Морис Дантек - Красная сирена
В этот самый момент судно резко накренилось вперед и влево, и они с трудом удержались на ногах, ухватившись друг за друга. Внезапно оттуда, из-за двери, раздался вопль.
«Алииииса!» — закричал кто-то, а потом чудовищный взрыв разорвал внутренности судна.
— Дай мне эту гранату, Алиса, — сказала ей мать. — Я не стану повторять дважды.
Застыв от ужаса, Алиса смотрела на дуло нацеленного ей в лоб ружья. Глаза Евы светились в полумраке дьявольским блеском.
Алиса крепко сжимала гранату обеими руками, вытянув их перед собой. У нее не хватило времени выдернуть чеку — мать подобралась совсем близко.
Вода в салоне поднялась уже на десять сантиметров, и ноги у нее заледенели от холода. Собственное тело казалось Алисе чужим, словно это была живая, но посторонняя субстанция.
— Мама, — мягко произнесла она, — положи это ружье, прошу тебя.
— Дай мне гранату, глупышка, — приказала мать, и голос ее прозвучал намного жестче.
Наверху, на палубе, гремели выстрелы. Это было похоже на фейерверк на улице в праздничный день, и Алиса отвлеклась на мгновение. Краем глаза она уловила молниеносное движение матери: в одной руке та по-прежнему держала ружье, крепко зажимая его под мышкой, а второй вырвала у дочери гранату, прежде чем девочка успела среагировать.
Маленькое черное металлическое яблочко оказалось в красных когтях Евы.
— Ну что же, детка, — прошипела мать, кладя ружье на стол и потрясая перед носом Алисы гранатой. — Вижу, кое-какие задатки в тебе есть… Это самая приятная новость… Лицо матери преобразилось, — казалось, она близка к мистическому экстазу. Гранату Ева подняла над головой, как дар самому грозному божеству на свете.
— Странно, Алиса, но я даже не могу на тебя рассердиться… Да и не одна ты… виновата… Я мало тобой занималась… Позволила идеями о гуманизме и равенстве развратить твой ум…
Алиса едва различала силуэт матери сквозь пелену слез, застилавших ей глаза.
— Мама… Умоляю тебя… Что ты делаешь? Мать бросила на нее безумный взгляд.
— Любуюсь ключом к нашей свободе, малышка. Жестом, чудовищным в своей уверенности, она выдернула чеку. Пальцы побелели от напряжения, с которым она сжимала гранату.
— Мама…
— Я совершила грубейшую ошибку, не занявшись твоим воспитанием. Я бы преподала тебе истинные таинства жизни. Открыла перед тобой восторги транспсихического слияния… ритуала крови, Священного Грааля… Ты не должна бояться, Алиса… — Ева перешла на шепот. — С нами ничего не может случиться… у нас особые гены, мы… я расскажу тебе позже, когда мы окажемся далеко отсюда, объясню, почему мы принадлежим к высшей расе, чье предназначение в ближайшем будущем — подчинить себе человечество.
— Мама… — продолжала умолять девочка, — прошу тебя… Сдайся… Они… Они не сделают тебе ничего плохого… Они…
— Что ты там несешь, глупышка?
Тон голоса Евы мгновенно стал жестким. Глаза горели безумной, болезненной злобой. Она потрясала над головой смертоносным оружием.
В это мгновение Алиса вдруг поняла, что выстрелы смолкли. До ее слуха доносился только скрип корабля да адское ворчание океана.
Судно стонало под ударами волн, с новой и новой силой бившихся в борта.
— Что ты вообразила? — бросила мать с презрительной гримасой. — Знаешь, что они сделают? Объявят меня сумасшедшей… Отправят в психушку… Меня. А ведь я всего лишь экспериментировала с новой формой абсолютного подчинения, чтобы возродить свою душу через сложные изначальные приемы, которые я хотела воскресить, пыталась возродить их к жизни, приспособить к нашему времени. Ты увидишь, Алиса, настанет день и мой гений оценят по достоинству…
— Мама… умоляю… что ты хочешь сделать? Мать коротко рассмеялась в ответ:
— Что? Все беды из-за твоего идиотского образования — научного, материалистического… упадничество, непонимание, отказ от великих законов естества… Выживают только сильнейшие. Жажда крови — игра. Открывающая путь к Бессмертию… Когда-нибудь я напишу об этом книгу…
И она пустилась в странный танец с гранатой.
— Прежде всего следует понять: убийство — это искусство… И доступно оно избранным. Мир — охотничий заповедник для аристократов двадцать первого века. Для тех, кому выпадет уничтожить всю эту копошащуюся массу, гордо называющую себя человечеством…
— Мама, мамочка… — с трудом проговорила сквозь слезы Алиса, — Почему мадемуазель Ча-тарджампа, почему!
На последнем слове голос ее зазвенел напряженной яростью.
Ева раздраженно отмахнулась:
— А! Да какое тебе дело до этой шлюшки из третьего мира?.. Все дело в Вильхейме, мужчины так слабы, скоро ты в этом убедишься, их так легко водить за нос или за другое место, но на них нельзя положиться… Сучка заплатила за то, что забивала тебе голову материалистическими идеями. Как можно забывать о священной природе человека и космоса? Ангел мой, уверяю тебя, нам нужны религии. Новые, возвращающие к дикарской чистоте древних ритуалов. Так готовится будущее… У меня грандиозные планы по этой части, Алиса, проекты, в которых тебе отводится важная роль, клянусь…
— Мама…
Внутри Алисы что-то сломалось. Мать как будто исчезла. Последние крохи любви растаяли в душевной боли, как скала, подорванная динамитом. «Ты больше не моя мама, — думала она, и горло ее сжималось, словно какой-то ядовитый газ поднимался со дна души, — Ты — Нечто. Ты превратилась в…»
В этот момент в пробитый борт яхты ударила новая, более могучая волна. Дверь резко распахнулась, пропуская внутрь поток черной морской воды, и мир перевернулся.
В глубинах сознания Алисы что-то переменилось в это мгновение: она осознала все происходящее так полно, как случается только во снах.
Мать опрокинулась назад, выпустив из рук гранату, которая полетела следом, как роковой спутник. Она сама едва не упала вперед, чудом удержавшись за ручку двери. Все вокруг раскачивалось, а она тонула в маслянистой воде. Мать в конце концов плюхнулась в воду, издав странный стон. Алиса увидела, как граната разорвалась в воде между обтянутыми шелком ногами.
С отчаянием обреченной Алиса рванулась к коридору.
Пространство за ее стеной наполнилось криком, а яхта внезапно выправилась от удара волны в другой борт. Девочка упала в воду у подножия лестницы, и тут в салоне прогремел взрыв. Она успела увидеть, как тело перекатилось к стенке, потом ее обдало горячим ветром, принесшим обломки и дым, обжигавший все тело, и она почти лишилась чувств, упав щекой на первую ступеньку.
Она еще успела понять, что наверху внезапно распахнулась дверь. Струя холодного влажного воздуха ворвалась в помещение, и в темноте Алиса разглядела на ступеньках силуэты троих людей на фоне ночного грозового неба.
— Итак, Ева К. ускользнула от правосудия…
Анита смотрела на яхту, погружавшуюся в море. Тревис маневрировал, чтобы развернуть «Манту».
Парусник тоже пострадал, но все-таки был на ходу, хоть и двигался очень медленно.
— «Красная сирена» исчезает в пучине. Мне это кажется логичным, — пробормотал Хьюго.
Десятью минутами раньше, спустившись по лестнице, Тревис бросился к Алисе, а Хьюго с Анитой осторожно вошли в развороченный салон. Они услышали, как Алиса с трудом пролепетала: «Она отпустила гранату, папа, я ничего не могла сделать…»
Хьюго увидел окровавленные останки чудовищно изуродованного тела, оторванные ноги, обугленные живот и грудь, вывалившиеся внутренности на другом конце помещения, голову, почти оторвавшуюся от шеи. Весь этот ужас плавал в грязной воде среди обломков и мусора. Копна обгоревших светлых волос закрывала лицо, да они и не испытывали никакого желания разглядывать его вблизи.
Бурлящая морская вода вливалась через огромную пробоину в полу, окруженную лоскутами рваного металла, похожего на лепестки черного цветка.
Анита застыла, ошеломленная жутким зрелищем. Хьюго повернулся к ней и сказал:
— Ордера больше не нужны… — И добавил шепотом: — Не стоит им видеть это. Чертов корабль тонет, надо поскорее убираться…
Он подхватил ее свободной рукой, заставив оторваться от мрачной, но завораживающей картины.
В ста метрах от них «Красная сирена» заваливалась набок, погружаясь в море. Сходя с тонущего судна, Хьюго увидел, как чей-то труп плыл к поручням на носу, оттуда же доносился сдавленный стон. Спускаясь по трапу и перебираясь на палубу парусника, он убеждал себя, что ничего не слышал.
Не прошло и двух-трех минут, как «Красная сирена», задрав нос, медленно исчезла в волнах.
Тревис стоял у штурвала. Лицо его было жестким, глаза смотрели вдаль, на серую линию берега. Облака над их головами медленно рассеивались, показались первые звездочки. Смертельно бледная Алиса жалась к отцу, с ее волос текла грязная вода.
![Ветхий Завет - [Книга пророка Варуха]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)