Марина Серова - Опасная связь
Простая случайность?
Не исключено…
Я внимательно просмотрела четырехполосник с первой строчки до последней.
Никаких пометок, галочек, крестиков или иных знаков возле объявлений.
Впрочем…
Крайний правый угол последнего листа был чуть короче своего соседа.
Всего на две-три строчки.
И по краю — следы аккуратного обрыва.
Для подобного случая есть специальный термин — «значимое отсутствие».
Остается найти еще один экземпляр и посмотреть, что же именно значилось в этих строчках.
Благо тираж листка десять тысяч, если издатели не врут.
— Это бесплатная газета? — спросила я шофера, прервав его взволнованное описание картины боев на далеком африканском континенте.
Тот с удивлением посмотрел на меня.
— А разве такое бывает?
— Встречается. Значит, ее можно купить?
— Конечно. В любом киоске. Если не продали по дешевке на кульки для семечек, — насмешливо ответил водила.
Глеб Богданович Устинов, формальный супруг едва ли не самой богатой женщины города, жил на третьем этаже обшарпанной четырехэтажной постройки красно-коричневого цвета.
Здание начинало ветшать и потихоньку покрываться мелкими трещинами, словно старинное полотно.
Но реставрировать его явно не собирались.
— Ага, все дома, — констатировал Устинов, отперев дверь с одного оборота вместо ожидаемых двух. — Милости прошу.
Из кухни слышался звук передвигаемой посуды.
Потянуло вкусным запахом чего-то печеного.
— Кто же у вас готовит? — спросила я, сбрасывая туфли.
— Лера, Серегина супруга, — с готовностью сообщил Устинов. — Да вы ее сейчас увидите!
Я решила не торопиться и для начала быстро привести себя в порядок.
Когда я мыла руки в раковине совмещенного санузла, периферийное зрение вдруг подало мне тревожный сигнал.
Из мусорного ведра торчал уголок бумаги, со смазанными буквами.
Это была страница того самого рекламного листка, который я читала в «Жигулях» по дороге сюда.
Я немедленно выудила его из мусора и нашла недостающий кусочек.
Прочитав объявление, я задумчиво свернула клочок бумаги пополам и спрятала в карман.
Снова отмывая руки, — газета оказалась в чем-то липком и вонючем, — кажется, в засахаренном варенье, — я старалась понять, что мог означать текст «Все для вас» и номер телефона.
Да что угодно!
К примеру, местный массажный салон.
А что, разве обитатели райцентра не люди?
И не любят «массаж»?
Я погасила в туалете свет и прошла на кухню.
Впрочем, для этого мне понадобилось всего два шага — настолько крохотным был коридор.
— Здравствуйте-здравствуйте, — с любопытством посмотрела на меня молодая женщина с веселыми голубыми глазами. — А Глеб мне все про вас рассказал.
— Неужели все? — притворно ужаснулась я.
— Калерия, — представилась девушка, зажав половник под мышкой и протягивая мне руку. — Можно просто Лера. А это — Сережа, мой муж.
Устинов-младший в это время откусил большой кусок пеклеванного хлеба и яростно двигал челюстями.
Он ограничился очень невнятным бурчанием.
Очевидно, Устинов-младший не испытывал особой радости от знакомства со мной.
Впрочем, его можно было понять.
— Прошу к столу! — предложила Калерия.
Я втянула ноздрями обворожительный запах щей и прикрыла глаза от удовольствия.
Странно, я совсем не вспоминала о том, что завтракала несколько часов назад…
Да-да, еще в столовой дома отдыха.
Вкушала пережаренный омлет с вареньем.
А потом собиралась дочитывать очередной том Картера Брауна.
И совсем не предполагала, что мне предстоит снова взяться за свои обязанности частного детектива.
Я уже придвинула к столу табурет, намереваясь вкусно пообедать, как вдруг…
В дверь раздался звонок.
Лера удивленно посмотрела на свекра.
— Глеб, наверное, это к тебе.
Устинов с ужасом посмотрел на нее.
Я поняла, что он опасается близкого ареста.
— Может, с фирмы? Сказать, что зарплату дают? — с надеждой предположила Калерия.
— Точно! — подскочил на табуретке Устинов.
Он бросился в коридор, радостно потирая руки.
Заскрежетал замок.
Сначала до меня донесся удивленный возглас Глеба Богдановича:
— Ты?!
А потом пронзительный женский голос:
— На том свете лучше…
Глава 5 Золотой фаллос
Сергей поперхнулся и закашлялся до судорог.
Калерия бросила половник, ахнула и принялась безжалостно молотить его по спине.
Младший Устинов отчаянно замахал руками и закашлялся еще сильнее.
Расплевывая по сторонам крошки и бормоча извинения, он выбежал из кухни.
— На том свете лучше, чем в этом городе летом! — донеслось до меня из коридора.
— Это наша двоюpодная тетя, — пояснила мне Калерия.
Она налила в тарелку свекра половник щей и прислушалась к разговору в коридоре.
— Приехала с Украины, — пояснила Лера. — Так неожиданно… Даже не предупредила… Обычно она навещает нас осенью.
«Двоюpодная сестра мужа покойной!» — мгновенно мелькнула у меня мысль.
А ведь не исключено, что она примчалась сюда в связи со смертью Раисы Устиновой.
В кухню вплыла дородная и величественная женщина, похожая на Людмилу Зыкину.
— Дремлюга Анна Андреевна, — представилась она, поправив съехавший набок накладной шиньон.
Я протянула ей руку и назвала себя.
Но гостья уже повернулась к Лере и, недоверчиво улыбнувшись ей, склонилась над тарелкой со щами.
Понюхав ее содержимое, Дремлюга сморщилась.
Она снова посмотрела на Калерию, но уже с укоризной, и воскликнула, воздев руки к низкому потолку:
— И этим ты кормишь моего брата!
Анна Андреевна схватила за плечо смущенного Глеба Богдановича и слегка тряхнула его.
— Знаете что, дорогая тетушка, — мгновенно потеряла терпение Калерия, — лучше, если вы не будете делать мне замечания.
Девушка воинственно уперла руки в бока и приготовилась достойно отразить неизбежное нападение украинской родственницы.
— Нет, буду! — торжественно провозгласила Дремлюга. — Я не могу молчать, когда…
Воспользовавшись заминкой, я выскользнула из кухни и прошмыгнула в небольшую гостиную.
Ее обстановка наверняка казалась очень даже неплохой и уютной лет двадцать тому назад.
«И как они все здесь размещаются?» — подумала я.
Раиса Устинова, наверное, могла бы обеспечить более сносные условия проживания своей родне.
И родня это прекрасно понимала.
Или сын для нее ничего не значил?
Устинов-младший стоял возле окна, мрачно уставившись на улицу.
Стекла были недавно вымыты до блеска, но эта чистота лишь оттеняла бедность жилища.
Стол, не раз отремонтированный…
Два старых стула со свежими блестящими шляпками гвоздей на скрепах…
Шкаф с облезшей полировкой…
Раздвижной диван и сложенная раскладушка в углу, на которую наброшено покрывало…
Вот, собственно, и все, что находилось в квартире Устиновых.
Впрочем, были и так называемые предметы роскоши.
Здесь их роль исполняли старинный большой барометр на стене, явно не работающий, и бинокль, висящий рядом на гвоздике.
— Ваша тетушка очень заботлива, даже чересчур, — тихо сказала я, остановившись возле стеллажа с книгами.
Сергей не удостоил меня ответом.
— Наверное, вы не очень-то ее жалуете? — продолжала я попытки установить контакт.
— Не варить, а парить! — раздавался из кухни визгливый голос Дремлюги.
— Тетя Аня действительно несколько суетлива, но она хотя бы искренна, а по нынешним временам это очень редкое качество, — отозвался Сергей.
— Даже среди родственников?
— В помидоры нужно добавлять хрен, а не сельдерей! Да где же это видано… — продолжала горячо распинаться Анна Андреевна.
— Особенно среди родственников, — повернулся ко мне Сергей.
На лице молодого человека явно читалась откровенная враждебность.
— Вы — из органов? Копаете под отца? — резко спросил он.
— Отвечаю по порядку: нет, да, нет.
— В смысле? — не понял Сергей.
— В смысле — не из органов. Но копаю. Хотя ваш отец — всего лишь один из возможных вариантов. Тем паче отсутствие алиби, на мой взгляд, служит лучшим алиби. Если, конечно, он не настолько хитер…
Сергей с любопытством посмотрел на меня.
— Ваша точка зрения расходится с милицейской. Если бы не очередная перетасовка в органах, папаша давно бы оказался за решеткой.
— Моя точка зрения — это лишь моя точка зрения. И меня интересует только одно — правда. А для этого мне необходима информация. И помощь людей. Вы заинтересованы в том, чтобы узнать, что же произошло на самом деле?
Устинов-младший задумался.
