Хью Пентекост - Оборотни
Я оставался единственной ниточкой. Кардью посылал за мной, но, как выяснилось, мое имя не было первым, пришедшим ему в голову. Телефонистка коммутатора показала, что сначала он попытался связаться с Шамбрэном. Потерпев неудачу, попросил соединить его с номером посла Франции в "Валдорфе". Его превосходительство приехал в Нью-Йорк, чтобы принять участие в сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а также открыть первое заседание Международной торговой комиссии. Но месье Делакру в номере не оказалось, и Мюррей Кардью попросил телефонистку найти меня, что она и сделала.
Но и я не мог сказать ничего вразумительного.
Лейтенант Харди внешне напоминал скорее недоумевающего защитника футбольной команды колледжа, чем сотрудника отдела убийств. Он вновь и вновь заставлял меня рассказывать о дневной беседе с Мюрреем Кардью.
- Неувязки в размещении гостей за столами - не причина для убийства, - говорил он. - Ну-ка повторите, что он сказал вам по телефону.
Я повторял раз, другой, третий... "Возникли неожиданные затруднения в связи с той маленькой проблемой, которую мы обсуждали с вами сегодня". Речь шла не о самом размещении приглашенных, но "о тех же самых лицах".
Что это означало? Я не имел ни малейшего понятия.
- С одной стороны, ему срочно понадобился Хаскелл, с другой - он собирался лечь спать, не дожидаясь Шамбрэна, недоумевал Харди.
- Он - глубокий старик, - вступился за Мюррея Кардью Шамбрэн. - И склонен к старомодным выражениям. "Неожиданные затруднения" могли заключаться в том, что он вспомнил о ком-то еще, кого мы забыли включить в список гостей. Или он мог найти ошибку в первоначальном плане. Или оказалось, что у месье Делакру аллергия на рыбу. Это означало, что нужно срочно менять меню. Так что "неожиданное" могло означать многое.
Харди на это не клюнул, чем завоевал мое доверие.
- Я думаю, речь все же шла о чем-то более важном, - он нахмурился, как маленький ребенок, изучающий головоломку, о том, что могли решить вы, Шамбрэн. Поэтому он и позвонил вам первому. Что-то мог сделать и посол Франции. Едва ли Кардью волновался из-за меню.
- Наверное, нет, - кивнул Шамбрэн. - Но все равно, лейтенант, я не представляю, ради чего он меня искал.
Разговор этот происходил в номере Мюррея Кардью после того, как его тело увезли в городской морг.
- Значит, дело касается тех людей, которых Кардью хотел посадить за разные столы. - Харди справился с записной книжкой. - Посла Франции и его жены, Майкла Дигби Салливана, принцессы Барагрейв и ее сестры, мисс Айлин Гровеснор, месье и мадам Жирар и месье Поля Бернарделя, который сейчас летит над Атлантикой. Не остается ничего другого, как побеседовать с каждым. Кто-нибудь из них остановился в отеле?
- Жирары и Салливан, - ответил Шамбрэн. - Забронирован номер и Бернарделю. Он должен приехать утром.
- Что ж, давайте начнем с тех, кто уже в отеле, - принял решение Харди.
- Но вам придется говорить с ними отдельно, - напомнил Шамбрэн. - Жирары и Салливан несовместимы.
С того момента события, происшедшие в "Бомонте", получили два толкования, хотя кое в чем и совпадавшие. Первое полицейское, основанное на расследовании, проведенном неторопливым, но настойчивым лейтенантом Харди. Второе касается людей, едва избежавших гибели, к которой вели их собственные чувства и страхи, и злая воля.
О расследовании Харди легко прочесть в подшивках газет. Там есть все подробности об алиби и уликах, а также об усилиях полиции, пытавшейся предотвратить дальнейшие преступления.
Моя история, центральной фигурой которой стал Пьер Шамбрэн, полностью известна только мне. По просьбе Шамбрэна я вел подробные записи. Многие ключевые сцены прошли на моих глазах, о других я узнал от Шамбрэна и Диггера Салливана, который, возможно, более чем кто-либо представлял себе, что творит страх с людьми.
В половине второго ночи Диггера. Салливана в отеле не было, поэтому в кабинет Шамбрэна первыми пригласили Жираров.
Но пришел лишь Шарль Жирар.
- Моей жене нездоровится, она очень устала, - пояснил Шарль, входя в кабинет.
Шамбрэн представил его лейтенанту Харди и мне. Взгляд серых глаз уперся в меня. Я понял, что он вспомнил, где встречался со мной сегодня - в баре "Трапеция" с Салливаном, и причислил к друзьям последнего.
Шарль Жирар производил впечатление. Пронзительный взгляд, квадратная челюсть, волевое лицо, стройная, мускулистая фигура, - в суде он был, вероятно, опасным соперником. В дружеской компании он мог бы быть обаятельным собеседником. Но сейчас скорее напоминал прокурора.
По-английски Жирар говорил без малейшего акцента, и я предположил, что школу или колледж он окончил в Англии.
- Если вы вызвали меня в связи с попыткой ограбления нашего номера, я могу липа повторить, что все наши вещи на месте. Ничем не могу помочь и полагаю, что для вопросов вы могли бы найти более подходящее время.
- Просьба зайти ко мне не связана с дневным происшествием, месье, - ответил Шамбрэн. - По крайней мере мы так думаем. Сегодня вечером в отеле убили человека. Вы были знакомы с мистером Мюрреем Кардью?
- Никогда не слышал о нем, - без промедления ответил Жирар.
- Знала ли его ваша жена?
- Понятия не имею. Этот Кардью... его убили?
- Да.
- Как?
- Ударили по голове... чем-то тяжелым, - ответил Шамбрэн.
По голосу чувствовалось, что он злится.
- Повторяю, я никогда о нем не слышал. Мать моей жены американка. Жульет проводила здесь гораздо больше времени, чем я. Возможно, она и знала Кардью, хотя мне об этом неизвестно, - его глаза сузились. - Он молод?
- Через месяц ему исполнилось бы восемьдесят, - ответил Шамбрэн.
Напряжение разом покинуло Жирара. Какой же он ревнивец, подумал я.
- Мы с женой провели вечер в компании месье Делакру, посла Франции. Были на концерте в Центре Линкольна, а затем поехали в ночной клуб. В отель вернулись примерно полчаса назад, - его серые глаза остановились на мне. - Мне кажется, мистер Хаскелл видел, как мы вошли.
Похоже, он ничего не упускал.
- Мы не интересуемся вашим алиби, месье, - заверил его Шамбрэн и рассказал об участии Кардью в предстоящей встрече Бернарделя, в том числе и о том, как старик предлагал рассадить гостей. Жирар слушал с каменным лицом.
- Но я уже дал понять месье Лакосту, секретарю посольства, что мы с женой не считаем необходимым нарушать этикет из-за личных отношений.
- Не в этом суть, месье, - покачал головой Шамбрэн. Что мог узнать мистер Кардью об одном из вас настолько важное, что его тут же убили?
- Мне кажется, вы торопитесь с выводами, - возразил Жирар. - Где доказательства, что его убили именно по этой причине? Его мог убить тот же вор, что, по вашим словам, побывал у нас в номере. Мне неизвестны какие-либо секреты, связанные с моей женой, мною или кем-то еще, кто будет сидеть за столом посла на званом вечере в честь месье Бернарделя.
- Мы хотели бы узнать у вашей жены, знает ли она Кардью, - вмешался Харди.
- Повторяю, моя жена плохо себя чувствует. Она уже легла. Прошедший день утомил ее. Позвольте мне выяснить, знакома ли она с Кардью. Если да, то уверен, что она найдет в себе силы ответить на ваши вопросы. Если нет, я попрошу вас оставить ее в покое, по крайней мере до утра.
- Хорошо, - согласился Харди.
Жирар снял трубку телефона на столе Шамбрэна и попросил телефонистку соединить его со своим номером. Его грубый голос внезапно стал мягким и нежным. С женой он говорил по-французски, в голосе слышалась искренняя озабоченность. Он упомянул фамилию Кардью. Затем положил трубку на рычаг.
- Моя жена никогда не слышала о Мюррее Кардью и ничем не может вам помочь.
- Тогда, если вы не возражаете, мы поговорим с ней утром, - принял решение Харди.
Едва он произнес эти слова, как открылась дверь, и в кабинет вошли Джерри Додд и Диггер Салливан.
- Мистер Салливан только сейчас появился в отеле, и я сразу попросил его... - Додд осекся, увидев Жирара.
Жирар и Салливан смотрели друг на друга. Салливан побледнел. Лицо Жирара, наоборот, стало пунцовым от злости. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сдержался, двинулся к двери и остановился перед Салливаном.
- Предупреждаю вас, - его голос дрожал, - держитесь от нее подальше.
Глава 5
Жирар ушел, хлопнув дверью, а в кабинете повисла тяжелая тишина. Диггер Салливан полез в карман смокинга за пачкой сигарет. Его губы изогнулись в сухой улыбке.
- Да, неприятная встреча, - он чиркнул зажигалкой, глубоко затянулся, прошел к столу Шамбрэна. - Я потрясен тем, что рассказал мне Додд. Бедный Кардью. Я хорошо знал его, хотя близко мы не сходились. Он долго жил за границей, - улыбка стала шире. - Сойтись близко мы и не могли, потому что мой отец был сыном ирландского революционера, мать актрисой, ее папаша продавал гвозди и шурупы. С точки зрения Кардью, я принадлежал к простолюдинам. Да и об актрисах он был не слишком высокого мнения. Всегда щедрый, остроумный, хотя о многом предпочитал не говорить, зная, что подобные сведения тут же попадут в колонки светской хроники и причинят кому-то вред... Мне он нравился. И я пришел сказать, что не убивал его. Но алиби у меня нет. Во всяком случае, сейчас.
