Михаил Нестеров - Позывной Пантера
- Дело в том, - Мещеряков вводил Марка в курс дел, - что Бондарев обратил внимание руководства на сношение Джавгара Аль-Шахри с бывшим офицером из Управления космической разведкой (УКР)* ГРУ Георгием Хилькевичем...
* Чаще Управление космической разведкой ГРУ называют либо космическим разведывательным управлением (КРУ), либо Центром космической разведки (ЦКР).
Егор Гайдар, будучи и.о. премьер-министра России, совместно с министром обороны Павлом Грачевым в 1992 году разрешил Главному разведывательному управлению продавать слайды, сделанные с фильмов, отснятых советскими спутниками-шпионами. Качество высокое, цена на зарубежных рынках достигала 2 тысяч долларов за слайд.
- Джавгар действительно покупал слайды у Хилькевича? - спросил Сергей.
- Да, мы провели тщательную проверку обоих, Джавгар, занимаясь коммерческой деятельностью, покупал у Хилькевича слайды, сделанные со спутника, для частного картографического общества ИЧП "Меркатор-Плюс", и снимки эти представляли ценность лишь для гражданской картографии.
Короче, понял Марк, слайды не содержали в себе ничего, что могло бы нанести урон обороноспособности и экономике Российской Федерации. Деятельность Джавгара можно было отнести к коммерческому шпионажу. К тому же, кроме картографических организаций, существуют земельные фонды, сельскохозяйственные институты и прочие организации, работающие на благо Родины и остро нуждающиеся в таких снимках.
Однако еще раз проверить деятельность Джавгара на этом поле не мешало, и это стало для Марка одной из легенд его появления на берегах Каспия.
Другое прикрытие, о котором в свое время не спешил рассказать полковник Мещеряков, - личные счеты. Следователь ОВД Южного Рашидов кому угодно сможет подтвердить, что Марк был в Дагестане летом прошлого года. И добавить, что единственный напарник Марка на тот момент - бывший командир группы морских диверсантов, также находившийся в приятельских отношениях с капитаном первого ранга Бондаревым. И все это играло на руку агенту ГРУ, хотя было довольно рискованно.
Марковцев поймал такси и доехал на нем до аэропорта. Работник пограничной службы внимательно вгляделся в его лицо, затем перевел взгляд на фотографию в паспорте. Несколько секунд, за которые наметанный взгляд пограничника сличал фото с оригиналом, и Сергей получил документ обратно. Иначе и быть не должно, подумал он, сбрасывая внутреннее напряжение и представляя ручной багаж на досмотр. Пройдя металлодетектор, забрал сумку и подошел к широкому окну, выходящему на летное поле. Рядом встала женщина лет тридцати, и Сергей, легко завязывая знакомства, повел с ней непринужденный разговор.
3
Дагестан, пос. Южный, 22 июня, суббота
Первая мысль, мелькнувшая в сознании Усмана Рашидова при виде давнего знакомого, была почти комичной: "Вот оно, хроническое несчастье". Совершенно обескураженный, следователь местного ОВД шел за своим поздним гостем. Непроизвольно жестикулируя, он бормотал что-то нечленораздельное, словно производил осмотр места происшествия. Хотя в некоторых случаях осмотр производится лишь по факту возбужденного уголовного дела, Рашидов по этому поводу не беспокоился: вот впереди него шагает настоящий возбудитель уголовных дел. Одет этот "гигантский вирус" с иголочки - в темно-серые модные брюки, стильную клетчатую рубашку с короткими рукавами и навыпуск, в руках дорожная сумка баксов за двести, туфли тоже потянут на двести.
- Не хотел тебя беспокоить днем, - обернулся Марковцев, взойдя на крыльцо приземистого, с покатой крышей дома, и снял очки с темными стеклами. - Все-таки ты работаешь, человек занятой.
- Ну да, - согласился Усман, чересчур резко открывая летнюю дверь, обтянутую сеткой от комаров, - ты решил лишить меня покоя вечером. На ночь, кагытся, - прогнусавил он любимое "как говорится". И добавил: - Ты где остановился?
- Вчера переночевал в махачкалинском клоповнике. А неделю назад шиковал в своем роскошном доме на Эгейском море, - со вздохом вспомнил Марковцев свою сгоревшую мечту. - Денег у меня хватает, на твоего земляка Шамиля я отработал честно. Хотя он не успел рассчитаться со мной полностью.
"Где он сегодня решил остановиться, спрашивать бесполезно", догадался Рашидов.
А Марк буквально огорошил его:
- Иисус сказал: "Если войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете с того места. И если кто не примет вас..."
- Ну? - похолодел хозяин, ожидая страшного для себя продолжения, словно гость зачитывал ему приговор.
- Дальше, Усман, тебе знать не положено. Где твоя половина? - спросил Сергей, останавливаясь в длинном и узком коридоре частного дома.
- К соседке пошла, - простодушно ответил Усман.
- Я про мужскую половину спрашиваю.
Рашидов долго соображал и даже в какой-то момент надумал обидеться. Наконец смекнул, что гость говорит о мужской половине дома. Но ответил неосторожно:
- Проходи на кухню.
Марковцев рассмеялся в нос, похлопывая дагестанца по плечу.
- Вижу, ты так обрадовался, что даже потерял голову. Но ты прав, чуть нараспев произнес Сергей, - поговорим на кухне. Вчера я распробовал местный коньяк и прихватил с собой пару бутылочек "Кизилюрта". Пил? поинтересовался он.
- Пил. Кажется.
Гость прошел в конец длинного коридора, заставленного ящиками. На стенах висели тазы, какое-то тряпье, там же нашел себе место велосипед, крепившийся на крючьях. На полках, заваленных всевозможным барахлом чайниками, кастрюлями, казанами и прочей домашней утварью, - места не было даже ржавому гвоздю. У Марка сложилось впечатление, что он попал в дом армянина-старьевщика.
Летом прошлого года он не заходил в дом следователя ОВД, разговор проходил в уютной беседке, увитой виноградом. Но и во дворе чувствовалась прижимистая рука хозяина. Он тащил все, что попадало ему в руки. Вдоль забора высились кучи битого кирпича, местами обгоревшего, взятого с каких-то руин, штабеля шифера и досок, ряды бочек. Что творится в сараях, можно догадаться и не заглядывая в них.
- Усман, я объявление в газету давал: "Избавлю от жадности. Дорого". Не читал?
- Нет. - Сам того не подозревая, Усман уже проходил в деле, которое неожиданно свалилось на Марковцева, как агент Марка под оперативным псевдонимом "Помощник".
Первый тост за хозяина дома - это правило. "Помощник" молчаливо наклонил голову и опрокинул в рот рюмку действительно отличного дагестанского коньяка.
- Что привело тебя в наши края, Синдбад? - с интонациями беззубого аксакала пошутил чуть захмелевший следователь. - Ищешь приключений?
- Дела государевы, - ответил Сергей. - Слышал что-нибудь о смерти капитана Бондарева?
- Слышал, конечно, - ответил Рашидов. Смерть начальника разведки флотилии всколыхнула все побережье дагестанского Каспия и ослабевшей волной прокатилась по горной части республики.
Каперанг носил русскую фамилию, однако в ней звучал и местный колорит. Бондарь - уважаемая на Каспийском побережье профессия, канувшая, правда, в Лету. Даже в Южном есть Бондарная улица, в Баку - Бондарный переулок. Жизнь в этом краю, где идет промысел рыбы, сбор урожая винограда, немыслима без бочек. А нефть?
- Почему ты заинтересовался этим делом, Сережа? - Хозяин называл гостя не то что ласково, а намеревался по простоте кавказской и как бы дружественным расположением против всей логики выгнать его вон поскорее.
- Усман, с тобой я могу говорить честно, - начал отрабатывать легенду гость. - Если бы не обстоятельства, я бы проходил службу в экипаже. Неважно, здесь, на Каспии, или на Балтике. С Бондаревым меня связывают двадцать лет дружбы. Спроси, откуда я приехал?
Рашидов не стал спрашивать, он слушал гостя, который, по его словам, бросил богатый дом в Греции и, подвергаясь немалым опасностям, пробрался-таки через десяток границ. И все для того, чтобы испортить более или менее спокойную жизнь дагестанца. Иначе Рашидов думать не мог. Дружеские подвижки - тем более русские - ему были неведомы. В свои тридцать пять он хотел жить той жизнью, к которой привык и не хотел отвыкать.
Бывают, конечно, исключения. Вот в прошлом году Сергей со своим другом разбавили местное бытие.
И чего греха таить, ожил тогда следователь Рашидов, взял в руки "Калашников"; рискуя сделать жену вдовой, а детей сиротами, палил налево и направо по чеченским бандитам.
"Неужели снова?!" Теперь от тех мыслей остался, как и полагается, лишь пороховой газ. И мог выйти наружу в любую минуту, оставив душу дагестанца полупустой.
А ведь он часто вспоминал Марка. Наверное, потому, что никогда не надеялся увидеть его вновь.
Он заплатит?
- Сколько? - И мгновенно поправился. - Да не в деньгах дело, Сережа! Откровенность за откровенность. Откуда мне знать, может, Бондарев сунул нос не в свое дело, и его убрали. А могилу забросали такими версиями, которые выгодны кому-то. И никаким ломом их не выковырить. Я, кагытся, следователь, и сам себе не принадлежу. Прикажут мне или надавят, я все сделаю. Потому что не хочу однажды выскочить в одних трусах из горящего дома, ну? А тебе я чем могу помочь? Ну, съезжу я в Каспийск, поговорю с кем надо, а наутро мой дом спалят.
