Михаил Литов - Первенец
Я тоже порядком устал. Но хоронить дядю Самсона, кроме меня, было некому, так что я, сцепив зубы, довел дело до конца и только потом позволил себе расслабиться, отошел, пошатываясь, в сторону, сел на землю у березки, привалился к ней спиной и мгновенно погрузился в сон.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Проснувшись, я растерянно огляделся по сторонам, не понимая, где нахожусь. Впрочем, место я скоро узнал, я бывал здесь раньше. Я сидел на краю небольшой поляны, у обрыва, а внизу змеилась между зелеными берегами узкая и, как мне показалось издали, быстрая река. Утро было чистое, нежное, прелестное.
Мне бы следовало умыться росой и ощутить вечную свежесть природы, но тут в моей памяти восстановились события минувшей ночи. Я вскочил, как ужаленный, - просто мне вообразилось, будто я расселся прямо на могиле моего дяди. Но подо мной была самая обычная трава. Я вспомнил, как тщательно выравнивал и утаптывал землю, прикрывал дерном место захоронения. По всей видимости, я сделал это слишком хорошо и никто до меня так превосходно еще не заметал следы преступления.
Уж не приснилось ли мне ночное происшествие? Может быть, я стал настоящим лунатиком? Например, я не мог найти ни тележку, ни лопату, а ведь их я, ясное дело, в землю не закапывал вместе с дядей. Я с нарастающим удивлением озирался по сторонам, осматривал кусты. Если тележка и лопата все-таки здесь, их нужно обязательно найти, поскольку они могут превратиться в серьезную улику против меня. А затем я отправлюсь домой и посмотрю, как там нынче ведет себя на портрете моя жена Агата.
Между тем гений зла, столь ретиво взявшийся за меня, готовил мне новые пакости. Некий человек нарушил тот хрупкий и относительный покой, в котором я без особого успеха искал тележку, лопату и хоть какие-то следы захоронения бренных останков дяди Самсона. Сначала благородная голова этого человека обрисовалась над краем обрыва, а потом, недолго словно бы повисев в пустоте, она без видимых усилий повлекла за собой все прочее, что еще было в ее владельце. И предо мной сложился полнокровный образ великолепного самца, которому можно было дать на глаз и сорок, и шестьдесят лет. Его виски слегка тронула седина, он смотрел живо и как будто даже культурно, с некоторой поэтичностью и сатирой. Его сопровождали два дюжих субъекта, которые внезапно появились между березками, на небольшом удалении от нас, где они прогуливались с деланно независимым и случайным видом.
- Отрадно видеть, - воскликнул мой непрошенный собеседник, - что наши литераторы не только упражняются в изящной словесности, но иной раз и предаются размышлениям на лоне почти дикой природы. Это воодушевляет нас, простых смертных.
Я украдкой бросил взгляд на тех двух типов, которые старательно избегали смотреть в нашу сторону. И они были самцами, но потасканными, невыразительными, пошлыми. Таких можно встретить в пивной и на всяких черных работах. Хотя Господь явно не обделил их силой, а господин, которому они служили, потрудился над их внешним видом, отмыв, прилизав и одев в весьма добротные серые костюмы. Даже издали я разглядел их отличительную черту - их одинаковость, да, они были словно на одно лицо, одного пошиба.
Я пробормотал:
- Прежде, чем я вам что-нибудь отвечу, я хотел бы знать, кто вы такой...
- Что имя! - Незнакомец тонко и пронзительно усмехнулся. - Оно достается человеку по слепой прихоти родителей. Другое дело прозвище. Любите кличку! Она у вас есть? Я вам назову свою - меня прозвали Скорпионом. Или вы полагаете, что взрослому человеку не пристало носить какую-то кличку? Несолидно? Напротив, очень солидно. Глубже, чем солидно. Просто донельзя хорошо! Положение звезд, планет, дыхание космоса... человек в толщах мироздания... таинственное влияние на судьбу - вот что мы слышим в невероятной глубине прозвищ, подобных моему. Пора и вам определиться, мой друг. Выбрать стезю, поприще... прозреть линию жизни...
- Послушайте, - перебил я нетерпеливо и раздраженно, - кто вы такой? Что вы здесь делаете и что вам от меня нужно? Почему я должен выслушивать весь тот вздор, что вы городите?
Скорпион, нимало не смутившись, воскликнул:
- Ба! Вы в замешательстве и нуждаетесь в моем совете? Мой совет предельно ясен. Выбирайте зло! Я настоятельно рекомендую вам это. Знаете, всякие мудрецы твердят, что мир сотворен добрым Богом, а зло произошло оттого, что он пожаловал людям свободу воли. Чепуха! При случае я без особых затруднений докажу вам, что тот, кого называют дьяволом, в творческом смысле весьма полезен и в известные семь дней творения трудился отнюдь не меньше Всевышнего.
Я почти не слушал эту болтовню. Скорпион же определенно упивался собственным красноречием. И он говорил так долго, что инстинкт самосохранения как бы перестал действовать во мне, я забылся, сознание опасности, которую безусловно принес с собой этот господин, притупилось. Я позволил себе усмехнуться ему в лицо. А он вдруг взглянул на меня строго и с угрожающей сухостью в голосе произнес:
- Надеюсь, ваш дядя перед тем, как вы отправили его на тот свет, поведал, где он спрятал вещий череп?
Кровь ударила мне в голову. Этот загадочный человек знал о ночном происшествии!
- Вещий череп? - переспросил я с дрожью в голосе. - Я не понимаю, о чем вы говорите...
- А вот этого не надо, - резко оборвал меня Скорпион. - Не прикидывайтесь простаком. Вы все отлично понимаете. Вам хорошо известно, о каком черепе идет речь. И вы отдадите его мне.
- Но как я могу отдать то, чего у меня нет?
- Вы решили упорствовать? Жаль. - Скорпион с притворным сожалением покачал головой. - Очень жаль. Я питал большие надежды на ваше благоразумие. Думал, что у меня не будет оснований прибегать к более крутым мерам. Но вы предпочитаете мнить себя необыкновенно мужественным человеком... И это ставит ваше будущее под вопрос. Очень жаль.
Сказав это, Скорпион отвернулся от меня и зашагал к обрыву. Я решил, что освободился от него, по крайней мере на время, и получил возможность осмыслить ситуацию. Однако я ошибся, полагая, что он дает мне передышку. Его церберы, о которых я на минуту забыл, внезапно задышали мне в лицо, и не скажу, что это было приятно. Они крепко схватили меня, обвили сильными руками и повлекли к обрыву, уже поглотившему их предводителя. Я, если память не изменяет мне, кричал. И спрашивал: в чем дело? что вам нужно? Но когда я увидел внизу Скорпиона, спускавшегося по тропинке к реке, я немного успокоился. Не так уж крут и опасен был этот обрыв.
Впрочем, я до некоторой степени сопротивлялся. Они ведь хотели столкнуть меня вниз, а это было не совсем то, чего хотелось мне. Один из них вдруг извлек из бокового кармана пиджака бутылку вина.
И вот они стояли и пили, они держали меня и передавали друг другу бутылку, обмениваясь плоскими шуточками на мой счет. Называли меня собутыльником! Они наслаждались добрым вином, а я вынужден был гадать, трясясь от страха, что за этим последует. Огромный простор раскрывался предо мной, я был повернут лицом к нему. Но я уже ничего не понимал. Я видел голубое небо, бесконечное и безмерно прекрасное, но не понимал, что вижу его. Не видел реки, легкой лодки, вытащенной на берег, Скорпиона, ждущего нас внизу. Хотя я, конечно, видел все это. Но меня ждала казнь, и мне было не до размышлений над увиденным.
- Ну, пошел! - проговорил мне в ухо хриплый, жаркий голос.
Грубые руки толкнули меня в спину. Небо и земля смешались, закружились перед моими глазами каруселью.
Я не погиб. Хотя мне пришлось, разумеется, несладко, пока я катился к ногам Скорпиона, ждавшего меня внизу. Он с самой саркастической ухмылкой, какую только могла изобразить его смазливая физиономия, склонился надо мной.
- А ведь я вас предупреждал, молодой человек.
Ну конечно, следовало ожидать, что он скажет именно это. Он действительно предупреждал меня, а я остался глух к его предупреждению, за что и поплатился.
Я был очень сильно помят. В глазах Скорпиона мелькнуло удивление, как если бы он и не предполагал, что падение с обрыва способно доставить мне вообще какие-либо неудобства. Когда подбежали его подручные, он заботливым тоном велел погрузить меня в лодку. Естественно, я сознавал, что эта опека, которую взяли надо мной бандиты, чревата для меня новыми бедами. Но мне казалось, что я уже утратил способность двигаться, что у меня отбиты жизненно важные органы и, может быть, сломаны конечности, и если они уйдут, оставив меня на берегу одного, я попросту вымру в этой безлюдной местности.
Мы поплыли вдоль пологих зеленых берегов. Впереди замаячили какие-то домики, заборы и огороды, - вероятно, окраина города. Я напряг всю суровость, на какую был способен в своем жалком положении, и спросил:
- Должен ли я считать себя похищенным?
Мои сомнительные доброжелатели приняли такой вид, будто слышат детский лепет или бред больного. Они решили немного развлечь меня, отвлечь от беспокойных мыслей и ощущений. Оказывается, один из тех малых, что столкнули меня с обрыва, прозывался Овеном, другой Тельцом. Ну разве это не забавно? Разве не впечатляюще?
