Марина Серова - Шкурный интерес
– Сегодня пыхнем! – объявил он.
…Шло время, а Стопор все не звонил.
– Может, он вообще не получил нашего сообщения? – предположила я.
– Сразу видно, что новички! – расхаживая взад-вперед по комнате, с важным видом разглагольствовал Валера. – Запомните, Джа любит терпеливых!
– Кто такой Джа?
– Джа – бог той травы, с которой мы сегодня кайфанем, – объяснил он.
«Ну вот, – подумала я. – У них, оказывается, еще и своя мифология есть». Я никогда не представляла себя в роли человека, стремящегося приобрести наркотики, и сейчас все происходящее казалось мне нелепым сном, грозящим обернуться кошмаром. Голова шла кругом.
Наконец позвонил Стопор. Его разговор с Иваньковым был весьма лаконичен. Я не слышала речи наркоторговца, только ничего не значащие ответы Иванькова: «Нет»… «Один»… «Когда?»… «Будем».
Валера вернул мне телефон.
– Все в порядке! – сообщил он. – Через час стрелка. В Заводском. А пока можно расслабиться, послушать музыку.
… До встречи оставалось минут двадцать. Иваньков потребовал, чтобы я дала ему денег на такси.
Заводской район считается в Тарасове самым криминальным. Не каждый отважится разгуливать по его мрачным закоулкам, а уж тем более заглядывать во дворики после захода солнца. Однако именно этим Валера и заставил нас заниматься.
Мы опоздали на пять минут. На условленном месте никого не было.
– Может, он не стал дожидаться и ушел? – задала вопрос я.
Иваньков залился неестественным смехом.
– Не-ет! Барыги своего не упустят! Они всегда запаздывают. Чувствуют власть над чужими судьбами, собаки!
Я огляделась. Дворик не вызывал оптимистического настроения. Со стороны одного из подъездов слышались приглушенные пьяные голоса с характерными блатными интонациями. Метрах в двадцати от нас с восхитительной непринужденностью справлял нужду человек бомжевского вида. Еще откуда-то из-за густой завесы деревьев доносились пропитые и насыщенные матерной руганью голоса двух женщин. Я зябко поежилась.
Время шло, а наркоторговец все не появлялся. Терпение мое было на пределе, и я, чтобы хоть как-то усмирить все возрастающее нервное напряжение, начала притопывать на месте.
– Хотят ребятки торчать! Хотят! – продолжал делать свои выводы Иваньков.
В конце концов не выдержал Дмитрий Анатольевич:
– Ну где же этот Стопор?!
Валера приложил палец к губам.
– У-у-у! Что ж ты так нервничаешь, друг? Не стоит! Говорят тебе – накуришься сегодня, значит, накуришься!
Миновало еще пятнадцать минут. Степанов отозвал меня в сторонку.
– Еще немного, – сказал он, – и я пошлю этого Валеру вместе с его Стопором и анашой к чертям собачьим!
– Мне все равно. Моя функция – обеспечивать вам защиту. Поверьте, мне это безумие нужно куда меньше, чем вам, – буркнула я.
Мы вернулись к Иванькову. Не знаю, насколько бы еще хватило Дмитрия Анатольевича, но тут подошел Стопор в сопровождении двух ребят. Стопора я опознала только по приветствию Валеры:
– Что, Стопор, опять под кайфом?
– Угу! – Стопор скорчил довольную гримасу. Его слегка пошатывало.
Спутники Стопора обладали весьма колоритной внешностью: один весь в прыщах, другой очень худой, с резко очерченными высокими скулами.
Я закурила во второй раз за вечер.
– Вы тут пока потусуйтесь, – сказал Стопор, – а я попробую разузнать насчет «тем».
Стопор скрылся в глубине дворика.
– Косяк, – представился тот, что с прыщами.
– Вовчик, – представился скуластый.
– Ты под чем? – спросил Косяк у Степанова.
– Он трезвый, – пояснил Валерка. – Он всегда такой.
– А вы по скольку берете? – допытывался Косяк.
– Мы скромные, – отвечал Валерка. – Пакетик на всех.
– А мы с Вовчиком – стакан.
– А Косяк – это потому, что «косяки» курить любишь? – поинтересовалась я.
– Не-е, – отозвался Вовчик. – Это потому, что он человек «косячный». Ходит по городу и на всю улицу про наркоту орет. И все равно ему: мусора, не мусора. Своей головы не жалко, хоть бы чужие пожалел! Влипнем мы однажды с его благословения куда-нибудь! Да только что ему объяснять!
– Да, что мне объяснять! Я вообще не понимаю этого гонева! – говорил Косяк нарочито громко, почти кричал. – Хоть сейчас на проспекте встану и начну орать: «У меня в кармане „баян“ с герой!»
Мимо прошла пожилая женщина и бросила на нас обеспокоенный взгляд.
– Хочу – ширяюсь, хочу – не ширяюсь! – не на шутку разгулялась «демократическая» натура Косяка. – Кому какая разница!
– Ну что же ты так переживаешь? – попытался успокоить Косяка Иваньков. – Не стоит оно того! Нервные клетки не восстанавливаются!
– Да потому что, в натуре, кому какая разница! – не унимался Косяк.
Не знаю, как обстояло дело насчет физического здоровья этого типа, а вот психическое наркотики ему явно основательно подорвали.
– Если ты кому-то нужен, тебя и чистого заберут, подкинут в карман что-нибудь, – продолжал развивать свои идеи Косяк, не жалеющий чужие головы. – Так какого хрена тогда гнать! Знаете, какой облом недавно был? – произнес он неожиданно тихо, резко переключившись на другую тему.
– Какой? – задал вопрос Валерка.
– Сейчас расскажу.
Гневный рассказ Косяка показался мне откровенным бредом неизлечимого шизофреника:
– Скинулись толпой, короче. Звоним бабе Люсе. «Баба Люся, нам шесть банок! Капуста есть». Она: «Приезжайте завтра, все будет». Ну, мы, ясное дело, давай мечтать, кто в каких мирах и как отрываться будет. Приехали на другой день. А баба Люся: «Ой, ребятки, – мимика Косяка в те моменты, когда он цитировал бабу Люсю, очень впечатляла, – а я две банки продала! Четыре возьмете?» А нам четырех на толпу не хватит. Пришлось возвращаться с пустыми руками. Через пару дней мы с Вовчиком на двоих наскребли. Решили заторчать. Мечтаем, ясен перец. Звоним, а баба Люся нам: «Ой, ребятки, кончилось все! На той неделе будет!» Опять облом. А на следующей неделе у нас бабла не было. И, как назло, бабу Люсю на улице встречаю. А она: «Что ж вы, ребятки, не заходите? У меня ж двенадцать банок лежит!» Отсюда – мораль: не дели шкуру непроданного эфедрина!
– Это точно! – засмеялся Иваньков.
– Нельзя же так жить, – машинально пробормотала я.
– Так жить нужно! – снова завелся Косяк. – Во!
Он закатал рукава и гордо продемонстрировал «дорожки» на внутренней стороне предплечий.
Тем временем подошел Стопор.
– Борода! – сообщил он. – Несрост! Кончилось все!
– У-у-у… – протянул Иваньков.
Косяк со злостью сплюнул.
– Тьфу, черт, опять пьянствовать придется!
– Не хочу я пьянствовать, – жалобно захныкал Вовчик и замотал головой так отчаянно, словно агенты иностранной разведки требовали от него измены Родине в форме раскрытия важной государственной тайны. – Это ж потом от похмелья с утра маяться!
– А кто хочет?! – взбесился его приятель. – Я лично хочу торчать! Понимаешь, тор-чать! Но, поскольку другого выхода на сегодняшний день я не вижу… – конец тирады, как всегда, оказался у Косяка обескураживающе неожиданным: – А все дело в том, что алкоголь не изменяет сознания!
* * *– Вы уж не обессудьте, мужики, – разводил руками Стопор.
– Так уж получилось… Бывает…
– Бывает, – согласился Валера.
– Ну так я пойду? – виновато спросил Стопор. – Дела, они на месте не стоят…
– Не стоят, – словно попугай повторил Иваньков.
– Иди, – кивнул Вовчик.
– Иди, иди! – закричал Косяк. – Еще раз подобная ботва повторится!..
– Иди, – присоединился к общему мнению Валерка.
– Вот всегда со Стопором так, – заметил Косяк, когда наркоторговец ушел. – В вечном ступоре! В следующий раз к Капкану обратимся. Оно, конечно, подороже, зато и надежней.
Мы со Степановым переглянулись.
– Капкан, он ведь, говорят, на совесть работает, – сделав задумчивый вид, молвила я.
– Несерьезно это все, – скептически выразил свое мнение Иваньков. – Не по-пролетарски.
– Решено, – сказал Вовчик. – Завтра звоним Капкану.
– А вы не могли бы нас с ним свести? А то нам срочно нужно… – осторожно осведомилась я.
– Нет, – покачал головой Косяк. – Капкан левых людей не любит.
– Что, совсем никак? – Я и не пыталась скрыть разочарование, которое ясно прозвучало в моем голосе.
– Совсем никак.
Косяк развернулся к Вовчику.
– Надо идти, – сказал он.
– Надо.
В этот момент краем глаза я заметила группу «бритых» молодых людей, бредущих в нашу сторону характерными походками, что называется, вперевалочку.
– Гоблины, – сделал вывод Косяк. – Докопаться хотят. Возможно, капусту снимать будут. Надо, короче, отсюда валить.
