Керен Певзнер - Налог на недвижимость
По почте пришло письмо. В нем было приглашение на лекцию. Тема: «Международный рынок и экономика в Интернете». Несколько месяцев назад я записалась на цикл лекций по международной экономике. Дело в том, что мне стало тесно в рамках моего маленького бизнеса. Что такое переводы? Я знаю языки. Если еще наберусь ума-разума в экономике и менеджменте, то смогу расширить свое дело и давать практические советы, например, российским бизнесменам, желающим вести в Израиле дела. Или репатриантам, собирающимся торговать с бывшей родиной.
Я обратилась в ассоциацию предпринимателей и купила абонемент на цикл занятий по международной экономике. Была уже на двух лекциях и тщательно их записала. Теперь пришло приглашение на третью.
Честно говоря, мне не хотелось идти. Голова была забита тревожными мыслями о Денисе, и я уже собралась отложить письмо в сторону, как взгляд упал на лого, нарисованное в верхнем левом углу конверта — это была эмблема гостиницы «Дан-Панорама». Оказывается, лекция будет в этой гостинице. Точно так же, как две предыдущие прошли в тель-авивских отелях «Сити» и «Парк».
У меня уже давно родилось подозрение, что кому-то там, наверху, очень хочется, чтобы я действительно поменяла профессию, но не на менеджера, а на сыщика. Уж больно частыми стали совпадения в моей жизни с тех пор, как я волею судеб начала попадать в криминальные передряги. Я не верю в божественное предопределение, и поэтому случайности выглядели еще более интригующими, их число выходило за рамки, предусмотренные теорией вероятности.
Я твердо решила пойти в эту гостиницу, тем более, что именно в ней остановилась делегация фирмы «Интеллект-сервис».
На следующее утро, в день лекции, назначенной на десять часов, я проснулась рано и приняла контрастный душ. Открыв шкаф, я принялась выбирать, что надеть для сегодняшнего визита. Постояв в раздумье минут десять, я наконец выбрала шелковый костюм светло-лилового цвета, состоящий из легкого жакета с отложным воротником и манжетами и узкой юбки, доходящей до середины колена. Буду иметь вид одновременно элегантный и деловой. Черные прозрачные колготки, сумочка и изящные туфли на шпильках завершили мой облик. Я собрала густые волосы в высокий пушистый хвост, добавила жемчужные сережки и капельку «Амаридж». Теперь мне не были страшны никакие случайности.
До Тель-Авива я доехала за полтора часа — пробок на пути было видимо-невидимо. Когда я вошла в просторный холл отеля «Дан-Панорама», на часах было четверть одиннадцатого. Портье показал мне зал, в котором уже началась лекция, и я тихонько проскользнула внутрь.
Зал был полон, я нашла место недалеко от входа и огляделась. Народ сидел серьезный, многие записывали. Лекцию читал молодой человек с высоким лбом и ранней лысиной. Он говорил тихим невнятным голосом, склонив голову чуть набок. Я прислушалась:
— Сейчас мы подошли к тому уровню развития технологии, когда совершенно неважно, кто работает за компьютером — мужчина или женщина. Главное, чтобы была равная подготовка. Не имеет значения возраст и мускульная сила. Потеряло всякий смысл расстояние — мне гораздо легче общаться по Интернету с моим коллегой в Лос-Анжелесе, чем поехать в наш филиал в пригороде Тель-Авива…
Я смотрела по сторонам, решая, выскочить мне сейчас или подождать до перерыва. Мне нужно было узнать что-нибудь о фирме «Интеллект-сервис», а вместо этого я торчала в зале, как порядочная.
Пригнувшись, я быстрыми шагами вышла в холл. В полукруглых креслах сидели люди и читали газеты. Одни пили кофе, другие тихо переговаривались. Обстановка была самая что ни на есть чинная.
Подойдя к портье, скучавшему за стойкой, я спросила.
— Как по-вашему, долго еще продлится лекция?
— Не могу сказать точно, госпожа, зал заказан до полудня. Если хотите, можете выпить кофе.
Я глянула на часы, висевшие над стойкой — на них было четверть двенадцатого.
— Хорошая мысль. Кофе поможет мне скоротать время.
Уходить было нельзя, так как все слушатели расписывались в большом журнале и сдавали анкеты со своими замечаниями по поводу качества урока.
Отойдя от стойки, я пошла купить кофе. В затылке свербило от настойчивого взгляда портье. Естественно, сзади я выглядела не менее привлекательно, чем спереди. Дождавшись, когда портье отвернется, я шмыгнула вправо, ко входу на лестницу.
О чем говорить с обитателями номера 516, для меня оставалось глубокой тайной. Но я была уверена: начинать нужно с комнаты, где жила бедная Татьяна и откуда сбежал мой незадачливый бывший любовник. У меня было чувство, что не полиция, а именно я найду ту недостающую улику, которая прольет свет на местонахождение Дениса и докажет его полную невиновность.
Пятый этаж был выстлан темно-зеленым ковровым покрытием. На своих высоченных каблуках я ступала по нему как пантера, абсолютно бесшумно. В конце коридора стояла тележка, нагруженная свежими простынями и моющими средствами. Я подошла к двери с номером 516 и легонько дотронулась до ручки. Как ни странно, дверь поддалась и будто пригласила меня войти. Не в силах преодолеть соблазн, я вошла и громко спросила на иврите:
— Простите, есть тут кто-нибудь?
Мне никто не ответил. Я стояла посреди свежеубранного двухкомнатного номера и не знала, с чего начать.
Вдруг сзади меня скрипнула дверь, и строгий мужской голос сказал:
— Служба безопасности отеля. Что вы здесь делаете?
Резко обернувшись, я чуть не упала. На пороге стоял высокий брюнет в форме с надписью «Секьюрити».
— Я… пришла к подруге.
— Покажите-ка ваши документы! А пока пройдемте вниз.
Я подчинилась и уныло поплелась за брюнетом по длинному коридору. Из соседнего номера вышел молодой человек в сером костюме и вошел вместе с нами в лифт. Я попыталась исправить положение.
— Ну она, в общем, не подруга, ее звали Татьяна Бармина, она работала в фирме «Интеллект-сервис», и я узнала, что ее здесь убили. Я просто хотела посмотреть, а дверь была открыта… Вообще-то я здесь на семинаре, слушаю лекцию профессора Гохберга (ничего не делаю, сижу тихо, починяю примус).
— Сейчас мы все выясним, — хмуро сказал охранник и подвел меня к залу, откуда я недавно выскочила.
Вызвав даму с журналом в руках, он спросил ее обо мне. Она полистала страницы, сверила номер моего удостоверения и утвердительно кивнула:
— Все верно. Госпожа Валерия — слушательница наших курсов.
Охранник вернул мне документ:
— Если вы приехали слушать лекцию, то слушайте, а не шляйтесь там, где не надо.
Я пристыжено молчала. Он ушел, а я вернулась в зал и уселась с твердым намерением досидеть до конца и поехать прямо домой, не встревая ни в какие расследования.
В зале было темно и прохладно. Многие, наверное, спали. Лектор продолжал бубнить что-то о роли советников по бизнесу.
— Быть советником — большое искусство, — сказал он наконец завершающую фразу и поклонился. — На этом позвольте закончить лекцию. Спасибо за внимание.
Из зала хлынул поток слушателей. Сунув анкету в руки ответственной за курсы, я заспешила к выходу, стараясь оставаться в центре людской массы. Подойдя к своей машине и доставая ключи из сумочки, я вздрогнула. Передо мной стоял молодой человек из лифта в гостинице.
— Добрый день, — поздоровался он на иврите, и в его речи явственно проявился русский акцент.
— Здравствуйте, — ответила я также на иврите, моля Бога, чтобы молодой человек не заметил, что русский — также и мой родной язык. Мне не хотелось быть откровенной.
К счастью, этого не произошло. Мне все говорят, что по легкому акценту меня можно признать за польку или итальянку, на худой конец за турчанку, но не за русскую. Все израильтяне научились живо отгадывать русских по аканью безударного «о» и твердому «эль». У меня эта проблема исчезла примерно через полгода после приезда. Наверное не зря мои интеллигентные еврейские родители изводили меня в детстве музыкой и английским, развивая абсолютный слух.
— Я бы хотел с вами поговорить, — молодой человек действовал весьма напористо.
— Я с вами не знакома и не имею желания разговаривать, — я сделала попытку открыть дверцу машины.
— Вы говорили с охранником о фирме «Интеллект-сервис», не так ли?
— Ну и что? Вы следите за моими переговорами?
— Просто я работаю в этой фирме и мог бы ответить на ваши вопросы. Вы журналистка?
А что, это неплохо. Почему бы и не узнать о них что-нибудь? Тем более, что сами напрашиваются. Да и о том, что я говорю по-русски, мальчик не догадался, иначе тут же перешел бы на родную речь.
В это время меня окликнула сокурсница, пожилая веселая дама из профсоюзного объединения.
— Валери, — как все французы, она произносила мое имя на свой манер, с ударением на «и», — ты случайно не в сторону Реховота? Подбросишь меня?
