Д. Пален - Живой товар
— Ох, Маугли, ну что вы цену набиваете!
Тем не менее поднялся, с недовольным видом прошествовал к двери и что-то сказал в коридор.
— И пусть подслушку выключат! — бросил вслед Колесников.
Слон вернулся на свое место. В дальнем углу вдруг сам собой погас торшер.
— Ну? — нетерпеливо бросил хозяин.
Димка наклонился к нему:
— Я упоминал психолога ИФЦ, жену Манохина. Ее фамилия — Ку-чу-мо-ва, имя-отчество — Валентина Дмитриевна. А третий секретарь посольства в Магомабаде, где проживает господин Исмаил ибн-Масуд Бадр, — Кучумов Юрий Дмитриевич. А первый зам начальника областного УВД…
Слон остановил его, приподняв ладонь:
— Мне приходилось сталкиваться с такими невероятными случайными совпадениями…
У Димки поплыли вниз уголки рта. Ну, теперь настал мой час!
— В служебной анкете Валентины Кучумовой указано, что ее отец, Кучумов Дмитрий Николаевич, — работник милиции.
Димка просиял той стороной лица, что была обращена ко мне.
Слон мыслил.
— Покупаю! — провозгласил он наконец.
И отправился в очередной вояж к двери — но более энергичным шагом, чем прежде. Тут же вернулся, говоря на ходу:
— Но для беседы с Кучумовым мне одних слов маловато. Нужно бы что-нибудь… впечатляющее.
— Можно подумать… — неопределенно протянул Димка.
Открылась дверь, вошел все тот же плечистый мальчик на побегушках и принес еще одну пачку зеленых — с виду такую же. Димка не считая передал ее мне, повернулся к Слону:
— Видеомагнитофон найдется?
— Анатолий, займитесь… — вяло приказал Слон.
Мальчик кинулся в угол, включил телевизор размером по диагонали с мою кухню и взялся что-то там подключать и щелкать.
— Анна Георгиевна, будь любезна, — проворковал Колесников.
Я глянула на него с сомнением, он с усталым и мудрым видом опустил веки. Пришлось мне все-таки лезть под куртку — правда, я встала и отвернулась. Вытащила кассету, брякнула на стол.
— Прошу вас, Борис Олегович, — все тем же бархатным голосом. — Правда, копия — не обессудьте…
Качество изображения на «Сони» оказалось получше, чем у Женьки дома, но все-таки, по-моему, запись длинная получилась. Впрочем, хозяину нашему так не показалось. Слушал он внимательно, смотрел не отрываясь — даже очки сменил, и выражение лица у него было то довольное, то вдумчивое, то оценивающее. Заключительные слова Иры он выслушал, скептически задрав левую бровь.
Наконец снова надел прежние очки и поинтересовался:
— А по наркотикам такого фильма нет?
— Фильма нет, хотя есть кое-какие фотографии и другие материалы. Но не при себе. Впрочем, нужны ли они для беседы с Кучумовым? Если он в курсе — ему и слов хватит, если нет — живой товар сам по себе произведет впечатление.
— Впечатления клиенту нужно отгружать дозами, — скупо и авторитетно добавила я.
— Я обдумаю, — уклончиво отозвался Слон. — Но мне хотелось бы иметь не копию фильма, а оригинал. Полагаю, цена для этого достаточна?
— Дело не в цене. Для этого нам нужно время — связаться с нужными людьми, увидеться и взять. И еще для этого нам нужно быть живыми, свободными и без хвоста — ни вашего, ни чужого.
— Разумно. Хотя охрана вам бы не повредила.
— Мы, кажется, слышали от вас слово «иммунитет»?
— Ну, для этого ведь тоже нужно время… Впрочем — зачем откладывать на завтра то, что можно съесть сегодня? Анатолий!..
Плечистый возник в дверях мгновенно.
— Свяжи меня с господином Манохиным Евгением Борисовичем.
— Не поздно, Борис Олегович?
— Ничего, скажешь, что Дубов, — проснется. Хотя, полагаю, сегодня ему не до сна…
— А номер, Борис Олегович?
— Найди!
— Анхен, ты не помнишь? — спросил Колесников.
Я, конечно, догадывалась, зачем он меня так называет, но все равно было противно. И номера я не помнила. Пришлось снова вставать, отворачиваться и добывать из сумки блокнот. Я продиктовала номер, Анатолий повторил без ошибки (роботы не ошибаются!) и исчез за дверью.
Наступила пауза. Слон неслышно барабанил пальцами по столу, Димка — по подлокотнику.
Наконец на столе чуть слышно мяукнул телефон «Филипс».
— Евгений Борисович? Дубов беспокоит, Борис Олегович. Вы уж простите, что в такое время тревожу, но жизнь заставляет. Нужно нам с вами встретиться, и безотлагательно… Нет, лучше уж вы ко мне — ситуация так складывается… За Пушкой сверните налево, вас там будет ждать белый «рекорд», номер 227-27, проводит… Ваш «чероки» мы знаем… Да, господину Кононенко не звоните, он сегодня вам не сможет сопутствовать, да и нужды нет — разговор у нас сугубо деловой, доверительный и мирный, хоть и срочный… Извольте через тридцать минут быть у Пушки.
И брякнул трубку.
Я покосилась на Димку. Мне вовсе не хотелось встречаться здесь с Манохиным.
— Э-э… Борис Олегович, нам, кажется, нет нужды дожидаться здесь Манохина.
— Что? A-а, да-да. Вас отвезут. Занимайтесь завтра своими делами свободно, а часам к шестнадцати…
— А если нам помешают заниматься делами свободно?
— Не думаю — но если обнаружите слежку, то на метро и троллейбусе добирайтесь между двенадцатью и часом до Выжлятников и двигайтесь к лыжной базе. Там будет в это время прогуливаться Алексей со своими друзьями… Впрочем, это чистая перестраховка… Итак, в шестнадцать часов вы передадите оригинал кассеты человеку, который сейчас повезет вас домой, — присмотритесь к нему.
— А где?
— О-о… ну, скажем, в зоопарке. У слоновника.
И Борис Олегович расплылся в улыбке.
Глава 48
ХЕППИ-ЭНД
Час приема посетителей заканчивался. Дмитрий Николаевич держал себя из последних сил: после бессонной ночи раскалывалась голова. Наконец настала очередь последнего гражданина — некоего Дубова.
— Слушаю вас… — Кучумов заглянул в список, — Борис Олегович.
— Я не отниму у вас много времени. Я, собственно, зашел познакомиться и поговорить об искусстве. Как вам понравился вчерашний фильм? Который вам занес мой… коллега…
Ах вот оно что… Кучумов откинулся на спинку своего деревянного кресла, снял очки, аккуратно сложил.
— Он произвел на меня большое впечатление.
— Не хотите ли посмотреть и вторую серию?
— А что, есть и вторая?
— Съемки завершены, уже монтируется.
— Вот как… Впрочем, не утруждайтесь. Последующие серии всегда слабее.
— Мне не хочется отнимать у вас много времени, я понимаю, на этом посту к концу рабочего дня человек уже без сил. Собственно, о кино мы уже поговорили, друг на друга с приятностью поглядели, осталось лишь для символического закрепления знакомства обменяться визитными карточками… Вот, пожалуйте. Я здесь для удобства приписал мои прямые телефоны — служебный, домашний и мобильный, по одному из них меня можно найти в любое время дня и ночи.
Кучумов повертел в руках карточку, прочел вслух название фирмы:
— «Элефант»…
— Слон, значит, — пояснил Дубов.
— Как же, слышал.
Кучумов вздохнул, вынул свою карточку и тоже приписал два телефона. Подчеркнул последний:
— Это — прямой. Не через коммутатор, не через секретаря.
— Ну что ж, знакомство с вами, Дмитрий Николаевич, доставило мне весьма приятные минуты. — Посетитель поднялся.
Дмитрий Николаевич тоже встал — проводить нового знакомого до дверей.
— Надеюсь, мне оно тоже доставит приятные минуты, — проговорил Кучумов сугубо светским тоном.
Слон приостановился и расплылся в улыбке:
— Мне радостно слышать такие слова, я не смел на них надеяться, Дмитрий Николаевич.
— Нет, отчего же, напротив, Борис Олегович, — Кучумов прищурился, стиснул зубы и глянул на Слона очень твердыми глазами.
— Мне крайне, крайне приятно это слышать…
— Надеюсь, каждая наша встреча будет взаимно приятна.
Уже в дверях Дубов вновь остановился:
— Вы, конечно, слышали о позавчерашней стрельбе в Садах? Представляете, там погиб некий Ланской Владимир Ильич, не слышали? Много лет работал у вашего соседа. Причем так глупо — дни дождливые, решил заехать протопить садовый домик, чтобы постели не сырели! Самого уложили на месте, сотрудник, милейший юноша, подвозил его — теперь в больнице валяется. Как глупо, как нелепо! Машину служебную повредили — хотя это, конечно, пустяки.
— Действительно, обидная и нелепая смерть — вот так ни с того ни с сего угодить в самую гущу бандитской разборки.
— А знали бы вы, какие нелепые слухи ходят — якобы там была женщина неописуемой красоты, из-за которой все и заварилось, но она чудом спаслась…
— Не слушайте, Борис Олегович! У нас нет никаких данных о такой женщине, уверяю вас, досужие сплетни.
— Слава Богу! Очень обидно будет, если чудом спасшейся красавице придется мытариться у вас в свидетелях.
