Марио Пьюзо - Крестный отец
В день возвращения Майкла из Лас-Вегаса, Рокко Лампоне подъезжал на своей машине к аллее, где он должен был взять Кей и отвезти ее в аэропорт. Живя словно в крепости, она чувствовала себя очень одиноко, и всегда встречала мужа, возвращавшегося из дальних поездок.
Она видела, как он спускается по трапу рядом с Томом Хагеном и новым его сотрудником, Альбертом Нери. Кей недолюбливала Альберта Нери, он напоминал ей Луку Брази и его тихую жестокость. Она заметила, что Нери немного отстал от Майкла, потом сделал несколько шагов в сторону и быстрым пронизывающим взглядом оглядел всех встречающих. Нери заметил Кей и притронулся к плечу Майкла, показывая, в какую сторону ему следует смотреть.
Кей бросилась в объятия мужа, но тот торопливо поцеловал ее и отпустил. Они с Хагеном сели в автомобиль, а Нери куда-то исчез. Кей не заметила, что Нери сел в другую машину, чтобы сопровождать Майкла до самого Лонг-Бича.
Кей никогда не задавала Майклу вопросов о его делах. Даже в в самой вежливой форме. Дело даже не в том, что на любой вопрос она получила бы уклончивый дипломатичный ответ; просто это было бы неприятным напоминанием о запретной зоне, которая с их семейной жизнью не соприкасалась. Кей с этим свыклась. Но когда Майкл заявил, что ему придется провести вечер в обществе отца и доложить ему о поездке в Вегас, она не удержалась и разочарованно нахмурилась.
— Мне очень жаль, — сказал Майкл. — Завтра вечером поедем в Нью-Йорк на спектакль и поужинаем в ресторане. О'кэй? — Он легонько похлопал ее по животу (она была почти на седьмом месяце беременности). — После того, как родишь, снова будешь прикована к дому. К черту, ты больше итальянка, чем янки! Два ребенка за два года!
— А ты больше янки, чем итальянец, — заметила Кей. — Свой первый вечер дома посвящаешь делам. — Она улыбнулась. — Домой-то хоть вернешься не поздно?
— До полуночи, — ответил Майкл. — Если ты устала, не жди меня.
— Я подожду, — сказала Кей.
На встрече в угловой комнате-библиотеке дома дона Корлеоне присутствовали сам дон, Майкл, Том Хаген, Карло Ричи и двое капорегимес — Клеменца и Тессио.
Атмосфера во время встречи была далеко не столь дружеской, как в былые дни. С момента, когда дон заявил, что отходит от дел и управление семейным делом переходит к Майклу, во взаимоотношениях между этими людьми возникло определенное напряжение. Управление семейным делом ни в кое случае не является должностью, которая передается по наследству. В любом другом могущественном семействе должность дона перешла бы к одному из капорегимес. Такие капорегимес, как Клеменца и Тессио получили бы по крайней мере разрешение отделиться и создать собственные семейства.
С момента заключения мира с пятью семействами мощь семейства Корлеоне угасала. В районе Нью-Йорка самым сильным, по всеобщему мнению, стало семейство Барзини; в союзе с семейством Татаглия его сила не уступила былой мощи семейства Корлеоне. Кроме того, они постоянно совершали пробные вылазки в районы владения семейства Корлеоне и, убедившись, что ответная реакция крайне слаба, назначали там своих управляющих играми.
Отход дона от дел обрадовал Барзини и Татаглия. Майкл, в кого бы он в будущем не превратился, по крайней мере, еще лет десять не сумеет достичь влияния дона.
Серьезные удары сыпались на семейство Корлеоне один за другим. Фредо доказал, что он не более, как обыкновенный лавочник и бабник, и не может обойтись без материнской груди, одним словом — не мужчина. Гибель Сонни тоже была для семейства катастрофой. Сонни был человеком, которого боялись, к которому было невозможно относиться легкомысленно. Он, разумеется, совершил ошибку, послав младшего брата, Майкла, убить Турка и капитана полиции. Правильный тактический шаг, в стратегическом плане был крупной ошибкой. Это привело в конечном итоге к тому, что дону пришлось подняться с больничной койки, и отняло у Майкла драгоценные два года, которые могли быть проведены в изучении семейного дела. И, разумеется, сам дон совершил крупный просчет, назначив консильори ирландца. Ни один ирландец не может хитростью сравниться с сицилийцем. Таково было мнение всех семейств, и они с большим уважением относились к союзу Барзини-Татаглия, нежели к семейству Корлеоне. Майкл, по их мнению, уступал Сонни с силе, но был умнее его, хотя далеко не так умен, как его отец. Посредственный наследник и человек, которого не следует слишком остерегаться.
Всем была по душе мудрая мирная политика дона, но тот факт, что он отказался от мести за сына, лишило семейство всеобщего страха и уважения. Все решили, что корни подобной политики кроются в слабости.
Все это было известно присутствующим, и некоторые из них даже верили в правильность подобных выводов. Карло Ричи любил Майкла, и почти не боялся его. Клеменца отдавал должное Майклу за его героическое поведение в истории Солоццо и Мак-Клуски, но считал Майкла слишком мягким для должности дона. Клеменца надеялся отколоться от семейства Корлеоне и создать свое собственное семейство. Но дон дал понять, что этому не бывать, и Клеменца слишком боготворил дона, чтобы не подчиниться. Разве что ситуация станет совсем нетерпимой.
Тессио был о Майкле лучшего мнения. Он понимал, что этот человек прячет свою силу от посторонних глаз, следуя девизу отца, согласно которому друг должен недооценивать твои достоинства, а враг — переоценивать твои недостатки. У самого дона и Хагена не было никаких сомнений относительно Майкла. Не будь дон уверен, что сын сумеет возвратить семейству былую мощь, он никогда бы не отошел от дел. Хаген был на протяжении последних двух лет учителем Майкла, и его поражало, с какой легкостью этот человек схватывает тонкости семейного дела. Верно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает.
Клеменца и Тессио сердились на Майкла за то, что он сократил их отряды и не помышлял о восстановлении отряда Сонни. У семейства Корлеоне было теперь всего два отряда с меньшим количеством людей, чем раньше. Клеменца и Тессио видели в этом самоубийство. Они надеялись, что совершенные ошибки будут исправлены во время этого внеочередного совещания, созванного доном.
Майкл рассказал о своей поездке в Вегас и об отказе Му Грина продать свою долю.
— Но мы предложим ему сделку, от которой он не сможет отказаться, — сказал Майкл. — Вам уже известен план семейства Корлеоне о переезде на Запад. В Вегасе нам будут принадлежать четыре гостиницы и казино. Но все это не может быть проделано немедленно. Для улаживания всех дел нам потребуется время. — Он повернулся к Клеменца. — Пит, я хочу, чтобы вы с Тессио на протяжении этого года не задавали лишних вопросов и делали все, что я прикажу. В конце года вы сможете отделиться от семейства Корлеоне и создать свои собственные семейства. Разумеется, мы сохраним дружеские отношения, было бы непочтением по отношению к отцу подумать хоть на минуту иначе. Но я хочу, чтобы до того времени вы беспрекословно подчинялись мне. Сейчас ведутся переговоры, которые разрешат многие неразрешимые на первый взгляд проблемы. Вы должны запастись терпением.
— Если Му Грин хочет говорить с твоим отцом, почему бы ему и не дать такую возможность? — бросил в сердцах Тессио. — Дон способен переубедить каждого, никто еще не сумел устоять перед его доводами.
Ответил сам дон.
— Я отошел от дел, — сказал он. — Если я теперь вмешаюсь, это лишит Майкла уважения. И кроме того, Му Грин один из тех людей, с которыми я предпочел бы не разговаривать.
Тессио вспомнились слухи о пощечине, которой наградил Му Грин Фредо в вестибюле гостиницы в Лас-Вегасе. Здесь пахнет изменой. Он откинулся на спинку кресла. «Му Грин — мертвец, — подумал он. — Семейство Корлеоне не хочет его убеждать».
— Семейство Корлеоне намерено полностью прекратить свою деятельность в Нью-Йорке? — спросил Карло Ричи.
Майкл кивнул головой.
— Мы продаем фирму по импорту оливкового масла, — сказал он. — Все, что сможем, передадим Тессио и Клеменца. Но, ты Карло, не должен волноваться за свою должность. Ты вырос в Неваде, хорошо знаешь этот штат, тебе легче будет найти общий язык с местным населением. Я полагаюсь на тебя и надеюсь, что после переезда ты станешь моей правой рукой.
Карло откинулся на спинку кресла, лицо его покраснело от благодарности и смущения. Близится его час, час победы. Майкл продолжал:
— Том Хаген больше не консильори. Он будет нашим адвокатом в Вегасе. Через два месяца он переберется туда с семьей на постоянное жительство. С этого момента к нему никто не будет обращаться по другим делам. Он адвокат, и это все. Я так хочу. Кроме того, если мне понадобится совет, кто сможет посоветовать лучше отца?
Все засмеялись. Но, несмотря на шутливый тон, намек был понят. Том Хаген выведен из игры, и не имеет теперь никакой силы. Каждый из присутствующих скользнул взглядом по лицу Хагена, чтобы определить его реакцию, но лицо Тома осталось бесстрастным.
