Светлана Алешина - Обаяние «новых русских»
– Ну да, было, – тут же согласился Борис Шестаков.
– Там, правда, все было достаточно несерьезно.
– Точно, лохи какие-то, – поддержал разговор Алексей Шестаков.
– Но тем не менее, – чуть повысил голос Филимонов. – Хочу отметить этот факт.
Березов посмотрел на Филимонова несколько более хмуро, чем обычно, было видно, что он явно чем-то недоволен. Изложив историю с магазином, Филимонов перешел к другому вопросу:
– Законопроект о налоговых льготах, который мы решили протолкнуть через городскую думу, наверняка будет принят. Нами проведена работа с некоторыми депутатами. Разумеется, небезвозмездно… Но в целом ситуация благоприятная. Потом был разговор у нас насчет…
– Ген, ты лучше скажи насчет кредита – что за ситуация такая? – недовольно перебил Филимонова Боцман. – Твой зам, господин Путов, взял у нас сто штук зеленых, копии документов показывал, обещал привезти твое подтверждение и все никак не везет. Нет, ты пойми, мы – люди свои, – повысил он голос и сделал предупредительный жест рукой в сторону Филимонова, который пытался явно его перебить. – Но все же так дела не делаются…
– Мы понимаем, что планы – вещь хорошая, – продолжил рассуждения Боцмана Ястребов. – Прорыв на новые рынки, договор с правительством области и все прочее… Но нам необходимо ваше подтверждение, Геннадий Андреич! Я понимаю, что тогда приехал Путов, потому что вас не было в городе, и вопрос нужно было решать срочно. Однако порядок есть порядок…
– Ребята, ну я же просил отложить встречу на два часа. Тут как раз такая неувязка вышла… – Филимонов неожиданно замолчал.
– Какая неувязка? – холодно спросил Березов.
Молчание Филимонова, которое последовало за этим вопросом, делало обстановку за столом все более напряженной.
– Что случилось? – подала голос Лариса. – Я в курсе дела, полностью поддерживаю ваши планы. Но сейчас я чего-то не понимаю… Что за неувязка?
В ее голове вихрем пронеслись сцены вчерашнего разговора с Путовым и информация, полученная от Светланы.
– Ну, не могу я сейчас ничего определенного сказать, пока нет Путова, – раздраженно выкрикнул Филимонов.
– А где он? Почему его нет? – спросил Березов. – И почему, собственно, ты без него ничего не можешь сказать?
Братья Шестаковы удивленно переглянулись, но не решились ничего сказать.
– Не понял! Вы деньги брали или не вы? – с въедливой настойчивостью решил уточнить Ястребов.
Вместо ответа Филимонов отбросил лежавшую рядом с ним ручку на стол так, что она упала прямиком на брюки Ястребова. Тот поднял ее и удивленно уставился на Ларису, будто призывая ее в свидетели того, что происходит нечто странное.
Так же удивились и остальные участники мероприятия: братья Шестаковы застыли в нелепых позах, почти одновременно отклячив вниз губы, а Березов покривил в недоуменной усмешке рот.
Филимонов тем временем встал, закурил и швырнул зажигалку на стол. Ястребов тут же подставил руки для того, чтобы ее поймать. Но зажигалка не вылетела за пределы стола и завертелась прямо под носом у Ястребова. Тот остановил ее рукой, поднял брови, как бы изумляясь происходящему еще больше, и уставился на Филимонова.
А тот нервно прошел к окну, зачем-то придирчиво осмотрел пейзаж, открывшийся его взору, покачал головой… Его молчание становилось все тягостнее, а напряжение среди собравшихся вот-вот должно было превысить критичную точку. И когда уже Березов открыл рот, чтобы нарушить воцарившуюся тишину, Филимонов резко развернулся к ним и словно выстрелил:
– Мой заместитель Путов вчера сбежал с моей женой на юг.
Глава 3
Эта фраза повергла собравшихся просто в шок. По крайней мере, это можно было сказать о Ястребове и братьях Шестаковых. Что касается Ларисы, то ее лицо просто помрачнело, поскольку информация Светланы подтвердилась. Березов, будучи человеком бывалым и привыкшим к неожиданным кульбитам судьбы, отреагировал более спокойно. Он просто опустил голову, лицо его налилось кровью, и он буквально в стол выдавил из себя простое русское ругательство.
Филимонов тем временем вернулся на свое место и сел, закрыв лицо руками.
– Ну и что нам делать? – почти весело задал вопрос Ястребов.
Вопрос прозвучал явно риторически, поскольку никто не знал, что именно сейчас надо делать, ко всему прочему было непонятно, кому надо принимать предполагаемые меры. О том, что Ларису и Путова связывают тесные взаимоотношения, из собравшихся знал только сам Филимонов. Поэтому на нее внимания никто не обращал и в расчет не принимал. Гээфу же сейчас было совсем не до того. Похоже, он сам весьма здорово влип.
– Откуда у тебя такая информация? – наконец сухо спросил Березов у Филимонова.
– Она собиралась ехать отдыхать на юг. Давно, кстати, уже собиралась… – Филимонов сделал небольшую паузу. – Ну, я и послал охранника вместе с ней, на всякий случай, как положено. Но на вокзале она внезапно отпустила его, кошелка гребаная! Сказала, что работа на этом у него закончилась. Он потоптался на месте, не нашел, что ей возразить, и вернулся. Я ему уже за это вставил… Так вот, этот охранник на перроне заметил Путова, о чем мне и доложил. Что касается Путова, то его я ждал вчера с утра. На работу он не явился, я звонил ему домой – там никто не отвечал. Ну а потом такая информация… И каким бы я сейчас перед вами не выглядел идиотом, факт есть факт.
– Угу, угу… – начал что-то обдумывать Березов.
Лариса тоже пыталась проанализировать ситуацию, но у нее в силу личных мотивов это плохо получалось. Тем не менее она решилась озвучить то, чего не решались произнести вслух все остальные.
– Скорее всего он просто присвоил деньги и увез их с собой, – горько констатировала она. – Вместе с Марией Владимировной.
Все взгляды тут же сконцентрировались на Ларисе.
– Ну что ж, если такие дела, надо их перехватить и… типа, ну, сами понимаете что… – подал голос старший Шестаков.
– Я в принципе уже принял кое-какие меры, – отозвался Филимонов.
– Какие? – сухо и недоверчиво поинтересовался Боцман.
– Я послал людей на самолете в Адлер – раз. Пришлось задействовать связи в Москве, действовать через Министерство по чрезвычайным ситуациям. Потом послал самого своего проверенного человека на джипе. Он нагнал поезд – это возможно, так как он идет трое суток, – и сейчас сидит в поезде, глаз с них не спускает…
– Так они уехали вчера? – уточнил Березов.
– Ну да… Короче, меры я принял. Проще там, на югах, их взять, когда они выходить будут, посадить в самолет и привезти сюда. Их ждут на сочинском перроне.
– Откуда ты знаешь, что они едут именно в Сочи?
– Я сам видел ее билет.
Березов посмотрел на Филимонова еще более хмуро.
– А если они вышли где-нибудь в Волгограде – и теперь их ищи-свищи… – заметил он.
– Нет, не вышли… Я же говорю – мой человек нагнал поезд и следит за ними. Я с ним постоянно на связи.
– Так, значит, ваш заместитель, уважаемый Геннадий Андреевич, спер деньги и увел вашу жену, так получается, что ли? – с юношеской непосредственностью и какой-то ехидной усмешкой спросил Ястребов.
– Да иди ты! – вдруг огрызнулся Геннадий Андреич.
– А чего на правду-то обижаться? – Ястребов повернулся с обиженным видом к Ларисе, ища у нее поддержки. – Он же нас таким макаром подставил, как мы теперь сведем концы с концами?
У Березова, сидевшего напротив, настроение упало ниже точки замерзания.
– Короче, это все гнилой базар, – вдруг прорвало Березова. – Надо их щемить и не миндальничать. Но, Ген, ты даешь, е-мое! Твой же человек, не мой! Я, блин, всех своих по триста раз проверяю. – Он скосил глаза на Ястребова, и тот как-то стушевался и покраснел. – А тут такое дело – и деньги увел, и жену в придачу. Как же ты мог так обосраться?
Филимонов поднял свои красные глаза на Боцмана.
– Ну что ты на меня смотришь? – Взгляд Боцмана все больше наливался злобой. – Я вот только не понимаю, зачем такому видному мужику, как Путов, такая старая кобыла, как твоя Машка?
– Че-го?! – Филимонов весь разъярился и угрожающе приподнялся над столом.
Чувствовалось, что он сейчас готов встать на защиту имиджа своей жены, которая, хоть и оказалась неверной предательницей, все же была пока еще его законной супругой.
– Чего слышал! – Боцман, несмотря на свою щуплую внешность, ни капельки не испугался и продолжал наезжать на Филимонова.
– Господа, прекратите, в конце концов! – решила вставить свое слово Лариса. – Среди вас есть женщина, и использование таких эпитетов меня лично оскорбляет.
Сказанное Ларисой было скорее данью ритуалу, нежели отражением ее внутренних чувств. Она сама с удовольствием бы наградила Машу Филимонову сейчас не только званием «старой кобылы», но и более хлесткими и сильными выражениями. Поразмыслить над поведением своего бойфренда у нее пока не хватало мужества.
