Эдуард Ростовцев - Плата по старым долгам
- Считаете справедливым получать больше, чем квалифицированный рабочий?
- Безусловно. Если труд руководителя не оплачивается должным образом, на том же уровне оказывается само руководство, что печальным образом отражается на заработках тех, о ком вы печетесь.
- Можно задам неприятный вопрос?
- Я не ощутил особой приятности от предыдущих. Задавайте, что с вами поделаешь!
- Говорят, вы доводитесь родственником нашему генеральному.
- В настоящее время мы деловые партнеры. Но, поскольку и это интересует вашу общественность, можете сообщить в разделе светской хроники, если таковой имеется в многотиражке, что Леонид Максимович женат на моей двоюродной сестре...
Обшарпанный рафик, который ожидал их на автостоянке, всем своим видом давал понять приезжим, что принимать их будут не по первому разряду. Это отметил Олег, но не Елена Аполлинарьевна. Сохраняя вежливую улыбку, она ловким финтом выскользнула из полуобъятий Шестопала, пытавшегося поместить ее подле себя, и уселась на заднем сидении рядом с Олегом.
- Нас начинают обхаживать и довольно плотно, - шепнула она.
- Не обобщайте, у меня другое ощущение, - возразил Олег.
- Противный, - надулась Елена Аполлинарьевна. - Не думала, что вы такой противный.
То ли пыталась оправдаться, то ли обиделась - попробуй угадать.
Вот еще одна проблема: он впервые в командировке с Еленой Аполлинарьевной, которая всего лишь несколько месяцев работает в компании. До этого она обслуживала кооператив "Гермес", но не его председателя "гангстера" Лешу, из-за чего им пришлось расстаться. Так утверждает Василь Брыкайло, в задачу которого входит знать все о сотрудниках компании. Впрочем, и на Олега эффектная, но держащаяся с достоинством коллега не производит впечатление легкомысленной особы. Профессорская жена, неплохой юрист-хозяйственник, Елена Аполлинарьевна знает себе цену. Не забывает и о том, что она привлекательная женщина. Недостаток? Отнюдь. И все-таки не мешает дать ей понять, что к вице-президенту компании следует относиться более почтительно.
- Нас собираются поместить в загородный пансионат, где готовится основательная пьянка, - смотрясь в зеркальце и снимая со щеки невидимую пушинку, все тем же шепотком сообщила Елена Аполлинарьевна.
Что-то в этом роде Олег предугадывал, но и юрисконсульт оказалась на высоте - стало быть не зря позволила Шестопалу пожимать ей ручки.
- Не нравятся мне эти транзисторы, - продолжала шептать Елена Аполлинарьевна. - Один клейкий, как мухомор, другой назойлив, как попрошайка, а ваш приятель, прошу прощения, будто кирпичом стукнутый.
- О чем это вы секретничаете? - с настороженной улыбкой повернулся к помощнице Олега Шестопал.
- Выясняю вопрос, который вы задали: не еврей ли Олег Николаевич? мгновенно нашлась юрисконсульт.
Впрочем, это не просто находчивость, Елена Аполлинарьевна отдавала отчет своим словам; Шестопал побагровел.
- Я не задавал такой вопрос! Вы что-то путаете, Елена Аполлинарьевна.
- Возможно, - ничуть не смутилась она, пряча зеркальце в сумку. - Но на всякий случай, уточнила: он - украинец. А вдруг и этим заинтересуется ваша общественность.
- Ерунда! - пришел на выручку растерявшемуся Шестопалу редактор Бут. - В нашем объединении работают представители двадцати трех национальностей. И такие вопросы у нас не задают даже при приеме на работу. Не так ли, Роман Семенович? - обратился он к начальнику кадров.
- В анкетах еще предусматривается, - невпопад ответил Роман.
Олег прикусил губу, чтобы не расхохотаться - молодчина эта Леночка Аполлинарьевна, оконфузила индюков. Но веселость погасила мысль, что причина ее подначки вовсе не смешна - антисемитский душок он почувствовал и в вопросах редактора.
Хорошенькую же команду подобрал себе Леня Закалюк!
На Суходольской рогатке Олег попросил остановить автобус у газетного киоска, вышел, отыскал взглядом на противоположной стороне улицы одноэтажный дом, отступивший в глубину палисада. Когда-то с этого дома, нынче стиснутого со всех сторон громадами многоэтажек, начинался город, в котором родился он - Олег Савицкий, но который так и не стал для него родным. Город был приветлив к мальчику, а затем к подростку, ежегодно приезжавшему сюда погостить; посвящал его в таинство средневековых улочек, крепостных стен, площадей перед громадами соборов, церквей, очаровывал красотой старых парков, скверов; пленял разностильем - от барокко до модерна - домов, общественных зданий на магистральных улицах; восхищал театрами, музеями, кондитерскими. Город был снисходителен к юноше, вернувшемуся из чужих палестин с твердой решимостью приобщиться к его жизни, завоевать его расположение. Только одно условие ставил город претендентам на его внимание: быть как все и не сотрясать устои. И в этом была мудрость города, на протяжении многих веков сохранившего свой неповторимый облик, свои реликвии, традиции.
Семь лет Олег неукоснительно соблюдал это условие, и город благоволил к нему: здесь юноша стал мужчиной, юристом, офицером; здесь он обрел друзей, познал любовь. И должно быть символично, что с этого неказистого дома под жестяной крышей, с которого когда-то начинался город, однажды на рассвете погожего майского дня началась и карьера милицейского следователя Олега Савицкого. Его первое самостоятельное дело - неопознанный труп пожилого мужчины, что хозяева дома обнаружили в палисаде на исходе ночи. Двое суток без сна: осмотры, допросы, обыски, выемки, работа с экспертами и в результате - изобличение убийцы-грабителя, многие месяцы выдававшего себя за стража правопорядка. Бесспорный успех молодого следователя, чувство удовлетворенности собой, сознание, что ты чего-то стоишь в этом мире...
Солнечные лучи отражались в жестяной крыше веселыми перемежающимися бликами. И Олегу показалось, что старый знакомец доброжелательно подмигивает ему...
Чтобы оправдать свою отлучку, купил в киоске несколько газет.
Когда вернулся в автобус, Шестопал пригласил его сесть рядом, изложил программу приема: сейчас они поедут в пансионат, где имеется корпус для гостей с отдельными комнатами-номерами, оборудованными не хуже гостиничных, и где их ждет обед...
Приемчик не из новых: как следует угостить представителей ершистого партнера сначала за обедом, потом за ужином, а утром не давать похмелиться, пока они не подпишут то, что требуется хозяевам или, по меньшей мере, не пойдут на уступки. Конечно, это общая схема, от которой возможны отступления, но принцип таков.
И хотя Олег, предвидя подобное, еще вчера позвонил Винницкому в гостиницу, где тот жил, и попросил забронировать два номера, сейчас он разозлился на Шестопала. А когда к уговорам заместителя генерального присоединился Роман, зыркнул на него так, что свояк мгновенно сник.
- Мы едем в гостиницу. Марк Абрамович заказал нам номера и уже ждет нас, - тоном, не терпящим возражений заявил Олег.
- Но обед! - выдвинул последний аргумент Шестопал.
- Там и пообедаем, - отвел и этот аргумент Олег. А чтобы расставить все точки, уточнил, - на немецкий счет.
Винницкий ждал их в гостиничном вестибюле. Он приложился к руке Елены Аполлинарьевны, пожал руку Олегу, а транзистровцам лишь холодно кивнул, что свидетельствовало само за себя. Помог оформить поселенческие листки, показал прибывшим их номера, но от обеда в ресторане отказался, сославшись на какие-то неотложные дела. Уклонился от совместной трапезы и редактор Бут, в связи с чем Елена Аполлинарьевна шепнула Олегу, что редактор понял слова вице-президента о немецком счете и опасается за свой. Олегу стало весело - с такой помощницей не соскучишься. Но больше поводов для веселья не было.
За обедом приезжие больше скучали, чем говорили. Помалкивал и Роман, то ли обидясь на Олега, то ли опасаясь сказать что-то невпопад. Зато Шестопал говорил безостановочно, очевидно полагая, что все, о чем он говорит, не может не интересовать слушателей. Сказывался и опыт профсоюзной работы: свою речь он насыщал цитатами из предусмотрительно прихваченных с собой местных газет, у редакций которых, если внимать Шестопалу, не было иных забот, чем освещать проблемы объединения "Транзистр". Несколько раз он обращался к очерку М.Хвыли "Когда в товарищах согласья нет", в котором журналистка достаточно образно рисовала непростую обстановку в многотысячном коллективе объединения. Однако, как заподозрил Олег, Шестопал цитировал только те места очерка, что подкрепляли его позицию. Сама же позиция заключалась в следующем. Утверждение о том, что объединение целиком и полностью работает на оборону, неверно. Головное предприятие уже второй год выпускает гражданскую продукцию, а Дулибский филиал находится в стадии перепрофилирования. Что касается Октябрьского комплекса, в десяти цехах которого занята большая часть рабочих объединения, то комплекс действительно ориентирован на "оборонку". И это правильно, поскольку всеобщий мир и благоденствие пока не наступили, и укрепление обороноспособности страны - задача первостепенной важности, не говоря уже о том, что перепрофилирование производства повлекло бы за собой массовые увольнения. Этого не произошло благодаря инициативе и настойчивости нового генерального директора, который не только добился госзаказа на оборонную продукцию, но и сумел "выбить" лицензию на реализацию этой продукции иностранным заказчикам.
