Андрей Троицкий - Награда для Иуды
Мальгин поднялся на ноги, когда увидел, как по аллее к нему идет пожилая женщина в очках с толстыми стеклами, видимо, воспитатель. Она держала за руку худощавого коротко стриженного молодого человека. Одет нормально, в спортивные брюки и свитер. Пете, если не изменяет память, двадцать три года, но выглядит он семнадцатилетним юнцом.
– У нас оздоровительная гимнастика, – сказала воспитатель. – Я скоро вернусь. А вы в следующий раз приходите в приемные часы.
– Виноват, исправлюсь, – ответил Мальгин, разглядывая парня.
В руках Петя держал игрушку, красную пожарную машину с выдвижной лестницей. Он присел на край лавочки и посмотрел на посетителя насторожено исподлобья. Мальгин сел рядом и подумал, что Петя симпатичный малый, он похож на свою покойную сестру.
– Давай знакомиться, – сказал Мальгин. – Меня зовут Олег Иванович.
Петя не ответил, наклонился и стал катать взад-вперед свою машину. Мальгин потрогал парня за плечо, протянул ему пакет с гостинцами. Петя поставил машину на лавочку, взял пакет и, запустив в него обе руки, стал перебирать яблоки и апельсины.
– Ты мой папа?
– Ты же знаешь, что твой папа умер. Так сказал твой доктор.
– А ты еще один папа. Второй.
– Нет, я друг твоей сестры.
– Она хорошая. Она подарила пожарную машину.
Мальгин замолчал, он не знал, о чем говорить.
– Чем вы занимаетесь в интернате? Смотрите телевизор?
– Смотрим мультики.
– А еще что делаете?
– Мы плаваем в бассейне.
– А как ты плаваешь?
Вместо ответа Петя замахал руками, словно хотел уплыть куда-то по воздуху. Мальгин вытащил из кармана белого резинового ежика с вздернутым носом и голубыми хитрыми глазками.
– Вот возьми. Это тебе передала твоя сестра. Она говорила, что этот ежик приносит ей удачу. Береги его.
– Ежики не бывают белыми, – сказал Петя.
– Я раньше тоже так думал, – ответил Мальгин. – Но теперь знаю, что бывают.
– А она ко мне придет?
Парень внимательно разглядывал ежика. Затем усадил его на лавочку и стал дергать за цепочку. Ежик подпрыгивал. Мальгин вытащил сигарету, прикурил, раздумывая над ответом, но ничего не придумал и промолчал.
– А ты ко мне придешь?
– Приду, – пообещал Мальгин, бросил недокуренную сигарету на землю и раздавил ее ботинком. – Сейчас у меня важные дела. Но как освобожусь, обязательно загляну.
Увидев, что воспитатель возвращается, Мальгин встал, испытывая облегчение от того, что разговор подошел к концу. Он погладил Петю по голове и, повернувшись, пошел к выходу.
Глава седьмая
Мальгин прошел через проходную интерната, остановился на тротуаре. Прямо перед ним из салона представительского «Мерседеса» появился господин Антонов.
– Какими судьбами? – Мальгин тряхнул протянутую руку.
– Да как вам сказать, – на минуту Антонов задумался, решая, раскрывать ли постороннему человеку семейный секрет. – Мы с женой решили усыновить Петю, взять в семью. Не сразу, конечно. Не завтра. Для начала мы станем навещать его каждый день. Когда он к нам привыкнет, оформим бумаги и заберем отсюда. Я виноват в том, что отнял брата у сестры. И теперь хочу что-то исправить. В конце концов, я всегда мечтал о сыне. Только…
– Что «только»?
– Я представления не имею, как общаются с такими людьми. С умственно отсталыми, – Антонов опустил взгляд, переложил из руки в руку увесистую кожаную сумку. – У меня нет опыта. И вообще я немного волнуюсь.
– Я тоже по этой части не мастак.
– Даже не знаю, как ему представиться, кем себе назвать. Отец? Старший брат? Дядя?
– Он знает, что его отец умер. И вас он не спросит о том, кем вы ему доводитесь, дядей или двоюродным племянником. Парню достаточно того, что к нему хорошо относятся. Его лечащий врач сказал, что Петя – это лист чистой бумаги, на котором можно нарисовать все, что угодно. Надо только дать ему немного внимания и доброты.
– Возможно, – кивнул Антонов. – Я найму лучших специалистов, которые превратят его в нормально человека, разовьют память. Будут с ним заниматься, работать. Он получит то, о чем в этой богадельне и мечтать не может. И еще… На похороны Лены приходил следователь прокуратуры. Он твердо уверен, что у дела есть перспективы. Другими словами, убийц моей дочери найдут.
Последние слова Антонов произнес не слишком уверено, словно хотел убедить в неотвратимости возмездия не Мальгина, а самого себя.
– Я не разделяю его оптимизма.
– Это почему же? У вас есть какая-то информация? Вы знаете то, что неизвестно мне?
– Предчувствие. У меня есть предчувствие, которое меня не подводит. И есть кое-какой опыт. Так вот, насколько я знаю, люди, сделавшие то, что сделали с вашей дочерью, часто не доживают до суда. Даже до ареста не доживают. Понимаете?
– Не совсем. Нельзя ли проще изложить?
– Ну, куда уж проще? Они умирают. Насильственной смертью. Гибнут при невыясненных обстоятельствах. Теперь ясно?
– Пожалуй, – Антонов, прищурившись, посмотрел в глаза собеседника. – У вас есть свободная минута? Тогда я скажу пару слов. Возможно, вы не знаете, что у меня хорошо поставленный мебельный бизнес. Я ввожу в страну очень дорогие эксклюзивные гарнитуры, сделанные на заказ в Италии и Германии. У меня несколько больших мастерских в Подмосковье, где делают мебель не хуже заграничной. У меня в собственности огромные торговые площади, где все эти деревяшки продаются со скоростью близкой к сверхзвуковой. И это еще не все. Словом, нет никаких, слышите, никаких проблем с деньгами. Если бы нашелся человек, который помог тем подонкам, что искалечили и убили мою дочь, быстро подохнуть, я бы в долгу не остался. То есть, я хочу сказать, что этот человек, совершивший благое дело, станет богатым. Все его желания исполнятся. Понимаете? Я умею быть щедрым.
Он протянул руку и похлопал Мальгина по плечу.
– Такая мразь не должна жить на свете, – добавил Антонов.
– Я не буру за такие дела денег, – не задумываясь, ответил Мальгин.
– Вы можете просто назвать их имена. Всего-навсего имена. Для меня это очень важно.
– Я не сказал, что не делаю таких дел. Сказал, что не беру за кровь денег. Вот и все.
– Сколько их было?
– На этот вопрос еще ответят судебные эксперты, – покачал головой Мальгин.
– Скажите вы, я прошу.
– Четверо. Было четверо. Было. Но это вся информация, что вы из меня вырвали.
– Спасибо. Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
– Прощайте, – Мальгин протянул руку Антонову. – И простите меня за то, что однажды я грубо вломился в вашу жизнь. Лучше бы я этого не делал.
Мальгин сел в темно зеленую «девятку» и набрал телефон, что Барбер оставил в клубе «Зеленое такси».
– Привет, – сказал Мальгин, услышав в трубке знакомый голос. – Нам надо встретиться.
– Я не против. Когда и где?
– У метро «Сокольники» в десять. Кстати, какова сумма твоей премии?
– Сто тысяч.
– Хорошие деньги. Но премиальные не приноси. Ты же знаешь, что деньги я не возьму. Потому что знаю, откуда они пришли. Полуйчика убили едва ли не на моих глазах. Мне не хватило нескольких минут, чтобы тебе помешать.
– Он был крысятником.
– Возможно. Но Чинцова… О смерти Чинцовой и ее водителя я узнал из новостей криминальной хроники. Ее сын находится в больнице.
– Чинцову и водилу мочканул один психопат, с которым я связался. Потому что на этом свете у меня не осталось нормальных друзей. Не к кому было обратиться за помощью, и я сунулся к этому типу, который с головой не дружит. Ты только для этого искал меня? Хотел спасти Полуйчика и его жену?
– Сначала меня втянули в эту грязную историю. Позже я начал кое-что понимать. Хотел сам вылезти из этого дерьма, но увяз слишком глубоко. Хотел, чтобы ты вслед за мной не наделал глупостей, но не успел тебе помешать.
– А насчет премии не ты передумаешь?
– Передумал. Хозяина, точнее, хозяйки этих денег уже нет в живых. Поэтому поступим так. Ты убил телохранителя Полуйчика.
– Он сам налетел на нож. Вопрос стол так: или он или я.
– Не имеет значения, как стоял твой вопрос. У мужика остались дети. Узнай адрес этого человека, точнее, его детей и жены, переведи им мою премию телеграфом.. – Это не ко мне. Я не потомственный идиот. Поэтому не занимаюсь благотворительностью.
– Но ведь деньги мои.
– Хорошо, если ты просишь, я сделаю это, – Барбер усмехнулся. – Но зачем нам встречаться, если ты отказался от премии?
– Я хочу получить квитанцию о денежном переводе. Это и есть моя премия.
Идея отдать сто тысяч долларов каким-то детям, которых он в глаза не видел, казалась настолько дурной, что Барбер засмеялся.
– Хорошо, я приду с квитанцией. Но, боюсь, теперь ты меня не узнаешь. Я немного изменился. Внешне.
– Я узнаю, – пообещал Мальгин.
***
Пару дней Олежка Кучер отсиживался в квартире своего старшего брата Сергея, но сегодня, бреясь в ванной, он вдруг отчетливо понял, что так долго продолжаться не может. После бессонной ночи Кучер выглядел паршиво, словно дохлый гомик. Глаза ввалились, кожа приобрела какой-то серый мертвенный свет. Короче, посмотришь на себя в зеркало – испугаешься. Сполоснув лицо, он вышел в коридор, открыл дверь в комнату брата и убедился, что тот спит. Сергей работал заведующим мясным отделом в крупном универмаге, возвращался с работы поздно, и, усаживаясь перед телеком, вливал в себя пару литров пива. Потом шел в свою комнату, гасил свет и просыпался ближе к полудню. Вот и сегодня он не нарушил эту традицию.
