Лариса Соболева - Месть без права на ошибку
– Учту, – сказала она.
– По городу искать ее было бесполезно, но она явно выбралась на дело. Вдруг мне звонят: застрелен Черемис. Пятый по счету! Если бы это были люди разных каст, я не сложил бы ребус, но они из одного узкого круга. Я стал вычислять, кто же тут в центре. Что я имел? Симича, случайно сгорел Тернов, а у вас был мотив убить и его, так как Тернов и Симич – один бес. Что я знал о пожаре? Только то, что вспыхнул он быстро, огонь горел мощный, эксперты уверяют, это был поджог. А могла поджечь Вера, так здорово убившая Симича? Конечно. Припомнив ваши потрясающие замашки альпиниста, я подумал о Бельзине, а ваша изобретательность запросто могла помочь и ему уйти из жизни. При последующем анализе одна фраза Веры подтвердила, что все случайности – дело ее ловких рук. Помните, я сообщил, что Васков разбился? Что вы ответили?
– Не помню.
– «Страшный был человек», – сказали вы с глубокой ненавистью. Без сожаления, без сочувствия. А ведь вы были его любовницей. Вас, я так думаю, никто силком не пихал в постель Васкова. Ненавидя его, вы могли ненавидеть и Черемиса по неизвестным мне причинам, после вашей вылазки застрелен именно он. Но это люди из окружения Сергея и его отца, так выстроилась цепочка не случайностей, а закономерностей, мои догадки стали собираться в одно. Теперь жертвы якобы маньяка, с которыми Сергей состоял в интимных отношениях. Если Вера умно, расчетливо, хладнокровно помогла отправиться пятерым мужчинам на тот свет, то с таким же чудовищным хладнокровием могла и женщин Сергея убивать. Логично?
– А цель? – вставил Сергей.
– Уничтожить тебя, – дал ответ Слава. Сергей без реакции поставил локти на колени и закрыл лицо ладонями, он не верил, не верил очевидным вещам. – Ты ведь сам об этом говорил мне, но тогда убийца был абстрактным. Опять же: Сергей вас бросил, Вера, хотя мотив слишком мелкий, но крышу сносит у всех по-разному. Вера, ваши порезы не соответствуют реальности. Это доказуемо. Видите ли, у вас они равномерные, ровненькие, явно нанесенные вашей же рукой. Понимаете, есть характерные особенности ножевых ран, они изучены вдоль и поперек, посему определить саморез несложно. Вы торопились и не просчитывали, как правильно нанести себе самой порезы, и это подвело вас. Далее. Вы женщина хрупкая, а нападал, по описанию, мужчина рослый. И не убил вас? Лапша для профанов. Это Сашка подсказал, мы с ним провели эксперимент нападения. Вера, маньяк, напавший «вдруг» и поваливший вас на асфальт, не стал бы размахивать ножом над головой, имея определенную цель – убить. Он бросил бы все силы и, уверяю, вы с ним не справились бы. Хотите, расскажу, как было на самом деле?
Сергей чуть приоткрыл лицо, выразительно посмотрел на Бакшарова, мол, надоел, и вновь закрылся. Вера упрямо молчала, не сводя с него глаз, буквально не мигая.
– Все равно расскажу, – разошелся Слава. – Из машины вышли вы с Тамарой, нанесли удар, тут-то и появился Дурнев. Не знаю, почему он очутился с вами в одном месте, может, был вашим поклонником, но Денис оказался невольным свидетелем и увидел Веру за делом. Она, недолго думая, решает устранить и его, бьет три раза ножом в живот, чтоб уж точно сразить наповал. Хорошо заточенный нож входит в тело, как в масло, главное, пробить одежду. Вы были забрызганы кровью, а раньше убивали «чисто». Кровь на одежде – серьезный недостаток. И еще: вы столько народу покосили, а Сережа все гулял на свободе. Мне Вера не рискнула описать приметы напавшего на нее маньяка, но и представить не могла, что я все-таки прочту протокол ее показаний. Сергей, там сплошняком твои приметы. Это тоже подтвердило мои догадки. Итак, она наносит себе ножевые раны, в результате из убийцы превращается в свидетеля. Теперь могу объяснить, почему убитых находили без следов насилия. Оружие в руках Веры – немыслимое дело, ей доверяли. Наконец, голова в багажнике. Сергей, кроме нее, подкинуть голову некому. Вера, где Зося?
– Здесь.
– Ты убила ее? – встрепенулся Сергей.
– Пока нет, – равнодушно пожала плечами Вера.
Сергей отрицательно качал головой, повторяя без конца:
– Невозможно… Почему? Невозможно…
– Где она? – встал Слава.
– Сиди, Бакшаров. И руки подними!
Сергей увидел свою Веру с пистолетом, направленным на них. Он машинально зашарил по карманам, забыв, что сегодня уже искал пистолет.
– Оба не двигайтесь! Пистолет я взяла утром, не ищи его, Сережа. Если кто-то из вас шевельнется, я выстрелю. Хотите протянуть дольше – сидите смирно. Почему улыбаешься, Слава? Не веришь, что застрелю тебя?
– Что ты! – перешел на «ты» и он, про себя думая: «Козел ты, козел! Обыскать ее не сообразил, упивался своим гением, дурачина! Теперь молись, Слава, чтобы эта кобра подползла поближе». – Для тебя это семечки. Но подожди. Убить успеешь, мы далеко от города, я приехал один, вызвать на подмогу мы не в состоянии. У тебя до фига времени. А умереть от руки красивой…
– Ой! – поморщилась Вера.
– Хорошо, не буду, – быстро согласился он. – Но ты не можешь отказать мне, профессионалу, в просьбе.
– Какой? – насторожилась она.
– В моих умозаключениях много белых пятен, пролей свет, умоляю. Невозможно поверить, что одна женщина косила людей…
– Просто мне помогал сатана.
– За что Черемиса? Как попало к тебе ружье? Как заставила Симича нести себя, он не узнал тебя? А Васков?.. Я лично видел в отеле «Старт», когда вас застукала жена Васкова, утонувшая в ванной. Ты ее утопила?
– Нет. Думаю, Илья утопил.
– А Тернов и Бельзин? Умереть и не узнать? Несправедливо. Вера, я тебе ничего плохого не сделал… (Она хохотнула.) Ну, извини, раскрыть преступление – дело чести.
Она колебалась, а Бакшаров намеренно тянул время. Добравшись к дачам, он оставил Сашку со строгим наказом: ждать полчаса, если Слава не подает признаков жизни, связаться с Кагалиным, который ждет звонка. Вот-вот должны подъехать… Если бы только он знал, как ошибался, а впрочем, что он мог сделать, ситуация сложилась не в его пользу.
26. И голова на блюде
Вера снизошла до просьб Бакшарова, но ведь ничего не предвещало перемен. И все же ее внимание концентрировалось только на нем, хотя обратилась она к Сергею:
– Когда ты меня бросил…
– Ты же знаешь… – с мольбой в голосе начал он.
– Лучше молчи! Я ждала, надеялась… два года не могли пройти бесследно. Ты не возвращался. Мне было… Теперь знаком с отчаянием и ты. Однажды не выдержала, открыла твою квартиру своим ключом, хотела дождаться тебя и спросить: почему? В ванной купалась женщина и пела. Лучше б ты меня убил! Побросав свои вещи в сумку, я вылетела пулей из квартиры, села под лестницу и ждала. Хотела посмотреть на мою замену. Твою танцовщицу у шеста и увидела, думала, умру на месте. Как видишь, не умерла. Не имела права. Есть разница между «хочу» и «надо», из двух слов ты, Сергей, выбираешь «хочу»! А у меня выбор пал на «надо», я ждала ребенка, моя мама без меня не выжила бы. НАДО было жить. Осталось вычеркнуть тебя из памяти. Но однажды пришел Илья, оставив в соседней комнате верного пса Черемиса. Помнишь, ты смеялся, подмечая его плотоядные взгляды в мой адрес? Бросив меня, ты дал ему повод обращаться со мной, как с тряпкой…
– Так вас избил и изнасиловал Васков? – догадался Слава.
– Фактически на глазах моей матери. Это скотство добило ее, результат – паралич, а я потеряла ребенка. Жить не хотелось, но меня заставили. Из больницы вышла мертвая. Дрожь била, стоило вспомнить дыхание Ильи в лицо, он снился ночами, я просыпалась с криком. А корень зла – Сережа. Я стала твоим капризом, ты попользовался мной и выбросил, а Илья растоптал. Детей мне не иметь, это был новый удар, а дома мама – живой труп. Не помню, спала ли я тогда, чисто механически выполняла работу, находясь в тисках Ильи и Черемиса. Мама умерла ночью. Я видела, как уходит из человека жизнь… Ты, Сергей, и Илья с Черемисом убили ее. Среди стен, где меня уничтожили, находиться не представлялось возможным, я надумала продать квартиру, хотела даже уехать. Обратилась к риелторам, тут-то и появился Симич, до этого мы с ним не встречались. Он предложил оформить куплю-продажу через государственную контору, а я только за надежность. Последние месяцы меня измотали, я плохо соображала, полностью доверилась ему, подписывала бумаги, мне объясняли их значимость, вроде все было понятно. Но однажды он налетел: «Что вы наделали? Вам не то подсунули. Следовало меня дождаться!» Ничего я не понимала: кто подсунул и что, почему в государственном учреждении могут подсунуть липу? И я же еще виновата! Шок оказался настолько сильным, я потом неделю хохотала, но крышу над головой потеряла. Случай свел со старушкой, подругой по несчастью. Она сидела у кабинета Тернова и горько плакала, такая чистенькая, маленькая, не дряхлая, хотя ей и много лет. Я постаралась ее утешить, отвела домой, откуда ей предстояло убраться. И вот о чем подумала: мне идти некуда и ей, она одна и я, мы никому не нужны. Лида? Но у нее своя семья. А мне так нужен был хоть кто-то, кому нужна я постоянно. Тебе, Сергей, подобные вещи непонятны, потому и не буду расписывать состояние полного неудачника, по судьбе которого проехали катком. Решив начать с нуля, я подыскала скромное жилье и, окрыленная, отправилась к старушке с предложением жить вместе… Мне досталось только вынуть ее из петли, я слишком поздно пришла.
