Михаил Палев - Серебряный ятаган пирата
– Я понял, – вздохнул Тавров.
Наступила пауза, и я немедленно ею воспользовался, поинтересовавшись:
– На входе я видел камеры наблюдения. Неужели мимо них так легко пронести уникальную книгу?
– Тут дело вот в чем, Ме… э-э… господин Булгарин. Доступ в помещение, где хранилась книга, имеет только господин Кавецкий. Ключи хранятся у него. Экспертиза замков показала, что следов, характерных для вскрытия замков отмычками или дубликатами ключа, не имеется. Отсюда под подозрение попали Русанов и Кавецкий: ведь Русанов вполне мог извлечь книгу и спрятать в сумку с фотоаппаратурой, когда остался один в помещении хранилища. На выходе его сумку охранник не проверил: это зафиксировано камерой видеонаблюдения.
– А господин Кавецкий? – возразил я. – Ведь его наверняка охрана не досматривает.
– Дело в том, – вежливо улыбнулся Стрельцов, – что летом господин Кавецкий приходил на работу без сумки или портфеля, одетый в безрукавку и летние брюки. И это зафиксировано видеозаписями. Спрятать в одежде рукопись он никак не мог, даже если бы удалил толстый кожаный переплет.
– Боже мой, боже мой! – разрыдался вдруг Кавецкий, обхватив голову руками. – Сорок лет беспорочной службы коту под хвост! Надо же мне такое на старости лет! Теперь меня отправят на пенсию, да… на пенсию. И поделом! Ничего подобного еще не случалось!
Стрельцов налил в стакан воды и, отпаивая всхлипывающего Кавецкого, принялся его утешать:
– Да будет вам, Вениамин Аркадьевич! Как будто раньше из библиотек ничего не воровали. Если помните, из питерской Российской национальной библиотеки однажды вынесли альбом «Птицы Америки» размером с хороший письменный стол!
– У нас в отделе никогда ничего подобного не было! – выкрикнул Кавецкий, расплескивая воду из стакана. – Как бы то ни было, моя репутация погублена, меня выгонят… Как жить мне теперь? Как?!
* * *Когда мы вышли из Дома Пашкова и направились к станции метро «Боровицкая», Тавров сказал:
– Во всей этой истории есть один странный момент. Пока тетка Цветкова была жива-здорова, шкатулку с рукописью было украсть легче легкого. Но похоже на то, что неизвестный покупатель узнал о рукописи только тогда, когда ее обнаружил Цветков. Но Цветков заверил, что никому не говорил о своей находке. Не стыкуется!
– Предлагаете потрясти Цветкова? – спросил я.
– Потрясти? Если он действительно бывший разведчик ГРУ, то с ним наезды не пройдут, – покачал Тавров. – Если он что-то забыл, то сам вспомнит. Не думаю, чтобы такой человек мог проболтаться случайным знакомым или соседям. Надо бы проверить его близких родственников, друзей… Но этим пусть Стрельцов занимается! А вот нам хорошо бы провести обыск квартиры Русанова.
– Евгения Павловна действительно не отличается крепким здоровьем, и обыск может ее довести до инфаркта, в этом плане Стрельцов абсолютно прав! – возразил я.
– Почему же? – не согласился Тавров. – А если я проведу обыск как частный детектив, нанятый вами по личной просьбе Русановой? По-моему, тут все нормально. Возьмем с собой Стрельцова, но не будем говорить Русановой, что он следователь: скажем, что он мой помощник. Годится?
А что? Все логично, вряд ли Евгения Павловна при таком раскладе обеспокоится.
– Если у вас нет возражений, то предлагаю ненавязчиво, с согласия хозяйки, обыскать квартиру Русановых завтра, – предложил Тавров.
– Какие могут быть возражения? – пожал плечами я. – Вполне возможно, что нам удастся найти что-нибудь, проливающее свет на исчезновение Игоря Русанова.
– И рукопись «Хроники Драгута», – дополнил Тавров.
– Да плевать мне на эту рукопись! – вскипел я. – Не верю я, что ее Игорь украл. Человек исчез – вот что главное!
* * *Вечером я позвонил Евгении Павловне и сказал:
– Евгения Павловна! Если вы не возражаете, то завтра я приду к вам с частным детективом и его помощником: мы хотим посмотреть вещи Игоря – вдруг найдем что-нибудь интересное. Вы не возражаете?
– Какие могут быть возражения, Слава?! Конечно, приходите!
Часам к двенадцати дня я, Тавров и Стрельцов уже были в квартире Русановых. Евгения Павловна угостила нас чаем с вкуснейшими пирожками. Стрельцов не растерялся и во время чаепития незаметно перекочевал в комнату Игоря. Когда мы с Тавровым тоже перешли туда, Стрельцов сидел на стуле посреди комнаты и разочарованно озирал обстановку.
– Сережа, надо найти фотооборудование, которое использовал Русанов для съемки рукописи, – напомнил Тавров.
– Уже нашел, – с безразличным видом отозвался Стрельцов. – Вон, возле книжного шкафа та самая сумка: я ее хорошо запомнил по записи с камер наблюдения РГБ. Фотоаппарат – обычный цифровик «Фуджитсу», но неплохой объектив… Главное: карта памяти в фотоаппарате отсутствует.
– Вот как? – процедил Тавров, оглядывая комнату. Его взгляд остановился на настольном компьютере.
– Смотрел, что там?
– А как же! Система не грузится, – сообщил Стрельцов.
– Как так?! – изумился Тавров. – А почему?
– Очень просто: жесткого диска нет, – объяснил Стрельцов.
– Вы уже и внутрь успели слазить? – удивился я.
– Долго ли умеючи… – проворчал Стрельцов. – Короче: мне здесь делать нечего. Валерий Иванович, раздобудьте для меня семейный альбом Русановых, и если там будут достаточно свежие фотографии родственников и знакомых Русанова, то изымите эти фотографии, сделайте на обороте отметки: «кто, где, когда». Хорошо?
– Сделаем, – односложно пообещал Тавров и спросил: – Как думаешь: кто-то успел побывать в квартире или сам Русанов следы заметал?
– Скорее всего, сам, – ответил Стрельцов. – Хозяйка категорически утверждает, что она все время находится дома, поэтому никто незаметно в квартиру проникнуть не мог. Так что карту памяти из фотоаппарата и жесткий диск из компьютера изъял сам Русанов: больше некому.
– Зачем ему надо курочить свой собственный компьютер? – с досадой поинтересовался я.
– Он не хотел, чтобы имевшаяся там информация могла быть доступна кому-нибудь другому даже теоретически, – пояснил Стрельцов. – Он наверняка знал, что даже стертую информацию можно восстановить, потому и забрал с собой носители… для гарантии, так сказать.
– Как вы, однако, быстро Игоря в преступники зачислили! – возмутился я. – Я так понимаю: вы надеетесь, что его уже в живых нет и потому на покойника можно спокойно кражу повесить, чтобы дело закрыть! Нет?
Тавров, укоризненно качнув головой, прижал указательный палец к губам, и тут же в дверях появилась Евгений Павловна.
– Кто это здесь покойников поминает? – с улыбкой осведомилась она.
– Так, общего знакомого вспомнили, – торопливо сообщил Стрельцов, искоса взглянув на меня, и, опасаясь развития темы, тут же спросил:
– Евгения Павловна, у вас еще остались ваши замечательные пирожки?
* * *Бред какой-то! Игорь Русанов курочит свой личный компьютер, чтобы никто не узнал, что у него там на диске! Я так и заявил Таврову, когда мы покинули квартиру Русановых.
– Зачем ему это надо?! – горячился я. – Чтобы в случае расследования заронить лишние подозрения? Куда логичнее потратить полдня на то, чтобы отформатировать жесткий диск и установить на него систему по-новому: уверяю вас, после этого никакая репэйр-программа не сможет восстановить удаленные данные с диска!
– Но Русанова уверяет, что она все время находилась дома, – возразил Тавров.
– А продукты ей из магазина добрые феи приносят или она питается энергией электромагнитных волн? – саркастически поинтересовался я. – Да даже простой поход в магазин за хлебом означает ее отсутствие в квартире как минимум на полчаса: вполне достаточно, чтобы проникнуть в квартиру, вынуть жесткий диск из компьютера и карту памяти из лежащего на виду фотоаппарата, а затем не торопясь уйти.
– Такую возможность нельзя исключать, – вынужден был согласиться Тавров. Услышав его слова, я воодушевился и продолжил:
– Хорошо, предположим, что Игорь украл книгу, сумел переправить ее за границу и отправился на встречу с покупателем. Зачем ему вынимать жесткий диск из компьютера и карту памяти из фотоаппарата? Ведь Кавецкий всегда подтвердит, что Игорь фотографировал книгу, да и видеозапись однозначно доказывает, что он приходил в библиотеку с фотоаппаратурой. Объяснение одно: Игорь нашел в тексте «Хроники Драгута» нечто такое, что заставило его немедленно отправиться на Мальту. Но кто-то не хочет, чтобы это узнал кто-нибудь еще, а потому делает следующее: крадет рукопись, похищает Игоря и тайно изымает хранящиеся на карте памяти фотоаппарата и жестком диске компьютера снимки рукописи.
– Такая версия имеет право на существование, – снова согласился со мной Тавров. – Но подтвердить вашу версию может только одно: обнаружение либо самой рукописи, либо ее фотокопий. Тогда мы могли бы обратиться к экспертам. А пока… Как вам это ни неприятно, но Игорь Русанов на данный момент является единственным подозреваевым в деле о краже рукописи «Хроники Драгута». Вот так!
