Джон Макдональд - Приглашение к смерти
Он смотрел на чистый песок, где полгода назад нашли ее тело, и неожиданно почувствовал неприятное ощущение в затылке и тыльных сторонах ладоней. Словно какое-то атавистическое предупреждение.
Берег был пуст. Только краб настороженно и терпеливо не спускал с него выпученных глазок.
4
Следующее утро выдалось душным. Александр Дойль позавтракал и отправился в город в скобяной магазин «Болли» покупать дешевые принадлежности для рыбной ловли.
Его обслужил Кал Болли, сын владельца. Алекс помнил Клема Болли, отца Кала, толстого угрюмого человека, помнил и Кала, который в детстве был толстым застенчивым парнем, мишенью для жестоких шуток. С годами застенчивость переросла в угрюмость.
— Привет, Кал!
— Привет, Дойль! — Ни улыбки, ни предложения пожать руку, абсолютное равнодушие.
— Рад, что хоть кто-то узнал меня.
— Слышал, что ты вернулся в город и поселился на берегу.
— Как твой отец?
— После сердечного приступа уже три года не встает с постели. — Впервые на мясистом лице появилось хоть какое-то выражение, едва заметный проблеск удовлетворения.
— Жалко… Мне нужен спиннинг.
— Там. Только придется платить наличными, Дойль. Я не даю в кредит.
— Хорошо, пусть будут наличные.
Алекс нашел удочку, какую хотел. Болли ловко намотал леску на катушку и положил наживку и вожака в маленький бумажный пакет. В другом конце магазина продавец демонстрировал пожилой покупательнице вентилятор.
Алекс расплатился и получил сдачу.
— Спасибо за теплую встречу. Кал, — поблагодарил он.
Кал Болли хмуро уставился на Дойля.
— А ты чего ждал? Хотел, чтобы я нанял для встречи оркестр? Я не могу запрещать таким, как ты, заходить в свой магазин, но не обязан стоять и вежливо разговаривать с тобой.
Александр Дойль направился к двери. Болли смотрел ему вслед подозрительными маленькими свиными глазками.
Сев за руль, Алекс вспомнил, что ему необходимо сделать одно не очень приятное дело. И чем дольше он будет его откладывать, тем труднее его будет сделать. Он заставил себя выехать на Палм-стрит. Старый дом недавно вновь выкрасили, но в тот же самый цвет — кремовый с темно-коричневыми узорами. Алекс посмотрел наверх, на окно комнаты, в которой когда-то жил, поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.
— Иду, иду, — услышал он.
Маленькая женщина с седыми волосами, резким лицом и выражением неугомонной энергии спустилась в выцветшем ситцевом платье, вытирая руки о фартук.
— Да? — спросила она и посмотрела на него через сетку.
Неожиданно лицо ее сморщилось, впервые в жизни Александр Дойль подумал, какой красавицей была Мира Даклин в молодости! Она с трудом открыла дрожащими руками дверь, втащила Алекса в прихожую и крепко обняла. Уткнув лицо ему в грудь. Мира несколько раз всхлипнула, повторяя его имя. Потом оттолкнула племянника и, держа за руки, внимательно посмотрела в лицо, пытаясь сквозь слезы улыбнуться.
— Хоть бы одно письмо написал! — упрекнула она дрожащим голосом. — Ты не написал мне ни одного письма, Алекс!
— Я пытался написать, тетя Мира. Честное слово, видит Бог, пытался!
— Не вспоминай всуе имя Господа Бога перед верующей женщиной. — Мира Даклин крепко сжала его руки. — Ты превратился в настоящего мужчину. Наверное, тебя нельзя назвать красавцем, но у тебя славное лицо, Алекс. Хорошее сильное лицо. Входи в гостиную. О, как замечательно вновь увидеть тебя! Прошло так много лет.
Они вошли в маленькую безупречно чистую старомодную гостиную. Мира села рядом с ним на диван и сжала ему руку.
— На чердаке стоит большой ящик. Я все в него сложила. Старые документы и вещи твоих родителей, фотографии и все остальное. Твои школьные дневники и спортивные награды, и одежду, которую ты оставил. Я положила в нее шарики от моли. Все в целости и сохранности, подумаю, твою одежду я спасала напрасно. Джо был в такой ярости, что хотел все выбросить, но я знала, что примерные христиане не должны так поступать.
— Я… я даже понятия не имел, что вы будете рады видеть меня, тетя Мира. Джо, наверное, так бы не радовался. Мне жаль, что он умер.
— Ты просто очень глупый парень, Алекс Дойль. Маленькая неприятность, которую ты сделал, не имела ничего общего с любовью. Когда существует любовь, самое маленькое, что ты можешь сделать, это позволить людям простить себя, а ты никогда не дал мне ни единого шанса сделать это. За все годы не было ни одного дня, чтобы я не думала о тебе: где ты, как живешь и что делаешь.
— Вы заставляете меня краснеть и стыдиться самого себя, тетя Мира.
— Ну хватит об этом, мальчик. Я понимаю, как сильно ты обиделся на Джо за то, что он так поступил с тобой. Ты совершил действительно глупый поступок, но во всем виноваты виски и плохая компания.
— Тетя Мира, я не хотел вам говорить. Но сейчас, думаю, без этого не обойтись.
Она внимательно, как и Бетти Ларкин, выслушала его рассказ об ограблении магазина. Когда Дойль закончил, Мира Даклин наклонила голову и печально сказала:
— О, как мне жалко, что Джо Даклин не знал этого! Я даже не спросила, женат ли ты?
— Нет, тетя Мира.
— Жизни холостяка — плохая жизнь, Алекс. Скучное время и отвратительная еда, и ты превращаешься в старого шумного холостяка. В Рамоне есть красивые девушки.
— Не так быстро!
— Где ты остановился? К сожалению, не могу даже предложить тебе комнату. Надеюсь, ты не собираешься скоро уезжать?
Александр Дойль ответил, что снял домик на берегу и собирается прожить в Рамоне некоторое время. Она поцеловала его, ласково улыбнулась и потрепала по плечу. Ее глаза радостно сияли.
— В конце концов ты все же вернулся. Наверное, я с самого начала была уверена, что ты приедешь. Ты должен забрать ящик со своими вещами, мой мальчик.
Дойль неторопливо вернулся на берег. Сейчас, после встречи с тетей Мирой, он удивленно спрашивал себя, как мог так ошибаться и плохо думать о ней все эти годы. Наверное, во всем была виновата гордость. Разъедающая душу болезнь не позволила ему увидеть правду, которую все это время пыталось подсказать сердце.
Алекс переоделся, надел плавки, взял удочку и отправился к морю. Он равнодушно двинулся по берегу, время от времени бесцельно забрасывая удочку.
На песке, прямо на линии прибоя, сидела женщина. Она держала в руках алюминиевую кастрюлю и, казалось, терла ее песком. Подойдя ближе, Алекс догадался, что она собирала крошечных ярких моллюсков, которые жили во влажном песке на глубине в дюйм.
Женщина была бронзовой от загара, стройной и довольно высокой. Коротко подстриженные волосы выцвели почти до белого цвета. На руках и плечах под коричневой кожей красиво перекатывались мускулы. Похоже, она не видела Дойля. Он приблизился к ней, достал леску из воды и сказал:
— Извините, мэм.
Она подняла голову, и на ее лице промелькнуло нескрываемое раздражение.
— Да?
— Мой вам совет: возьмите сетку типа той, через которую просеивают песок на стройках, лопату и какую-нибудь опору. Поставьте на нее сетку, набирайте лопатой песок и бросайте на сетку. Так вы намного быстрее насобираете моллюсков.
— Большое спасибо за совет. Но мне не нужны ни скорость, ни эффективность. Я предпочитаю собирать их так.
— Конечно, мэм. Извините… Из этих моллюсков можно сварить вкусный суп, только их надо подольше кипятить. Лично я люблю есть его холодным с острой соевой и перечной приправой.
Женщина молча вернулась к своему занятию. Дойль забросил удочку и вновь вытащил наживку.
— Вы живете в домике Проктора, мэм? Много лет назад мы здесь устраивали школьные пикники. Миссис Проктор тогда была директрисой в воскресной церковной школе.
Она раздраженно посмотрела на него.
— Наверное, все это довольно интересно, но у меня нет… настроения болтать.
— Извините. Просто вел себя по-соседски. Я Александр Дойль. Жил в Рамоне много лет назад и вот приехал посмотреть, как идут дела на родине. Замучила тоска по дому. Меня не было три года в Штатах. Работал в Венесуэле на больших стройках.
Ее загорелое лицо нахмурилось.
— Похоже, вы не из тех людей, что понимают намеки, мистер Дойль. Понимаю, что не могу приказать вам покинуть это место, по крайней мере, ту часть берега, которая находится за линией высокого прилива. Но если бы могла это сделать, то непременно приказала бы. Я не хочу разговаривать с вами. Не хочу дать вам возможность довести разговор до момента, когда вы сможете потешить свое праздное любопытство и начать задавать глупые вопросы о полковнике.
— Извините меня, мэм, но я не знаю, о чем вы говорите. Какой полковник? Я вовсе не любопытен и не собираюсь задавать глупые вопросы. Просто старался вести себя по-дружески.
Мисс Макганн встала и пристально посмотрела на него. По ее лицу он догадался, что ей уже за сорок.
