Колин Харрисон - Кубинский зал
— Там, вероятно, есть небольшой пляж?
— Да, чудесный песчаный пляж на губе при входе в бухту. Это тоже очень красивое, уютное и уединенное место. От заповедника его отделяет роща норфолкских араукарий, посаженных больше столетие назад. Я бы сказала, что на побережье пролива это один из лучших пляжей.
— Джей никогда мне об этом не говорил.
— Должно быть, он об этом просто не задумывался. — Марта показала мне на небольшой залив, названный на карте бухтой Краболовов. — Вокруг этой бухточки стоит несколько шикарных особняков, добраться до которых можно по дороге, оканчивающейся тупиком. Участки довольно большие — от полутора до трех акров. В начале восьмидесятых, когда особняки только строились, эта земля шла примерно по девяносто тысяч.
— А сколько она стоит теперь?
— Теперь, я думаю, как минимум тысяч по четыреста за акр.
— Ничего себе!..
— Не понимаю, чему вы так удивляетесь, мистер Уайет. Цены растут, стабилизируются на какое-то время и снова растут. Взгляните-ка лучше сюда… — Она показала на участок с надписью «Лодочная мастерская». — Этой землей владел Кайл Лортон, который приходил домой таким грязным, что жена заставляла его раздеться донага и мыла из шланга на заднем дворе. С дороги было хорошо видно, как она это делает. Сзади Кайл был похож на перезрелое яблоко, оставленное на солнце; впрочем, и спереди вид был не лучше. Занимался он ремонтом и прокатом лодок для ловли омаров и с обычными людьми почти не общался, зато ловцы его очень любили. Кайл всегда был грязен; зубы у него были гнилые, и воняло от него, как от козла, зато он был, что называется, на все руки мастер и мог починить все, что угодно.
— Насколько я знаю, омаров здесь больше нет.
— Это верно. Ваш бывший мэр Джулиани — тот самый, который больше всего боялся, как бы избиратели не пронюхали, что он лыс, как моя коленка, — распылил над всем Нью-Йорком яд для борьбы с комарами — переносчиками нильской лихорадки.
— Яд, который оказался совершенно неэффективным.
— Да, он не действовал ни на кого, кроме стариков и омаров. Как и следовало ожидать, с берегов инсектицид смыло в пролив Лонг-Айленд-Саунд, и все омары погибли. Если хотите знать мое мнение, следовало спасти омаров, а старикам дать умереть спокойно, но правительство, как всегда, поступило наоборот. Теперь ловля омаров как вид бизнеса перестала существовать; кроме того, Кайл сливал в воду отработанное масло и в конце концов попался Департаменту охраны окружающей среды. Теперь он почти банкрот, однако его участок — единственный на побережье бухты может быть использован в коммерческих и мореходных целях. Этот статус он получил в незапамятные времена; сейчас добиться права на такое использование земли уже невозможно. Ко всему прочему, Кайл углубил дно бухты до девяти футов, прокопав под водой своего рода канал; это, разумеется, совершенно незаконно, зато в его канал может зайти достаточно большая лодка.
— Значит, в игре участвуют все эти владения, — сказал я, разглядывая карту. — И тот, кто выкупит их у владельцев и соберет воедино, может стать очень богатым человеком. Вы это хотели сказать?
— Да, — кивнула Марта. — Капустное поле тоже продано под застройку — должно быть, в наше время капуста больше никому не нужна. Вот эти небольшие участки площадью около десяти акров каждый, которые я обозначила буквами А, В, С и D, сданы в долгосрочную аренду с правом последующего выкупа. До последнего времени здесь сажали сладкую кукурузу и картофель — настоящий крупный картофель, который теперь даже у нас на Норт-Форке не часто увидишь. А вот на этом участке владелец выращивал на продажу новогодние елки. Он тоже балансирует на грани банкротства, потому что сейчас этим бизнесом занимается слишком много народу, к тому же Америка давно перестала быть христианской страной. Мы — язычники, мистер Уайет, и с каждым годом погружаемся в язычество все глубже; я твержу об этом вот уже почти сорок лет.
А теперь, мистер Уайет, взгляните, чего хочет добиться, мистер Марсено… — И Марта Хэллок протянула мне еще одну карту, которая выглядела так:
Я внимательно рассмотрел ее.
— Как видите, у него на уме не просто виноградник.
— Это просто колоссальный проект, — проговорил я. — Неужели Марсено уже скупил все участки?
— Все, за исключением полоски земли, обозначенной буквой Л. Владелец этого участка пытается выторговать несколько большую сумму денег, которую он, конечно, получит. Остальная земля или уже продана, или, как я говорила, взята в долгосрочную аренду.
Я задумался. Трудно было представить себе более наглядный пример того, как в современных условиях воплощается древний принцип «Разделяй и властвуй». Марсено тайно собирал из кусочков огромное земельное владение. Чтобы не привлекать внимания, он действовал через разные риелторские агентства и приобретал участки в такой очередности, чтобы между покупкой двух смежных участков пролег более или менее значительный временной отрезок. Вместе с тем действия его были максимально быстрыми, чтобы цены на землю не успели взлететь до небес. Даже упомянутая Мартой долгосрочная аренда, к которой прибегал Марсено, была одной из распространенных форм приобретения земельных наделов под застройку. Кстати, если кто не знает, участок земли под Рокфеллеровским центром тоже в свое время образовался после того, как двести двадцать девять полуразрушенных, ветхих кирпичных домишек были куплены одной компанией. В начале своей карьеры я сам участвовал в подобной «сборке» весьма большого земельного надела в районе Восточных Шестидесятых улиц; помнится, необходимо было выкупить у владельцев девять разных участков земли, самый маленький из которых имел каких-нибудь шестнадцать футов ширины. Моя фирма поручила мне эту работу в значительной степени из-за того, что тогда я выглядел очень молодо и вполне безобидно. Я со своей стороны был в восторге от этого задания. Благодаря моим усилиям донять продавцов продали свои участки девяти разным юридическим лицам, одно из которых носило название, смутно напоминающее корейское, в названии другого фигурировала еврейская фамилия, и так далее, и так далее. Я уверен, что даже если бы продавцы сравнили свои контракты, они бы, скорее всего, ничего не заподозрили. Излишне упоминать, что в действительности каждое юридическое лицо представляло собой лишь пакет уставных документов и находилось в полной и безраздельной собственности нашего клиента — крупного голландского банка.
— Да-а, ничего себе участочек… Сколько же это всего получается?… Акров двести с лишним?
— Да. Конечно, на Норт-Форке есть большие участки, и немало, но лишь немногие из них выходят на побережье, лишь немногие подходят для виноградарства, граничат с заповедником, имеют выход к защищенной бухте с удобным песчаным берегом и продаются.
— И во что это может обойтись? Я имею в виду — в денежном выражении?
— Самым дорогим участком было старое поместье, так как оно выходит к морю, и на его территории разрешено строительство площадок для гольфа. Оно одно обошлось Марсено порядка шести миллионов. Виноградник «Чайкины какашки» был продан за три миллиона благодаря высокому качеству высаженной там лозы.
Я поймал себя на том, что вспоминаю, в какую ярость пришел Г. Д., когда говорил о том, за сколько Джей продал свою землю. Цифра, которую он назвал, показалась мне тогда непомерно высокой, но в свете того, что я только что узнал, в ней был свой смысл. Должно быть, местные жители почувствовали — что-то затевается. В конце концов, они же не слепые — они видят и черные «линкольны», и мужчин в дорогих костюмах среди размокших грязных полей, и набранные мелким агатом [35] списки проданных объектов недвижимости в еженедельных газетах и обсуждают это между собой. Возможно, какие-то из этих разговоров дошли до миссис Джоунз и до Г. Д., который, как и Джей, был уроженцем Норт-Форка.
— Я имею в виду не только стоимость земли, а весь проект в целом, с учетом инвестиций в насаждение новых виноградников, строительство гольф-клуба и, возможно, новых шикарных коттеджей. Во что это может вылиться? В двадцать миллионов? В тридцать?…
Марта Хэллок покачала головой:
— Стоимость всего проекта от первого до последнего этапа составляет сорок два миллиона долларов. Насколько мне известно, в него включено строительство современного дегустационного центра, который разместится в конце Джеева участка. Гольф и вино, всего — сорок два миллиона. — Она с заговорщическим видом подалась вперед. — И эти деньги у них есть! Латиноамериканская компания, которая покупает первоклассный участок земли на океанском побережье в Соединенных Штатах, может рассчитывать на неограниченный кредит у своих компатриотов. Это умные люди, мистер Уайет, умные и дальновидные. Они имеют свои интересы в восьми или девяти развитых промышленных странах.
