Фридрих Незнанский - Вынужденное признание
— Что ж, это уже неплохо. Конечно, если волосы у вашего блондина некрашеные. Спасибо вам.
— Я… — Женщина всхлипнула: — Теперь я могу идти?
— Да, конечно. Сейчас подпишу вам пропуск. — Турецкий подмахнул пропуск и протянул его Богачевой. — Если вспомните что-нибудь еще — звоните.
Елена Петровна поднялась со стула.
— Простите, что я устроила в вашем кабинете истерику. Но я… ничего не могла с собой поделать. До свидания.
— До свидания.
Женщина повернулась и, продолжая всхлипывать, вышла из кабинета.
Турецкий сидел за столом и задумчиво разглядывал листок бумаги с описанием примет «высокого блондина». Кто же это может быть? Бандиты, которых наняли конкуренты Кожухова по бизнесу? Вряд ли. Бандиты так не действуют. Сами конкуренты? Тем более. Слишком изощренно. Но тогда кто? Если вдуматься, тактика не такая уж и новая — играть на слабостях людей, таскать каштаны из огня чужими руками, а самим оставаться в тени. «За сына и жену можете не беспокоиться». Это что же, выходит, они сразу определили его на нары? А это словечко — «досрочно». Разве бандиты могут обещать человеку, что помогут ему выйти из тюрьмы досрочно? Нет, ребята, человек, который приходил к Богачеву, должен был обладать особыми полномочиями, чтобы обещать такое. Итак, тактика плюс обещание… Вырисовывается вполне определенный портрет.
Турецкий снял трубку телефона и набрал номер Меркулова.
— Константин Дмитриевич? Здравствуй, дорогой… Да, продвигаемся… Ну, не то чтобы докопались, но кое-что интересное прорисовывается. Нужно поговорить… В «Виндаве»? Это еще что такое?.. А, понял. И что, действительно вкусно готовят?.. Хорошо, выезжаю.
13
Кафе, где обедал Меркулов, оказалось небольшим, но довольно уютным. В окна были вделаны витражи, на столиках — клетчатые скатерти, салфетки и голубые вазочки с пластмассовыми цветами.
— Ну как тебе? — спросил Меркулов, аппетитно поедая харчо.
— Ничего, — ответил Турецкий. — Про такие кафешки обычно говорят: «миленькое местечко».
— И главное, недорогое, — заметил Меркулов.
— Что, и кормят вкусно?
Меркулов кивнул:
— Вполне. Закажешь себе что-нибудь?
— Спасибо. Я уже перехватил.
— Как хочешь. Ты сам себе враг.
Меркулов покончил с харчо и взялся за поднесенный официантом шашлык, обильно обсыпанный зеленью и луком.
— Ну, — усиленно перемалывая зубами мясо, спросил Меркулов, — чего молчишь, Александр Борисыч?
— Жду, пока вы прожуете, господин генерал.
Меркулов улыбнулся:
— Я умею слушать и с набитым ртом. Давай рассказывай.
— Ладно. В общем так, в день убийства Кожухова к Богачеву приходит некто в черных очках и кепке, надвинутой на лоб…
— Уже страшно.
— То ли еще будет. Итак, этот кто-то уединяется с Богачевым в спальне. Они долго беседуют. На стене спальни висит «сигнальник»…
— Что?
— Такая штука, навроде домофона. Чтобы мать, находясь на кухне, слышала, что ее чадо проснулось.
— А-а, понятно. Продолжай.
— Кто-то… Богачев или его гость случайно включают эту штуковину. Слишком поздно, чтобы услышать весь разговор, но зато в самый раз, чтобы понять, что речь идет о какой-то сделке. Жизнь ребенка в обмен на определенную услугу.
— Убийство Кожухова?
— Угу. Причем человек этот настолько уверен, что Богачев не заложит его, что даже обещает присмотреть за его женой и ребенком, пока тот будет париться на нарах.
— Надо же, какой заботливый, — усмехнулся Меркулов, вытирая рот салфеткой. — А похлопотать, чтобы Богачева выпустили досрочно, он не обещал?
Турецкий сделал круглые глаза:
— Константин Дмитриевич, ты страшный человек!
— Что, угадал?
— В самую точку! А вот теперь давай подумаем — кто из контингента, с которым нам с тобой приходилось иметь дело, действует подобным образом?
— Ну уж не бандиты — это точно. Хотя… — Меркулов сунул в рот кусок мяса и задумался. — …Возможно, новое поколение бандитов действует именно так. Нам, старикам, не угнаться за веяниями времени.
— Не усложняй, — поморщился Турецкий.
— Ну, если не усложнять, тогда… — Внезапно Меркулов перестал всевать и уставился на Турецкого. — Черт, — сказал он. — Ты думаешь, здесь замешаны спецслужбы?
— Думаю, Константин Дмитриевич. По крайней мере, эта версия не лишена оснований. Я тут недавно беседовал со Звягинцевым, следователем, который был на месте убийства Кожухова. Знаешь, какую версию выдвинул он?
Меркулов проглотил мясо, посмотрел на Турецкого и нахмурился:
— Ну говори, не томи.
— Рядом с креслом, в котором сидел Кожухов, пылились два свободных места. А билеты, заметь, все были проданы.
— И что из этого следует?
Турецкий пожал плечами:
— Звягинцев предполагает, что это могли быть охранники.
— Но тогда почему их не было рядом с Кожуховым в момент убийства?
— Это вопрос всех вопросов. И еще, я наводил справки. По словам заместителей и коллег Кожухова, он никогда не ходил с охраной. Я обратился в охранное агентство, которое сторожит офис газеты «Российские известия». Так вот, никто из сотрудников агентства не сопровождал Кожухова ни в тот вечер, ни в какой-нибудь другой.
— Все интереснее и интереснее, — заметил Меркулов.
Турецкий кивнул:
— Не то слово. Как люди, знающие, почем нынче фунт лиха, мы с тобой вполне можем предположить, что охраняли Кожухова те самые ребята, которые его и заказали. Ну, не обязательно те же самые, но из той же таинственной спецслужбы. Тогда легко объяснить, почему в нужный момент их не оказалось на месте.
Меркулов отложил вилку и с наигранным восторгом взглянул на Турецкого:
— Ну Турецкий! Ну голова!
— Стараемся, — скромно потупил взгляд Александр Борисович.
— Мне не терпится узнать подробности этой истории. Сегодня же попытаюсь все выяснить. Чувствую, предстоит тяжелый разговор.
Турецкий поднял палец, показал им на крышу кафе и вопросительно приподнял брови. Меркулов кивнул.
— Понятно, — сказал Турецкий. — Ну ни пуха ни пера.
— К черту.
— Да, чуть не забыл. — Турецкий сунул руку в карман, достал из него листок бумаги и протянул его Меркулову. — Не к столу будет сказано, товарищ генерал, это нашли у Богачева в пищеводе.
Меркулов с гримасой брезгливости посмотрел на протянутый листок.
— Ну не именно этот листок, — поспешил успокоить его Турецкий. — Я переписал буквы с того огрызка.
— А-а, — с облегчением произнес Меркулов. — Он взял протянутый листок и пробежал по нему взглядом. Поднял глаза не Турецкого: — Пленка?
— Да. Похоже, это именно то, что искали в квартире у Кожухова псевдограбители.
Меркулов вытер салфеткой руки и бросил ее в пепельницу.
— Н-да… — задумчиво проговорил он. — Тайны мадридского двора. А это что за буквы? Дем…ев… Да…лов… Это что же, фамилии?
— Может быть.
Меркулов задумался:
— Допустим, Саня, что эти люди — заказчики. Но обычно имена заказчиков остаются в тайне. Откуда Богачев знал их фамилии? И откуда он знал о пленке? Ведь киллерам обычно не сообщают таких деталей.
— Обычно да, — кивнул Турецкий. — Но не забывай, что Богачев — мент. Он был опытным сыскарем. Мог навести справки по своим каналам.
— Вряд ли у него было на это время.
— Иногда достаточно пары телефонных звонков, — пожал плечами Турецкий. — По роду службы у него были Обширные связи. Наверняка он стремился максимально обезопасить себя. Ведь методы работы спецслужб известны всем. С ними можно играть только на равных, иначе всегда останешься в дураках.
— Гм… — Меркулов задумчиво почесал пальцем тяжелый подбородок. — Может быть, может быть… Что думаешь делать дальше?
— Хочу показать этот листочек Кротову. Как считаешь?
— А что, покажи. Может, чего и подскажет. Его источникам информации можно позавидовать. Иногда, когда гляжу на него, у меня такое ощущение, что мы живем в средневековье, где судьбы людей и страны вершатся в каком-нибудь будуаре или в приватной маленькой беседе.
Турецкий засмеялся:
— А разве не так?
— Да так, так, — вздохнул Меркулов. — Ладно. Я попытаюсь выяснить, что и как. Официальным путем. На особый успех не рассчитывай, ты ведь знаешь, как эти ребята охраняют свои интересы. Если узнаю что-нибудь важное — немедленно сообщу.
Турецкий показал пальцем на тарелку и посоветовал:
— Закажи себе еще один шашлык.
— Зачем? — удивился Меркулов.
— Ну, как тебе сказать… Вдруг после разговора с этими… — Турецкий вновь показал пальцем на крышу, — …у тебя навсегда испортится пищеварение и ты больше не сможешь есть твердую пищу.
Меркулов досадливо поморщился:
— Юмор у тебя, Турецкий, какой-то мрачноватый. Хотя, может быть, ты и прав. — Меркулов повернулся к барной стойке и сделал официанту знак рукой. А когда тот подошел, коротко сказал: — Еще одну порцию шашлыка, пожалуйста.
