Линда Фэйрстайн - Заживо погребенные
– Вэл выглядела гак естественно с Логаном на руках, – заметила я.
Мы все вместе ужинали у Мерсера в Квинсе. Мерсер и его жена Вики праздновали первый лень рождения сына.
В сорок три года Мерсер как будто нашел свою кишу в жизни. Он женился на Вики, у них родился Логан. Мерсер отнесся к новой для него роли мужа и отца со всей серьезностью. Первоклассных детективов в полиции Нью-Йорка немного. Мерсер был одним из первоклассных темнокожих полицейских. Его с Майком назначили на расследование убийств. Но Мерсер. как и я. больше ценил работу с потерпевшими. Возможность своим участием как-то помочь им прийти в себя.
Хрустя палочками, Майк проговорил:
– Полгода назад я бы тебе задал за такие намеки. А теперь мне кажется, что это может быть совсем неплохо. Вэл мечтает о ребенке.
Я улыбнулась.
– Сколько же сердец будет разбито, когда ты перестанешь ходить в женихах!
– Зато ты всех обыграешь в «старую деву». У тебя уже клеймо на лбу. А ты. по-моему, совсем по этому поводу не беспокоишься.
Адольфо принес закуску и ушел, забрав тарелку из-под супа.
– Мне так легче, – пожала я плечами.
Я порвала с журналистом Джейком Тайлером в прошлом октябре. Все к этому шло – отношения окончательно расстроились и запутались.
– Прости, этот Джейк просто тряпка. Я бы женился на тебе из-за одного дома в Виньярде.
– Еще не все потеряно, – сказала я, подливая в бокал вина.
– Не ерничай, Куп. Кроме того, у нас бы все равно ничего не вышло. Ты бы мне яйца оторвала в первую же ночь, только бы я заснул. Хватит с меня того, что ты все время поучаешь меня на работе. И в постели бы завела разговор об убийствах.
Как и Майк, я росла в любящей семье, но на государственную службу поступила совсем иначе. Двое старших братьев и я были детьми, когда изобретение нашего отца, Бенджамина Купера, произвело революцию в кардиологии. Маленькая пластиковая трубка, известная как клапан Купера – Хофмана, на ближайшие пятнадцать лет стала необходимым компонентом любой операции, проводимой в Америке.
Отец учредил трест, и часть этих средств пошла на наше образование. Он поощрял наше стремление получить работу в государственном секторе, чтобы приносить пользу обществу. После учебы в Вестчестере я поступила в колледж Уэллсли, а потом на юридический факультет университета Вирджинии. Влюбилась в Шарлотсвилле. Его звали Адам Найман. Молодой физик. Он погиб в автокатастрофе, когда ехал на нашу свадьбу в Виньярд, в красивый сельский дом, который мы вместе купили.
Странно. Многие из моих друзей поняли гораздо раньше меня, что у меня ничего не получится с Джейком. Первой мне сказала об этом Нина Баум, моя лучшая подруга со времен колледжа. Это было сразу после того, как я, окрыленная любовью, пригласила Джейка переехать к себе. Хотелось попробовать жить вместе.
– С ним все ясно, детка, – подытожил Майк. – Он ускользал, когда был тебе нужен.
– Это ты думаешь, что он был мне нужен.
Майк уплетал отбивную, а я размазывала ризотто по тарелке.
– Ешь быстрее, иначе я сам все съем. Мы с Мерсером знаем, кто тебе нужен. Рассудительный человек с хорошей работой с девяти до пяти без срочных вызовов и поездок на азиатские саммиты.
Джейк работал репортером на новостном канале и проводил в самолетах больше времени, чем я на местах преступлений.
– Дело было не в поездках… – начала я.
– Я не закончил. Он должен быть очень уверен в себе.
– Подожду, пока ты доешь.
– Ты понимаешь, что я имею в виду? Или хочешь, чтобы я замолчал до конца ужина? Забыл сказать. Главное, чтобы он был немой.
– Я никому ничего не даю сказать?
– Нет, но слишком часто хочется попросить замолчать тебя.
– Мне кое-что пришло в голову.
– Только не уходи от темы. Я все равно организую комитет по поиску жениха для тебя. Иначе нам с Мерсером вечно придется выслушивать твое нытье.
– Я и не собираюсь ныть. Я просто вот что подумала. Сегодня я второй раз в жизни была в доме, где жил Эдгар Аллан По.
– Самое место для того, чтобы найти труп, – сказал Майк.
– Наверное, придется вернуться и проверить еще под полом. В 1826 году он учился в университете Вирджинии. Кажется, это было на второй год после открытия колледжа Джефферсона.[6] Он жил в заднем крыле Лоуна. Комнате вернули вид, который она имела при его жизни. Камин, небольшая кровать, стул и стол. Номер 13.
– Не знаю, как ты, а я суеверный. Не стал бы жить в этой комнате.
Наконец Джилиано освободился. Он взял стул и подсел к нам.
– Смотрел сейчас последние новости, – сказал он оглядывая нас. – Значит, это вы занимаетесь делом Шелкового Чулка?
– Да, он опять объявился, – пришлось мне признать.
– Там показали фоторобот. Не знаю, это может быть просто ерунда, – продолжал Джилиано, – но, могу поклясться, я видел его лицо дня два назад. Он был здесь. Торчал у прилавка часа два. С ним были еще люди. Я уверен, это был он.
Глава 7
– Это был всего лишь фоторобот, Джилиано. Это не фотография.
– Знаю. Но у него необычное лицо.
Я его лицо четко представляла. Хотя вообще эти фотороботы были, как ни странно, какие-то безликие. По ним очень трудно опознать человека в толпе.
Четыре года назад был составлен портрет насильника на основании рассказов его жертв. Все они признали, что изображение вышло похожим. Почти ангельское выражение, нежные пухлые щеки. Глаза как будто тонули в них, отчего создавалось впечатление, что он косит. Тонкая полоска усов над верхней губой была незаметна на темном лице. Но некоторые из женщин упоминали ощущение от соприкосновения кожи с жесткой щетиной.
– Когда это было? – спросил Майк.
У Джилиано была неплохая память. Он редко забывал лица посетителей, даже если после первого посещения они появлялись спустя несколько недель. Едва взглянув на гостя, он понимал, усадить его на привилегированные места в центре, отправить на выселки ближе к кухне или предложить столик у комнаты отдыха.
– Дня два-три назад, – стал припоминать Джилиано. – Поздно, ближе к двенадцати ночи.
– Так два или три? – переспросила я. Если два, то он напал на Аннику Джелт сразу же после вечера, проведенного здесь.
– Фентон! – крикнул Джилиано, поднимаясь из-за стола.
Подойдя к бармену, он стал что-то расспрашивать вполголоса. Тот подумал немного, затем пожал плечами.
– Он уверен, что позавчера он тоже запомнил этого типа, а накануне у него был выходной, – объявил Джилиано, возвращаясь.
– А с кем он приходил?
– Их было трое, – стал рассказывать Джилиано. – Похожи на работников инвестиционного банка. Я эту породу знаю. Двое не переставая трещали по телефону о рынках, сделках и капиталах. Ни слова о бабах. Зато шелестели наличными.
Джилиано не только описал их манеры и одежду, но и вспомнил, какой марки были их золотые часы.
– Все довольно странные, – заключил он. – Может, Фентон знает, кто это.
Джилиано подозвал рукой бармена, и тот подошел к столу. Фентон тоже ни с кем из них не был знаком.
– Точно ни с одним? – допытывалась я. – И никого из них раньше не видели? Может, кто-то расплатился кредиткой?
– Двое из них положили на стойку по сотне. Я сам их проверил.
– Джилиано, к тебе не заходят по дороге, – сказал Майк. – Сюда приезжают специально. И определенная публика. Политики, знаменитости, звезды спорта и просто денежные люди. Они сидят здесь и гудят ночи напролет, а вы говорите, что о посетителях вам ничего не известно. Стаканчик виски самое малое стоит здесь восемь долларов. Так кто же эти люди, Фентон? Ты слышал их разговор?
– Немного, – ответил тот. – Парень, который расплатился первым, видимо, француз. Говорил в основном он. По-моему, они просто завернули к нам с какой-то вечеринки, прежде чем разойтись.
– Среди них был один черный?
– Да.
– А он что делал?
– В основном пил. Не помню, чтобы он разговаривал.
Майк взглянул на меня.
– Возьмете меня в команду? – пошутил Джилиано. – Только оставьте меня здесь же, в «Примоле». Это будет мой наблюдательный пункт. Надеюсь, смогу внести свой вклад.
– Договорились, Джилиано, – сказала я. – Хотя, как видишь, в этом деле пока ничего не ясно. Обещай, что позвонишь 911, как только заметишь того человека.
– У тебя еще есть какие-то сомнения? – удивился Майк. – Ты же сама говорила, что Шелковый Чулок живет или работает где-то рядом. Распространяла информацию по школам, собирала жильцов окрестных кварталов.
Да, это была сложная и неблагодарная задача, которую выпало решать нам с Мерсером. Рядовой преступник обычно атакует при первой возможности. Неважно, кто ему подвернется. Хоть пятнадцатилетняя, хоть семнадцатилетняя. Он нападает, стоит ей оказаться одной в неудачном месте и в неудачное время. Однако на этот раз все было по-другому. Этот охотился на женщин определенного типа: высокого роста, стройные, за двадцать. До сих пор он не изменял своим вкусам. Нам регулярно поступали запросы на проведение встреч с жителями кварталов, в которых орудовал Шелковый Чулок: мы рассказывали, какого поведения придерживаться, чтобы максимально обезопасить себя от его нападения. Но на встречи приходили в основном дамы старше шестидесяти, которым ничто, в сущности, не грозило.
