Наталья Никольская - Большие хлопоты
Так вот что с таким наслаждением рассматривал Николай Иванович, аж до трясучки в руках! А мы-то думали…
– Где кольцо? – спросила никак не желающая терять надежду Полина.
– К-к-какое кольцо? – обрел дар речи мужичонка.
– Перстень с бриллиантами, мать твою! – гаркнула Полина.
– Но у меня нет никакого… А вы… простите, вы кто будете?
– Полиция нравов! – рявкнула Полина. – Значит, так! мы рассказываем о вашем пристрастии всем вашим клиентам! Пусть они узнают, какой вы экстрасенс! И тогда к вам больше никто ходить не будет! И подохнете с голоду, ясно?
Мужичонка затрясся.
– Я вас умоляю, только ничего не говорите клиентам, я вас очень прошу, а то мне придется идти по миру! Ну, мы же все живые люди! У каждого могут быть свои маленькие слабости! Не говорите ничего, умоляю вас!
Мужичонка пополз на коленях к Полине, протягивая к ней руки. Сестра брезгливо попятилась назад, боясь соприкосновения своих джинсов с потными руками мужичонки.
– Говорите все, что вам известно, и мы не будем разглашать вашу… тайну!
– Господи, да что мне может быть известно?
– Где перстень Екатерины Павловны Черногоровой?
– Перстень? Я понятия не имею, о чем вы говорите.
– А о том, что Екатерина Павловна убита, вы понятие имеете?
Мужичонка кивнул.
– Да… Я пришел к ней позавчера, а там… Дверь опечатана. И соседи сказали, что ее убили. Я сразу ушел от греха подальше.
– А чего же ты тогда испугался? – подозрительно спросила Полина, решив не церемониться.
– Но… Вы же сами понимаете, это убийство. Зачем ввязываться? Еще затаскают по судам, а я личность творческая, понимаете, я экстрасенс…
– Тоже мне, экстрасекс! – съязвила Полина. – Давай правду говори!
– Я правду говорю, поверьте мне! И не говорите так громко, пожалуйста! У Марфы Петровны такой слух! Она потом все разболтает, и ко мне перестанут ходить! – взмолился мужичонка.
– Сволочь ты, – сделала вывод Полина. – Небось ухаживал, слова красивые говорил! Так, говоришь, не знаешь, где перстень?
– Нет, нет, клянусь вам всем святым, что только у меня есть!
– Фотками своими, что ли? – спросила Полина.
– Ну зачем вы так…
– Послушайте, – вмешалась я, вспомнив вдруг одну вещь, показавшуюся мне очень важной. Я подумала о расфуфыренной клиентке, которая приходила к Екатерине Павловне в тот момент, когда я была там. После ее визита Екатерину Павловну нашли мертвой… – Вы общались с Екатериной Павловной часто, должны были знать, кто к ней ходит. Скажите, вы не знаете такую женщину… – я принялась описывать клиентку.
– Знаю, конечно, – готовый оказать любую помощь, закивал мужичонка. – Это Аня Ведицына, она часто приходила, я даже лечил ее. У нее гинекологические проблемы, – шепотом добавил мужчина.
– Представляю, как ты ее лечил, – усмехнулась Полина, доведя мужичонку до гранатового цвета.
– Ладно, дальше! – нетерпеливо перебила я. – Кто она и где живет?
– Она очень богата, – отчего-то шепотом сказал мужичонка, косясь на выбитую дверь. Бабулек почему-то видно не было.
– А чем она занимается?
– Как чем? – удивился Николай Иванович. – Она замужем за Мокрым!
– А кто такой Мокрый? – опять спросила я.
– Бандит тарасовский, – снисходительно сказала Полина. – Ты даже этого не знаешь!
– Зато ты не знаешь, кто написал «Ярмарку тщеславия», – обиженно ответила я.
– А мне это так надо? – хмыкнула Полина. – Что важнее по жизни-то?
Я не стала спорить с сестрой – без толку! – и вновь принялась трясти Николая Ивановича.
– Где она живет?
– В особняке, на Молочке.
– Я знаю, где, – сообщила Полина. – Найдем, если надо. Но мне туда лезть не улыбается. В общем, так, мужик. Слушай сюда и запоминай. Теперь ты состоишь на учете в полиции нравов. И за тобой будут следить. Круглосуточно, и не дай бог уличат в твоих делишках… – Полина многозначительно подняла указательный палец и покрутила им перед блестящим носом мужичонки.
Корякин был перепуган до такой степени угрозой разоблачения своего пристрастия, что поверил во всю эту чушь и быстро-быстро закивал плешивой головенкой.
– Разумеется, разумеется, – забормотал он, – этого больше не повторится.
– И если вдруг выяснится, что ты нам наврал… – Полина сунула под нос мужичонке тренированный кулак.
– Да что вы, что вы! – замахал руками Корякин. – Как можно!
Мы вышли на улицу. Во дворе Полина вновь подбежала к дереву и влезла на толстую ветку.
– Подними меня! – попросила я. Сестра протянула мне руку, я ухватилась и кое-как забралась на ту же ветку.
С нее хорошо было видно, как Корякин ползал по полу, собирая свои сокровища.
– Тьфу! – брезгливо сплюнула Полина, попав мне на носок туфли и не замечая этого, и спрыгнула с дерева. – Пошли!
– Вот тебе и преступник! – сказала я сестре, когда мы шли по двору. – Это хорошо, что он такой хлюпик оказался, а если бы нет? Был бы нормальный, здоровый мужик – ээх, и словили бы мы с тобой…
– Да ладно тебе! – беспечно махнула рукой Полина, которая ко всему на свете относилась легко. – Все же так удачно получилось!
– Да нам просто повезло, – сказала я, пытаясь прийти в себя. – Ведь в сущности для нормального человека ничего криминального нет в рассматривании этих картинок. Смотрит и смотрит!
– Это для нормального, – ответила Полина. – А он явно с шизой. И вообще по жизни зашуганный. Вот и боится всего. Он и баб боится, я тебе точно говорю. Поэтому и тащится от таких фоток. И потом, клиенты – такой народ… Я бы, например, точно не пошла к такому экстрасенсу, если бы узнала, чем он развлекается.
– Все-таки странно, что такой человек – экстрасенс, – протянула я задумчиво. – Экстрасенс должен быть уверенным в себе, уметь влиять на людей…
– Это настоящий экстрасенс, – перебила меня Полина, – а этот – очередной шарлатан. Мерзость и больше ничего. Поменьше к таким шляйся, поняла?
Я промолчала. Пройдя еще два шага, Полина вдруг расхохоталась.
– Ты чего? – удивленно спросила я.
– Да вспоминаю, как все получилось! – корчась от смеха, проговорила сестра. – Как я туда рванула, думала, там преступник матерый сидит, а там… там… эта кикимора! – Полина схватилась за живот. Я тоже рассмеялась.
– А бабки-то, Поль, бабки? Как чего подслушать, подсмотреть – они тут как тут, а дверь мы вышибали – испугались! Ни одна носа не высунула! А вдруг там человека убивают?
– Вот поэтому они и не высунулись, – ответила Полина. – Они ж не дуры! Вот сейчас они повылазают, когда все стихло.
– Как же он им будет все объяснять?
– Это его проблемы, – ответила Полина, открывая дверцу машины, – садись, поехали!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МОКРОЕ ДЕЛО (ПОЛИНА)
Ночевать я поехала к себе, спланировав на завтра заняться после работы Аней Ведицыной. Но как я это сделаю, я еще не представляла. И честно говоря, мне не очень-то хотелось связываться ни с бандитами, ни с их женами. О Мокром мне было хорошо известно еще от Жоры Овсянникова. Жора давно мечтал взять Мокрого, но все никак не мог зацепить. Зато я наслышалась от него о бандитах предостаточно.
Мокрый, конечно, не самый крутой в Тарасове бандит: бригадир. И в подчинении у него – так, шпана бритоголовая. Но все равно лезть в это болото… Но очень уж мне хотелось заполучить перстень с бриллиантами…
На следующий день после обеда, закончив свою тренерскую работу в спорткомплексе, я села в машину и отправилась прямо на Молочку. Где находится особняк Мокрого, я прекрасно знала. Да об этом все тарасовцы знают. Ну, кроме Ольги, разумеется.
Я ехала и удивлялась, как изменился этот район за последние несколько лет. Вместо замусоренных пустошей и ветхих развалюх здесь разрослись добротные, двухи трехэтажные особнячки, окруженные высокими заборами.
За таким забором и находился дом Мокрого. Я остановила машину в нерешительности, так как совершенно не знала, что мне делать дальше. Бросив свой «Ниссан» в кустах у дороги и сунув ключ от него в бюстгальтер, я прошла к забору. Возле ворот стоял охранник – один из раздолбаев Мокрого, которых он использовал в том качестве, какое ему вздумается.
Охранник, конечно, заметил меня сразу, но пока не проявлял ко мне интереса. Я обдумывала, как вести себя дальше. Почему-то, отправляясь на какое-нибудь важное дело, я никогда не могла придумать четкого плана, и ориентировалась всегда на ходу, по обстановке.
Так вышло и на этот раз, словно что-то тюкнуло в голове и подсказало, как себя вести. Я подошла к охраннику и очень вежливо сказала:
– Простите, пожалуйста, не могла бы я увидеть Стаса, – припомнив настоящее имя Мокрого.
– А ты кто? – спросил охранник.
– Я его знакомая, очень хорошая. Давняя.
