Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани
Некоторое время новые друзья занимались мелкими хозяйственными делами. Убрали постели, позавтракали, Виктор вымыл посуду, Турецкий побрился, переоделся, почистил мокасины.
Вскоре вернулись Патимат и Казбек. Теперь они выглядели гораздо более подавленными, чем раньше. Одно дело, когда о гибели близкого человека узнаешь через посредника. А другое — когда видишь изуродованное тело мужа, отца своими глазами…
— Похороны будут в четыре часа, — сказала она. — Я просто не в состоянии сейчас что-либо делать, все из рук валится. Правда, прокуратура от похоронных хлопот нас освободила, взяла их на себя. У них еще несколько сотрудников погибли.
Раздался телефонный звонок. Патимат сняла трубку, рассказала некой Ларисе о трагедии, потом долго слушала собеседницу. Видимо, та нашла какие-то правильные слова, потому что после разговора с ней Патимат несколько успокоилась.
— Меня послали в Назрань, чтобы я разобрался в конфликте, произошедшем у Заура в прокуратуре, — сказал Турецкий, — и по возможности сгладил его. К сожалению, теперь передо мной стоит другая задача. Я должен разыскать его убийцу.
Патимат горько усмехнулась:
— Саша, что вы говорите! Это же Кавказ с его круговой порукой. А вы в этой горячей точке человек новый, мало кого знаете, не знакомы с разными тонкостями. Тут год потратишь, прежде чем разберешься. Возвращайтесь домой.
— Я могу начать следствие, а потом подключить к нему других лиц. Мне в любом случае понадобятся помощники. Год ли я здесь буду или три дня.
На это Патимат ничего не ответила. У нее было отрешенное лицо. Александру Борисовичу приходилось наблюдать людей, переживших потерю близких, довольно часто, и он научился читать их мысли. Сейчас вдова Заура меньше всего думает о мщении, о наказании преступников. Она мысленно перебирает наиболее значимые моменты жизни, в ее голове теснятся яркие воспоминания о муже, перед глазами стоит его лицо.
У Турецкого был другой ход мыслей. Он рассуждал как мужчина и как следователь. Совершена преступление, погиб его товарищ. Несправедливо убит замечательный человек, и где-то бродит его убийца. Этот негодяй дышит, разговаривает, видит дома и деревья, то есть делает все то, чего в одночасье лишен Заур Бритаев. И этого негодяя нужно наказать, показать ему, что, отобрав чужую жизнь, он превратил свою в сплошной ад. Нельзя зло оставлять безнаказанным.
С максимально возможной деликатностью и в то же время настойчиво он уговорил Патимат рассказать, при каких обстоятельствах Заур ушел из дому.
— Когда позвонили, муж сам открыл дверь. После короткого разговора пошел в спальню, начал быстро переодеваться. Даже очень спешно. Я спросила, кто это. Он буквально на ходу бросил: «Мустафа, охранник».
— То есть бывший? — уточнил Турецкий. — Ведь после увольнения охраны его лишили.
— Конечно. Но ведь это произошло только что, и Заур еще не привык, что тот бывший. Назвал его просто охранником. Я бы так же сказала.
— Остается поговорить с этим Мустафой. Если он, конечно, не скрылся. Хотя, мне кажется, это маловероятно.
— Дело в том, что у Заура были два охранника, они тезки: Мустафа Аштреков и Мустафа Базоркин. Кто из них заходил, не знаю. Как-то в голову не пришло уточнить.
— Два — это не пятьдесят. Придется поговорить с обоими.
Сказал и тут же подумал, что как следователь находится сейчас в безвоздушном пространстве. В Москве Турецкий всегда ощущал себя очень подвижным человеком, поскольку чувствовал поддержку окружающих. Всегда знал, к кому обратиться, на кого рассчитывать, куда и как проехать. То есть в смысле работы не было никаких технических затруднений, и все, что зависело от него, шло как по маслу. Он знал, как уберечься от непредвиденных обстоятельств. Однажды Александр Борисович ехал по городу на своей старой машине, которая на малых оборотах часто глохла и в любой момент грозила остановиться. Тогда он поймал себя на воодушевляющей мысли: в какой бы точке ни произошла такая «накладка», максимум в пяти минутах ходьбы от этого места он найдет знакомого, который подойдет и починит. Новый для тебя, без точек опоры, город одному не освоить, тут требуется консультант, хотя бы на первых порах. Жаль, Виктор тоже человек со стороны. На парня можно положиться. Но ему необходимо иметь союзника из местных жителей. Обычно, бывая в командировках, он полностью мог положиться на местных коллег. Здесь же они и так сбились с ног, работают, считай, круглыми сутками.
— Патимат, я в общих чертах слышал о причине конфликта, который произошел с Зауром. Собственно говоря, меня и послали сюда для того, чтобы восстановить статус-кво. Вы мне расскажите, кто этот человек, из-за которого пострадал Заур.
— Его зовут Тавасиев Руслан Сосланбекович. В нашем городе это известная личность. Он работает директором конезавода и одновременно является председателем спортивной федерации по соревнованиям конников или что-то в таком духе…
— Председатель Федерации конного спорта, — уточнил Александр Борисович.
— Да, правильно. Вдобавок скоро у нас состоятся выборы мэра, и его кандидатуру тоже выдвигают. В Назрани Тавасиев авторитетный человек. Недавно его арестовали за какие-то махинации, не исключено, что это связано с выборами. Заурчик доказал, что арест незаконный, и приказал отпустить его. Из-за этого генеральный прокурор и рассвирепел.
— Вы знаете телефоны Тавасиева?
— Откуда? Мы же практически незнакомы. Это только сплетники болтали, будто Заур освободил Тавасиева как своего лучшего друга.
— Ладно, телефон директора конезавода узнать несложно. Я думаю, он согласится помочь мне.
— В чем?
— Перво-наперво я хочу разыскать и наказать человека, подстроившего Зауру смертельную ловушку.
— Уверена, Руслан Сосланбекович согласится. Ведь Заур его выручил.
— Тогда сейчас мы с Виктором пойдем по делам. К четырем часам придем на кладбище. Если что-нибудь изменится, я позвоню.
Турецкий взглянул на дисплей своего мобильника и, увидев, что аппарат полностью заряжен, отсоединил от сети.
— Я тут сделал пару звонков в Москву. Поэтому, когда пришлют квитанцию…
Патимат махнула рукой — пустяки, мол…
Когда Турецкий и Виктор вышли из квартиры, открылись створки поднявшегося на этаж лифта. Стройная эффектная женщина с гладко зачесанными черными волосами прошла мимо них в квартиру Бритаевых.
Глава 8
ДИРЕКТОР КОНЕЗАВОДА
При свете дня на первый взгляд мало что напоминало о произошедшей ночью трагедии. Совокупность прохожих на улицах иллюстрировала схему броуновского движения, люди входили в магазины, выходили из них с покупками, направлялись к автобусным остановкам. Одни спешили и лавировали между прохожими, то бочком, то вприпрыжку, другие шествовали не торопясь, со смаком поедая на ходу мороженое или прикладываясь к бутылке с пивом. Сновали машины, трещали мотоциклы без глушителей.
Возле здания республиканской прокуратуры Турецкий сказал Виктору:
— Без пропуска тебе сюда не пройти, а выписывать его целая морока. Да и нужды особой нет. Пожалуйста, подожди меня здесь. Я все разузнаю и выйду к тебе. Постараюсь побыстрей.
Внешне обстановка в прокуратуре — ночью боевики ее окружали, но почему-то не обстреливали — мало чем отличалась от каждодневной. Сейчас в коридорах тишина. Забившись в кабинеты, все ожидали возвращения прокурора республики. Он только вчера днем улетел в командировку и вот сейчас вынужден возвратиться. Уж при нем-то сегодня спокойно не посидишь.
С прокурором Ингушетии Турецкий был знаком поверхностно, виделись пару раз, да и то мельком. Других тут он вообще не знал, но это роли не играет — представился кому надо, поговорил. Выяснил кой-какие подробности вчерашнего налета на город, и главное, что ему сейчас требовалось, — домашние адреса бывших охранников Бритаева. Оба служили во вневедомственной охране МВД и были прикреплены к прокуратуре. По логике вещей, один из них, Базоркин, сегодня должен быть на работе, однако его нет. По какой причине, неизвестно. Аштрекова тоже нет — он загодя предупредил, что возьмет отгул.
Выудив в справочнике телефон директора конезавода, Турецкий позвонил ему и объяснил вкратце цель своего приезда в Назрань. Когда тот услышал о гибели Бритаева, буквально ахнул и застонал: «Такой восхитительный человек!» Он с полуслова понял москвича и сказал, что минут через двадцать подъедет на своей «Волге» к зданию прокуратуры. К тому времени Турецкий вышел и, приблизившись к нетерпеливо ожидавшему его Виктору, вручил ему чистый лист бумаги, который выцыганил у секретарши:
— Пиши заявление в ГАИ. Шансы на возврат очень большие. Они вчера у многих отбирали машины. Сами же приехали на грузовиках, на «Газелях». Обчистили два оружейных склада и уехали. Думаю, все эти отобранные легковушки они потом где-нибудь до границы побросали. Я узнал, в какое отделение ГАИ тебе нужно идти.
