Ян Флеминг - Операция Шаровая молния
- Как же так, сэр, садятся у американского берега, а письмо отправляют не президенту США, а британскому премьеру?
- Запутывают след. А кроме того, пропал ведь наш, британский самолет, и послать письмо нам - значит, ударить в больное место. Вероятно, они рассчитывают, что мы выложим деньги сразу и взрывать бомбу не придется. А им только того и надо, ведь взрыв их так или иначе выдаст; им бы получить поскорее деньги да закончить операцию. На этом мы и сыграем. Впереди два, почти три дня, будем тянуть до последнего - вдруг чем-нибудь себя выдадут. Надежда, конечно, слабая. Но если я догадался правильно... И если вы не подведете... Короче. - М. строго взглянул на Бонда. - Вам все ясно? Тогда поезжайте. До Нью-Йорка на любом сегодняшнем самолете - билеты уже заказаны, а дальше атлантическим рейсом. Можно было бы отправить вас военным самолетом, но лучше приехать незаметно. Вы - богач, желаете купить участок, потому и разгуливаете по всему острову. Ясно?
- Так точно, сэр. - Бонд поднялся. - Хотя я бы лучше поехал, например, куда- нибудь к "железному занавесу". Сдается мне, мелкая группа такую операцию не потянула бы, это скорее русские. Захватили новейший самолет с бомбами и морочат нам голову с этим "Спектром". Узнаю почерк. Впрочем, у русских самолет или нет, разберутся наши восточные резиденты. Какие еще указания, сэр? С кем связаться в Нассау?
- С губернатором. ЦРУ тоже посылает своего человека, с рацией и всем, что нужно. Техника у них получше нашей... Вы возьмете шифровальную установку с тройным набором. Обо всем происходящем докладывать лично мне. Понятно?
- Понятно, сэр, - сказал Бонд и направился к двери. У Управления, может быть, за всю историю не было задания важнее, а его, Бонда, ставят а последний ряд кордебалета. Ну и пусть. Загорит на славу, а спектаклем полюбуется из-за кулис.
С шифровальной установкой - аккуратным кожаным чемоданчиком, с виду похожим на дорогую кинокамеру, Бонд вышел на улицу. Человек в светлом "фольксвагене" бросил почесывать под рубашкой обожженную грудь, в десятый раз поправил подвешенный под мышкой длинноствольный пистолет и включил зажигание. "Фольксваген" стоял за машиной Бонда. Что это за внушительное здание рядом, человек и не подозревал. Выйдя из брайтонской больницы, он узнал в "Лесном" домашний адрес Бонда, приехал в Лондон, под чужим именем взял напрокат машину и с тех пор неотступно следовал за Бондом. Сделает, что задумал, - и сразу в Лондонский аэропорт и ближайшим самолетом на континент, в любую страну. Граф Липпе не сомневался в успехе. Рассчитаться с обидчиком - дело привычное, легкое. Мстить в жизни приходилось часто, и он, не дрогнув, убирал людей могущественных, опасных. А узнают о сегодняшнем в "Спектре", не попрекнут. Там, в санатории, он подслушал телефонный разговор и понял, что его маску ухватили за кончик: докопались, что он член "Красной молнии", стали бы копать и дальше и рано или поздно вышли бы на "Спектр". А кроме того, у агента Н. есть и личные счеты...
Бонд сел в машину, захлопнул дверцу. Из двух выхлопных труб его "бентли" (Бонд специально поставил два глушителя) вырвался голубоватый дымок. Тронулась и машина агента Н.
А позади "фольксвагена", на другой стороне улицы, Шестой из "Спектра" опустил защитные очки, завел мотоцикл и рванул с места, помчался, лихо обходя машины, - когда-то Шестой был профессиональным испытателем. Пристроился позади "фольксвагена". Почему агент Н. следует за "бентли" и кто в этом "бентли" сидит, мотоциклиста не интересовало. Из переброшенной через плечо кожаной сумки он вытащил огромную, вдвое больше обычной, гранату и, прикидывая, как потом удирать, посмотрел на передние машины.
Прикидывал и агент Н. Не сможет проскочить между машинами - вон там за фонарем вырулит на тротуар... Теперь машин впереди немного. Он нажал на газ, левую руку оставил на руле, а правой вытащил кольт. Вот он у заднего бампера "бентли", вот поравнялся. Профиль Бонда четок, недвижен - отличная мишень. Липпе быстро глянул вперед и поднял пистолет.
Бонд обернулся на мерзкое дребезжанье - у "фольксвагена" двигатель с воздушным охлаждением - и в ту же секунду у самой щеки свистнула пуля. Нажми Бонд тут же на газ, его настигла бы вторая, но он неизвестно отчего нажал на тормоз и с размаху врезался подбородком в руль; в глазах потемнело от боли. Взвизгнули тормоза, "бентли" стал, а вместо третьего выстрела прогремел взрыв. Бонда осыпало осколками ветрового стекла... Вокруг испуганно гудели, кричали. Бонд тряхнул головой, осторожно выпрямился. Впереди лежал на боку "фольксваген": одно колесо еще крутится, крыша снесена, в машине и рядом на дороге - кровавое скользкое месиво. Пламя лижет дверцу, краска пузырится. Собирались любопытные. Бонд взял себя в руки, выскочил из машины.
- Назад! - рявкнул он. - Бак взорвется!
Тут же глухо ахнуло, в черных клубах дыма взвилось пламя. Вдали завыла сирена. Бонд протиснулся сквозь толпу и быстро пошел назад, в Штаб. Хорошенькая история!
Бонду пришлось пропустить два нью-йоркских рейса. Полицейские потушили пожар, отвезли в морг останки, убрали изуродованную машину. Следствие располагало лишь туфлями и клочьями одежды убитого, номером пистолета и машины. В бюро по прокату вспомнили, что посетитель был в темных очках, предъявил водительское удостоверение на имя Джонстона, дал щедрые чаевые. Машину взял три дня назад на неделю. Мотоциклиста видели прохожие, но задних номеров не разглядели - может быть, номера и сняты. Промчался, как вихрь...
Ничего не добавил и Бонд. У "фольксвагена" крыша низкая, водителя не разглядел, только высунулась рука, блеснул пистолет.
Копию протокола Управление по разведке и контрразведке запросило у
полицейских и отправило в штаб операции "Шаровая молния". М. еще раз переговорил с Бондом - коротко и раздраженно, будто в нападении виноват сам Бонд. Посоветовал не тревожиться: вероятно, это хвост прошлых дел, полиция разберется. Главное сейчас - операция "Шаровая молния".
8 Братская могила
Операция "Омега" шла без сучка, без задоринки: три ее этапа завершены были точно в срок.
В Джузеппе Петаччи Блофельд не ошибся. Во время войны, восемнадцати лет, тот уже был вторым пилотом сторожевого бомбардировщика немецкой марки, а немцы редко доверяли свои самолеты итальянцам. Летал над Адриатикой. Их эскадрилью даже оснастили новейшими немецкими минами нажимного действия, но военное счастье вскоре улыбнулось союзникам, и Петаччи решил позаботиться о себе: что нужно делать, он знал. Во время очередного патрульного облета он пристрелил, по пуле в затылок, командира и штурмана и, над самой водой, на бреющем, под зенитным огнем, долетел до взятого союзниками порта Бери. Вывесил из окна кабины рубашку и сдался английским летчикам. Контрразведчикам он рассказал красивую сказку: поступил-де в итальянскую военную авиацию, чтобы вредить фашистам.
И после войны считался доблестным героем Сопротивления. Жизнь покатилась легко: несколько лет летал вторым пилотом и командиром экипажа в гражданской авиации, потом вернулся в Военно-воздушные силы полковником, а еще спустя время его приписали в НАТО и назначили вместе с другими пятью итальянцами в передовое оборонительное соединение. Однако ему уже стукнуло тридцать четыре, и он решил, что пора уступить место молодым, пусть и они повоюют... А он - он всю жизнь любил вещи броские, первосортные, дорогие. И владел всем, о чем мечталось: у него было два золотых портсигара, массивные золотые часы на золотом же гибком браслете, белая машина с откидывающимся верхом, модная одежда... Женщины тоже мог добиться любой. Теперь ему хотелось купить другую машину, особенную, гладкую, вытянутую каплей, - он видел такую на Миланской автомобильной выставке. А пуще всего хотелось зажить по-новому, никогда больше не видеть светло-зеленых натовских коридоров, не летать; все сменить - и страну, и имя, уехать, скажем, в Рио-де-Жанейро... Но для этого нужен новый паспорт, деньги и чья-нибудь помощь.
Итальянец по фамилии Фонда, Четвертый из "Спектра", искал - по парижским ночным клубам, куда захаживают натовцы, - именно такого человека. Целый месяц Четвертый тщательно готовил снасти, прикармливал рыбину, наживлял крючок и, наконец, забросил удочку. Рыбина так поспешно клюнула, что в "Спектре" даже решили проверить, не двойная ли игра. Но Петаччи оказался чист, и ему предложили следующее: во время учений он угоняет "Защитника". Об атомных бомбах не говорилось вообще, угнать якобы просит кубинская революционная группа - так она привлечет внимание к себе и своим целям, лучшей рекламы не придумаешь. Петаччи притворился, что верит - какая разница, для кого угонять. Он должен был получить миллион долларов, паспорт на любое имя и с любым гражданством и билет от места посадки самолета до Рио-де-Жанейро. Угон был продуман во всех подробностях, и утром второго июня Петаччи был собран, спокоен; "Защитник" с ревом разбежался на полосе и взмыл в небо.
