста, поверьте мне, — попросил Тони и вытер сопли, стараясь не думать о крови в них.
— Неплохая история, — сказал Тадеуш, и Кразич посмотрел на него так, словно он сошел с ума. — На самом деле неплохая история. Настолько неплохая, что может быть правдой.
— Босс, — воззвал к нему Кразич.
Тадеуш поднял указательный палец:
— Все в порядке. Есть очень простой способ доказать, правда это или нет. Возьмем нашего доброго друга доктора Хилла с собой в Берлин. У нас есть там склад, в котором он может временно побыть. А мы тем временем проверим его историю.
— Как проверим? — подозрительно переспросил Кразич.
— Если он говорит правду, Кэрол Джордан обязательно со мной переспит, разве нет?
У Тони от страха сжалось сердце.
Что он наделал?
36
Марийке положила телефон, борясь с противоречивыми чувствами. Когда Тони не отозвался, она не знала, беспокоиться ей или злиться. В любом случае она была как будто в подвешенном состоянии, не зная, что происходит с более или менее надежным «следом», найденным после нескольких недель пустых поисков по делу де Гроота. А еще она с удивлением обнаружила, что чувствует себя виноватой из-за скрываемой от коллег информации. С неохотой она призналась самой себе, что недостаточно жестока и самоуверенна для того, чтобы ставить собственные амбиции над необходимостью покончить с убийствами.
Отложив рапорт, Марийке стала писать другой о своих подозрениях относительно Вильгельма Альберта Манна. Конечно же, не имея возможности сослаться на мнение доктора Энтони Хилла, она не рассчитывала, что он будет иметь большой вес, однако Марийке не могла не признать, что неплохо поработала над его убедительностью. Заключила она свой рапорт предложением — за отсутствием явных улик установить за Вильгельмом Альбертом Манном слежку.
Потом Марийке отправилась на поиски Маартенса и в конце концов отыскала его в баре на другой стороне улицы, где он собирался по-быстрому выпить кружку пива, прежде чем ехать домой.
— Я собираюсь послать вот это полицейским в Кёльн, — сказала она, кладя бумаги прямо перед носом своего непосредственного начальника.
Маартенс все внимательно прочитал, отхлебывая пиво с выражением легкой неприязни на лице.
— Марийке, отличная работа, — сказал он, покончив с чтением. — Я поражен твоим знанием морских узлов.
— Интернет, — отозвалась Марийке. — Там все есть. Что вы думаете? Мне стоит послать им рапорт или они решат, что я сумасшедшая, которая верит интуиции, а не уликам?
Маартенс обрызгал пивом руку.
— Марийке, если ребята в Кёльне не обратят на это внимание, им придется отдать тебе ключи от Кёльна. В любом случае ты указываешь им направление поиска. Конечно же, не исключено совпадение, однако я считаю твой рапорт очень убедительным. Правда, не похоже, чтобы у парня были законные основания быть в Лейдене, поскольку на наших каналах нет грузового судоходства. Если бы твой рапорт лежал сегодня у меня на столе, я бы к полуночи собрал команду для слежки. И они бы работали, пока он не совершил бы следующего преступления или не появилась бы еще одна жертва в другом конце страны. Послушай, позволь мне купить пива, чтобы отпраздновать первый настоящий прорыв в следствии по делу об убийстве де Гроота.
Марийке отрицательно покачала головой:
— Спасибо, шеф, но я выпью попозже. Мне хочется прямо сейчас отправить факс в Кёльн.
Гартмут Карпф в Кёльне тоже не стал терять времени даром. Через пятнадцать минут после того, как Марийке послала факс, он позвонил ей.
— Очень интересно, — с энтузиазмом проговорил он. — Послушайте, я хочу немедленно дать ход вашему рапорту. Однако мне потребуется много людей, чтобы все сделать как надо. Вы никак не можете приехать в Кёльн, скажем, завтра? Это помогло бы убедить моего шефа в том, что стоит предпринять некоторые шаги, особенно если вы могли бы лично привести свои доводы.
— Мне надо согласовать это с моим начальником, но думаю, он не станет возражать. Я позвоню вам, когда буду знать, идет?
Через полчаса Марийке получила разрешение. Ей надо было быть в Кёльне не позже полудня следующего дня. А это предполагало и другие приятные перспективы. Марийке посмотрела на часы. Прежде чем принять решение, она должна была свериться с расписанием рейсов.
Все складывалось как нельзя лучше. Если бы еще Тони позвонил…
*На дороге, которая шла мимо фермы Матича, было черно, как где-нибудь под землей. Высокие живые изгороди не пропускали свет из окон фермы, а тучи скрывали тонкий лунный серп. Трудно было поверить, что они всего лишь в паре миль от города, до того тихо и темно было в этот весенний вечер. Петра смотрела на черно-зеленый мир в бинокль ночного видения, получив его у командира спецотряда. Ей казалось, что она в подводном царстве и люди вплывают и выплывают из него, словно странные водяные существа с лицами, измененными масками, которые защитят их от дыма и слезоточивого газа, если придется штурмовать ферму.
Немногословные «крутые» парни, которые заполнили контору, развалившись в креслах и растянувшись на полу, изменились с наступлением темноты. Они превратились в крепкую команду, экономили движения и походили больше на тени, чем на живых людей из плоти и крови. Как только тьма вошла в свои права, двое из них пересекли двор, бесшумно прикрепляя микрофоны к стенам фермы и проводя телефонную линию. Без ведома спецотряда теперь хозяева не сделают и не примут никаких звонков, а если попытаются, то услышат лишь длинные гудки.
Отряд полностью окружил ферму. По приказу бойцы рванутся внутрь и выбьют дверь с помощью гидравлического тарана. Петра запомнила все наизусть. Сначала дым, потом слезоточивый газ, потом вторжение людей. Самое главное — спасти ребенка, потом — захватить Аркадия Матича и его жену. Петре предстояло ждать на дороге вместе с командиром, пока все не закончится.
Командир стоял рядом с телефонистом.
— Ну, что там?
— Они в кухне. Разговаривают. Один голос принадлежит взрослому мужчине, другой — взрослой женщине. Ребенок тоже там. Женщина говорит, чтобы девочка села за стол. Они собираются ужинать.
— Хорошо. Подождем, пока усядутся, потом войдем. — Он повернулся к Петре. — Нам не нужно много шума, поэтому войдем, когда они будут заняты едой.
Петра кивнула:
— Нам совсем ни к чему ситуация с заложником.
— Правильно, — подтвердил командир, выбивая пальцами чечетку на бедре. — Господи, ненавижу ждать.
Пару минут они оба напряженно молчали, потом телефонист сказал:
— Женщина подает еду… Она садится и присоединяется к мужчине и девочке. Да, все за столом.
Командир схватил рацию:
— Говорит Ка-один. Приказываю всем: вперед! Повторяю: вперед.
Жестом он показал Петре, чтобы она следовала за ним, и они вместе одолели двадцать ярдов к воротам. Вокруг дома двигались смутные тени, изредка освещаемые неярким светом из окон с задернутыми занавесками. Неожиданно тишину разорвал удар гидравлического тарана по тяжелой деревянной двери, после чего послышались крики:
— Полиция! Всем оставаться на местах! Сначала разлетелась в щепки дверь, потом раздался хрустящий звук дымовых гранат. После этого послышались приглушенные крики и звук, которого Петра боялась больше всего. Это был выстрел. В ужасе она повернулась к командиру.
