Владимир Михайлов - Искатель. 1962. Выпуск №3
— Давай-ка думать быстрее, — сказал Сенцов. — Кислорода у нас осталось примерно на час, Длительные прогулки вне ракеты программой нашего полета не предусмотрены. Это нас научит в будущем… — Он не окончил фразы, махнул рукой. — В общем будем искать, пока хватит дыхания.
— Во всех романах всегда не хватало кислорода, — сказал Раин.
— Ничего удивительного, — откликнулся Сенцов. — Много ли входит в такой вот баллончик?
— Да, — согласился Раин, распрямляя усталую спину. — А вес их чувствуешь даже здесь…
Сенцов ничего не ответил и начал спускаться с эстакады.
— Боюсь, чтобы ребята там чего-нибудь не натворили, — сказал он уже снизу. — Они же обязательно кинутся нас разыскивать. Вступят еще в конфликт с этими, наделают дел…
Раин только зажмурил глаза — такой родной показалась ему в этот миг опостылевшая рубка корабля, тесная жилая каютка.
Посовещавшись, они решили разойтись и искать вход, описывая круги, постепенно захватывая все большую площадь. Сенцов сразу двинулся вправо. Раин пошел в другую сторону, в обход эстакады.
Пролезая под выступом платформы, он низко пригнулся, и в глаза ему бросилась какая-то светлая полоса, будто белилами нанесенная на более темную поверхность спутника. Раин внимательно осмотрел полосу. Нет, это была не краска, это был металл — металлическая дорожка сантиметров десяти шириной, проложенная по оболочке, вернее — в ней, так, что она ни на миллиметр не выдавалась над поверхностью. Металл тускло отсвечивал серебром.
Раину пришло в голову, что эта металлическая лента, назначение которой было непонятно, могла привести к ходу вовнутрь, по крайней мере идти по ней было вернее, чем бродить наугад.
Раин замигал прожектором, подзывая Сенцова.
— Есть? — спросил тот, поспешив к товарищу.
Оба двинулись вдоль металлической полосы. Не прошли они и тридцати метров, полоса внезапно оборвалась. Космонавты переглянулись в растерянности.
И в этот миг они почувствовали, как площадка под их ногами начинает медленно опускаться. Словно лифт, она уносила их в недра искусственной планеты.
Но вот площадка плавно остановилась. Сразу загорелся бледный свет. Друзьям он показался ослепительным. Раин не смог скрыть торжествующей улыбки: выбрались!.. Сенцов сказал возбужденно:
— Слышишь, шипит? Воздух…
Люк над их головами закрылся.
Небольшое квадратное помещение, в котором они оказались, на первый взгляд не имело дверей. Но не успели они об этом подумать, как одна из стен стала медленно, словно нехотя подниматься.
— Приглашают… — сказал Сенцов.
— Что ж, согласимся… — в тон ему ответил Раин.
Но приглашала разве что сама дверь. За ней никого не оказалось. Просто открылся вот этот коридор, по которому они шли уже несколько минут, следуя за убегающей все дальше металлической полосой.
…Пройдя еще метров двадцать, Сенцов сказал:
— Похоже, что он никогда не кончится. Ты сориентировался, в какую сторону мы идем? Я, когда спускались, посмотрел: полоса шла левее по сравнению с направлением на эстакаду.
— Сейчас подсчитаем… — сказал Раин. — Форму спутника примем за шарообразную. Расстояние между соседними эстакадами я определяю примерно в двести метров. Прямая видимость была…
Раин умолк, погрузившись на ходу в вычисления. Потом сказал:
— Если я верно рассчитал, коридор идет строго в радиальном направлении. Иными словами, к центру спутника. Это, кстати, говорит о том, что аппараты, наводящие поле искусственной гравитации, расположены не в центре планеты. По логике, где-то мы должны будем обнаружить и поперечные ходы. Значит, пока все в порядке.
— В порядке-то в порядке, — сказал Сенцев, — а вот радиоактивность здесь повышена. Не иде^ ли мы куда-нибудь прямо в дьявольскую кухню? К тому же не похоже, чтобы здесь часто ходили: очень уж пыли много…
Действительно, тонкий слой пыли лежал на полу, покрывая стены.
— Что ж, — сказал Раин. — Свернем, как только представится возможность. Сворачивать надо вправо: ракета должна находиться именно в этом направлении.
— Интересно, что там у них такое…
— Очевидно, какое-то подобие хранилища или ангара.
— Ну, уж и подобие… — усмехнулся Сенцов. — Какое же тут подобие? Тут настоящее, нам еще поучиться. Ох, уж этот великопланетный шовинизм!..
Раин засмеялся, хотел что-то ответить — и в этот момент увидел нечто, заставившее его бегом броситься вперед.
— Вот! — Он остановился перед нишей в правой стене коридора. — Не здесь ли ход в сторону?
Сенцов торопливо подошел, осмотрелся. Такая же ниша виднелась и на противоположной стороне коридора. Но он двинулся дальше, в глубь спутника.
— А лента-то уходит туда… — пробормотал он. — Очень интересно, что там может быть?..
С минуту они стояли на месте, раздумывая. Но так хотелось побольше узнать — уже сейчас, в самом начале — о скрытых здесь тайнах, что оба разом тронулись с места — снова дальше вперед, по коридору — и уже через две минуты уперлись в наглухо перегораживавшую его стену.
— Должна открываться, — уверенно сказал Сенцов, подойдя к самой преграде.
Тотчас же лампочка индикатора в его шлеме запылала заметно ярче. Сенцов отпрянул, нервно провел рукой по скафандру, как бы отряхиваясь.
— Так и есть, чертова кухня, — сказал Раин. — Ладно, сюда мы еще заглянем…
Вернулись к нишам. Раин включил прожектор. Под слоем пыли угадывалась невысокая ступенька.
Не раздумывая, он наступил на нее ногой. Под полом что-то чуть слышно щелкнуло, стена беззвучно, медленно поднялась, уползла вверх. За ней оказалась — на расстоянии двух метров — вторая такая же дверь.
— Рискнем! — сказал Сенцов.
Они вошли в этот своеобразный та?дбур. Поднявшаяся ранее плита осторожно, словно опасаясь их задеть, опустилась. И как только она коснулась порога, тотчас же поднялась внутренняя.
За ней снова был коридор, на этот раз поуже. Точно так же вспыхивали и гасли лампы…
Раин пробормотал строку из Багрицкого: «Коридоры в коридоры, в коридорах — двери…»
— Дверей-то как раз и нет, — сказал Сенцов. — Разыщем, ничего… Вспомни что-нибудь поинтереснее.
— Я так… — смущенно ответил Раин. — А заметь, любопытно: коридор изгибается влево. Значит, наши рассуждения были правильны.
— Ну, вот и дошли, — сказал Сенцов и остановился перед нишей уже знакомого вида. Уверенно нажал на ступеньку.
И здесь дверь была с блокировкой — двойная.
— Серьезно построено, — сказал Сенцов. — А где же наши?
За дверью была темнота. Но вот замигало — сначала робко, потом все более уверенно. И, наконец, сероватый мерцающий свет, словно светился сам воздух, озарил внутренность огромного зала, разделенного пополам наклонной эстакадой.
На ней ничего не было.
Они постояли несколько секунд, скрывая разочарование. Потом Сенцов (он все беспокойнее поглядывал на часы и на кислородный манометр) поторопил:
— Пошли дальше.
…Снова коридор, двери и зал, залитый сероватым светом, и посреди него эстакада. Сенцов торжествующе сказал:
— А вот здесь уже кое-что интересное!
— Я же говорил, что они находятся поблизости… — пробормотал Раин.
Широкими шагами оба направились вперед, высоко подлетая над полом, пока Сенцов не сказал:
— Ну, а теперь-то чего мы так торопимся?
На эстакаде, видимая смутно, как сквозь туман, лежала ракета. Они подходили к ней неторопливо, точно возвращаясь С дачной прогулки.
Сенцов проворчал:
— Никаких работ не ведется… Что они, спят, что ли? Ну, дождется у меня Коробов!..
Раин покачал головой: тут что-то было не так, от Коробова трудно было ожидать такой нераспорядительности.
— И рация выключена, не отвечают, — сказал он. — Возможно, увлеклись внутренним ремонтом. Мало ли что могло случиться. А вдруг ребята пострадали?
— Или их там уже нет, — мрачно сказал Сенцов, убыстряя шаг.
Раин взглянул на часы. Кислорода оставалось на двадцать с небольшим минут.
Внезапно Сенцов так резко остановился, что даже качнулся вперед — если бы не присоски на подошвах, он наверняка бы упал. Раин с разбегу чуть не налетел на него. Сенцов негромко сказал:
— Посмотри-ка внимательно: это наша ракета?
Да, теперь они видели уже отчетливо, что ракета, лежавшая на эстакаде, была создана не на Земле.
Как будто ничем особенным не отличались обводы этой чужой ракеты, они были даже, кажется, не очень красивы, но вряд ли и хороший рисовальщик смог бы сразу воспроизвести их на бумаге.
Этот корабль казался порождением самого пространства, в котором он скользил свободно и радостно. Это сразу чувствовалось даже при беглом взгляде на его длинное тело (оно было раза в полтора длиннее $х корабля), хотя некоторые линии и выглядели непривычно для земного глаза. Но они были наверняка обусловлены какими-то требованиями пространства, пока непонятными людям, как не были им понятны в тридцатых годах этого века необычные законы дельтовидного крыла.
