Вячеслав Килеса - Детективное агенство «Аргус» [сборник]
— Двумя словами тут не обойдешься, объясню подробно. Ко мне несколько дней назад обратилась гражданка Панина по такому вопросу.
Вилкин рассказал о своей беседе с клиенткой, показал копию заключенного договора.
— Я пообщался с Саржиным, увидел, какие у него хоромы. Честным трудом такие не заработаешь, значит действительно, как хвастался моей клиентке, нашел клад. Вот и решил оказать на него давление.
— Значит, это вы были у Саржина под видом работника милиции?
— Извините, я у него был под своим именем и даже удостоверение показывал, — возразил Вилкин. — А за кого он меня принял — это его трудности.
— А блондин на «Волге», следивший за Саржиным: ваш напарник? — вновь спросил Синицын.
— Нет, это тоже был я, — встав, Вилкин открыл шкаф, показал парик. — Но это была не слежка: я минут десять глаза ему помозолил, чтобы напугать. Кстати, у меня есть справка по этому делу: как своим коллегам, могу дать ознакомиться.
Вытащив из стола отчет по делу, Вилкин передал его Синицыну. Тот, не скрывая, что в пришедшей паре является главным, быстро пробежал отчет глазами.
— Значит, звонили тоже вы, — констатировал Синицын. — Остроумно! Скажите, а в доме Саржина действительно спрятана анаша?
— Нет. Но — улыбнулся Вилкин, — я не удивлюсь, что, если моя клиентка не получит требуемую сумму денег, анаша там появится.
— Понятно, — кивнул головой Синицын. — Между прочим, куда вы Панину дели? Ее мать отнесла утром заявление в милицию с обвинением Саржина в убийстве.
— Клавдия Ивановна у подруги отдыхает, — объяснил Вилкин. — Но как только придет почтовый перевод: тут же появится и вместе с матерью заберет заявление.
— Спасибо за подробное объяснение! — Синицын, а за ним и Еременко встали. — Вы позволите захватить ваши записи, чтобы руководству могли доложить?
Синицын показал рукой на документы, которые читал.
— Конечно! — согласился Вилкин, подумав: «Часть из них для вашего руководства и писалась».
— У меня к вам просьба, — уходя, Синицын обернулся. — До двенадцати часов завтрашнего дня активных действий не предпринимать. Думаю, мы поможем вашей клиентке.
— Договорились! — пообещал Вилкин и с облегчением вздохнул, когда за посетителями закрылась дверь.
— И все — таки один прокол у тебя был, — выслушав рассказ сына, объявила Анна Николаевна. — Ты в разговоре не дал интерпретации фразе «рыбные дела», прозвучавшей в телефонном монологе Паниной. А фраза опасная и наверняка использовалась Саржиным при обращении к руководству организации.
— Синицын прочитал ее объяснение в моем отчете. Я там доказываю, что Саржин был браконьером — одиночкой, поэтому Панина и угрожала ему «рыбными делами».
— Как ты думаешь, чем сейчас занимается организация? — спросила Анна Николаевна.
— Изучает запись беседы со мной — она наверняка записывалась, — и шаг за шагом проверяет мой отчет по делу: от таксиста до телефонных звонков. Не волнуйся, мама, к завтрашнему вечеру все закончится!
Вилкин не стал добавлять, что если в отчете обнаружится нестыковка или ложь, то его автор до вечера может не дожить.
— Значит, завтра: со щитом или на щите! — грустно констатировала Анна Николаевна и сыщик догадался, что мать все понимает.
Приехав с утра в агентство, Вилкин по устоявшейся привычке отвесил поклон рассматривающей его с календаря Алле Пугачевой и, открыв «Уолден, или жизнь в лесу», углубился в чтение. Книги ценились Вилкиным как собеседники, а не источники информации или эмоций, и Генри Торо со студенческих лет был его любимым визави.
Телефонный звонок раздался около часа дня, когда озабоченный Вилкин уже начал раздумывать о вариантах бегства в Россию.
— Извините за опоздание, Валерий Александрович! — послышался в трубке голос Синицына. — Объект вашего внимания упрямился, еле уговорили. Деньги через полчаса вам принесут, причем, учитывая ваши расходы, не семь, а десять тысяч. Будем считать ваше дело закрытым.
— Спасибо, господин Синицын, за приятную весть! — обрадовано ответил Вилкин. — Будьте уверенны: договоренность исполню!
Дождавшись, когда хмурый парень передал ему пакет с деньгами, Вилкин успокоил по телефону мать, сел в «Москвич» и через полчаса был у Паниной, встретившей его как родственника. Рассчитавшись с приютившей Панину старушкой, Вилкин отвез Клавдию Ивановну в Зую, а затем в Белогорский РОВД, где в течение часа уголовное дело против Саржина было прекращено.
Как всегда в таких случаях, Анна Николаевна купила шампанское и приготовила праздничный ужин.
— За твой успех, сынок! — подняв бокал, предложила тост Анна Николаевна.
— Скорее: за удачу! — поправил ее Вилкин и, осушив бокал, начал рассказывать.
— Побеседовав с Саржиным, я понял, что в одиночку денег у него не заберу. Тогда я начал превращать себя в организацию: мифическую для меня, но реальную для Саржина, тем более что эта организация в течение двух дней смогла угрожать Саржину следующими обвинениями: убийство Паниной, скрытие и присвоение клада, хранение наркотиков. Прессинг шел настолько плотно и необычно, что Саржин растерялся и сделал то, чего ему нельзя было делать: обратился за помощью в свою организацию. Но это было то, чего добивался я: мифическая организация не могла отобрать деньги у Саржина, тогда как для реальной организации это — пара пустяков.
А теперь поставь себя на место руководителей саржиновской организации: выясняя обстоятельства, они узнают, что Саржин занимался многоженством, прогуливаясь по самому краешку закона. Мало того: он ведет себя глупо, позволяя сожительнице заглядывать в портфель с деньгами и болтать о «рыбных делах». Выясняется также, что Саржин обманул свое руководство, поскольку враждебной организации не существует, а есть сыщик, чьи заботы дальше Саржиновской личности и получения денег с Саржина не распространяются. Получается, что Саржина атакуют из — за его афер с женщинами, а он в своих личных интересах пытается использовать организацию. Из — за неосторожных и корыстных действий Саржина организация была вынуждена высветить коррумпированного представителя налоговой полиции Еременко и потратить время и деньги на изучение обстоятельств дела. Серьезные люди такого не прощают. Регулируя ситуацию, мне и Паниной закрыли рот деньгами, а Саржина… Не хотел бы я оказаться в его шкуре.
— Как говорили древние: не будем о печальном! — махнула рукой Анна Николаевна. — Каждый сам готовит свою судьбу. Что ж: еще раз за удачу!
— За удачу! — улыбнулся Вилкин. — И не будем бить бокалы: пригодятся для празднования — следующего дела!
ОЖЕРЕЛЬЕ
Дождь начался еще ночью и «дворники» «Москвича» с трудом разгребали падающий с небес поток воды. Поставив машину у подъезда, Вилкин, согнувшись под ударами капель, — он не любил зонтов, и старался обходиться без них, — нырнул в бетонный проем и, пройдя по коридору, открыл замок на двери агентства. Поздоровавшись с презрительно посматривающей на него с настенного календаря Аллой Пугачевой, походил вокруг стола и, подойдя к окну, долго смотрел, как, увеличиваясь, бегут по тротуару ручьи.
— Пропал день! — подумал Вилкин. — В такую погоду собаку на улицу не выгонишь, не говоря о клиенте.
Раздумывая об этом, Вилкин не обратил внимания на остановившийся внизу «Мерседес», из которого, раскрыв зонтик, выбрался невысокий толстяк в черном костюме. Пробежав глазами по фасаду здания, толстяк удовлетворенно кивнул головой и вошел в подъезд. И только тогда, когда в дверь постучали и на пороге агентства показался толстяк из «Мерседеса», Вилкин понял, что его предсказания не сбылись.
— Садитесь! — пригласил он толстяка, показав рукой на стул.
Усевшись, толстяк некоторое время изучал Вилкина, потом произнес: — У вас хорошая репутация и, как мне сказали, вы умеете держать язык за зубами. Дело совершенно конфиденциальное и важное.
— Слушаю вас! — поощрительно сказал сыщик.
Толстяк замялся, потом, собравшись с духом, сообщил следующее.
Он, Панкратиотов Герман Николаевич, владеет большим ювелирным магазином. Торговля носит законный характер, но иногда к нему попадают вещи сомнительного происхождения, сбыт которых приносит значительные барыши. Неделю назад из Москвы очень авторитетный в своих кругах человек привез Панкратиотову для продажи ожерелье огромной ценности. Панкратиотов спрятал ожерелье дома в тайнике и практически нашел на него покупателя. Но вчера перед закрытием магазина в кабинет Панкратиотова зашел человек, показал удостоверение на имя майора милиции Сиваша и ордер на обыск, и предложил добровольно выдать ожерелье. Услышав от Панкратиотова, что он не понимает, о чем идет речь, майор, пригласив в качестве понятых продавщиц, обыскал все помещения магазина. Когда обыск не дал результатов, майор Сиваш позвонил из кабинета Панкратиотова в дежурную часть милиции и приказал срочно собрать специальную группу с овчаркой для обыска дома Панкратиотова. Потребовав, чтобы группа заехала в начале за ним, Сиваш вышел ожидать ее на улице. Оставшись один в кабинете, перепуганный Панкратиотов позвонил домой жене, велел ей достать из тайника ожерелье и поехать с ним ночевать к кому — нибудь из знакомых. Жена так и сделала, но когда она с ожерельем в сумочке выходила из дома, возле калитки из темноты на нее напал сзади какой — to человек. Обхватив одной рукой женщину за шею, он другой рукой прижал к ее лицу тряпку с хлороформом. Когда жена очнулась, то ожерелья в сумочке не было. Мало того: сегодня утром Панкратиотов отправился в отдел милиции, где его встретили как сумасшедшего, поскольку майор Сиваш у них не работает и с обыском никого к Панкратиотову не посылали.
