Елена Арсеньева - Ведьма из яблоневого сада
Я запомнила от первого до последнего слова все, что говорила она о том, как нужно дурачить мужчин. И записываю ее слова, чтобы иногда возвращаться к ним и обретать бодрость и силу. Надеюсь также, что я почерпну от мадам и другие житейские премудрости. Мы ведь с ней теперь сообщницы. Правда она называет это иначе. «Мы теперь компаньонки, Николь! – говорит она. – Денежки золотым ручейком потекут в наши карманы, потому что ты восхитительно красива, молода и соблазнительна, а я восхитительно умна… Когда мне было столько лет, сколько тебе, я вовсю пользовалась дарами своей свежести и юности, ну а теперь у меня есть ты. Делить доходы пополам ведь справедливо, верно, Николь?» Я не спорила. Я ей безмерно благодарна. Какой приятный, какой чудесный способ выбраться из осточертевшей нищеты!
Я перечитала написанное… Если бы мой дневник попался кому-то в руки, тот человек мог бы решить: ну вот, еще одна бесприданница, давно утратившая невинность, нашла способ подцепить богатого и глупого старика, желающего взять в жены непременно девственницу. Вовсе не так! Я совершенно не желаю выходить замуж. Я хочу одной лишь свободы. Но свободу в нашем мире дают только деньги… Родители не позаботились о том, чтобы я имела их в достаточном количестве. Строго говоря, у меня вообще ничего нет, потому что отец мне ничего не дает. Хорошо сестре моей Клод – она уже замужем! Даже брату Себастьяну, которого отец упек в монастырь еще в детстве, и то лучше, чем мне, – там он живет на всем готовом. А мою сестру обеспечивает супруг. И только я вынуждена сама думать о себе. Значит, и раздобыть деньги должна я сама. Вот и раздобуду, причем самым приятным на свете способом.
Более того – я уже начала это делать! Я ведь прекрасно запомнила все ощущения, которые испытала, когда меня лишил невинности тот мужчина, который заплатил за меня огромные деньги. Да, мне было больно и страшно. Я стонала… А теперь я воскрешаю в себе ту боль и тот страх, когда испускаю наигранные стоны, теряя девственность вновь и вновь…
О боже, как мне смешно! Как мне весело! Как чудесно на душе!
Сейчас закончу писать дневник и пойду наконец куплю белые ажурные чулки и кружевное фишю [8]. Хватит ходить обдергайкой или носить платья, которые мне ссужала мадам. Пора позаботиться о своем собственном гардеробе.
Хм… Я еще раз пересчитала заработок только одного дня. Ну, судя по началу, скоро у меня будет не одна пара самых лучших ажурных чулок. А на смену фишю придут бриллианты!
Наше время.
Все тот же день в начале августа,
Москва
– Значит, ты его упустил…
– Да нет, понимаешь…
– Ты его упустил. Он заметил слежку, так?
– Ну да.
– А почему ты мне сразу не позвонил, не сообщил, что нашел его?
– Я его заметил только на станции «Аэропорт», уже некогда было названивать.
– Что-то говорит мне, что ты врешь.
– Да ладно, тоже мне… что-то ему говорит… Я его заметил уже перед тем, как он пошел к дверям. Ну и кинулся за ним, чтобы не упустить. А он заметил, конечно, что я ломанулся в двери как раз перед тем, как они закрылись, вот и рванулся, как пес гончий… А там же, в метро «Аэропорт», эскалатора нет, он меня просто опередил, у него фора по времени была. Но я его до последней минуты видел, как он в ту машину ввалился.
– Что? В какую машину?
– Не знаю в какую, в серый «мерс».
– Что, в первый попавшийся?
– Н-не похоже… Он от метро бежал по тротуару именно к этой машине.
– Номер?
– Да не успел я номер разглядеть, «мерс» отъехал мгновенно!
– Значит, его машина ждала, так?
– Похоже на то.
– Пурга какая-то. Пургу гонишь, Стасюля! Если у него была машина, за каким чертом ему было ехать на метро?
– Ну, может, у него в той машине подельник…
– Ага, а ты думал, там кто? Представитель конкурирующей фирмы?
– Да ладно, не цепляйся к словам! Я говорю, в той машине подельник, который должен был подобрать его после того, как он обчистит терминал в метро, а он меня увидел – и решил ноги уносить.
– Возможно. Но возможен и другой вариант.
– Какой?
– Да такой. Ты случайно не обратил внимания, он в вагоне не говорил по мобильному?
– Да вроде не говорил… Во всяком случае, когда я его заметил, точно не говорил. И когда я за ним бежал, тоже не говорил… вроде бы… А ты на что намекаешь?
– Не догадываешься? На то, что он тебя заметил и вызвал машину, на которой мог от тебя наверняка смыться. А если он тебя заметил, значит, он тебя узнал.
– Ну, к примеру, он мог заметить меня там, на Курском. Я же от терминала отошел за пару минут до того, как он его обчистил. Ну, он и подумал, что если я за ним ломанулся, значит…
– Значит – что? Молчишь? Ты хотел сказать – значит, ты знал, что он его обчистил? А откуда ты мог знать? Получается, что тебе известно, кто такой Крошка? Каким образом известно? Имеем вопрос первый. Теперь второй – даже если он обчистил автомат, почему ты должен от этого плохо спать и заниматься бегом на скорость? Предполагается, что ты обычный мэн, который заплатил деньги за мобильник, получил чек, получил инфу, что деньги зачислены на счет. И тебе, по идее, должно быть фиолетово, что там с ними происходит, кто их получает. А он побежал от тебя. И что ж выходит? Он тебя знает?
– В смысле? В каком смысле – знает?
– Он знает, кто ты на самом деле. И знает, что ты в самую распоследнюю очередь заинтересован в том, чтобы терминал на Курском был взломан.
– Подожди… Эй, ты чего молчишь?
– Жду.
– Чего?
– Ты же сказал «подожди» А вообще, я жду, когда ты со мной простишься и уйдешь.
– Уйду? Зачем?
– Бросаться с Крымского моста.
– Да пошел ты! Нашел время шутить!
– Стас, я не шучу. Дело плохо, понимаешь? Если он знает тебя, если узнал, если связал концы с концами, тогда получается, что Крошка – вовсе не тот безобидный бомбила терминалов, за которого мы его принимали.
– Ты думаешь, что… Да не молчи, черт тебя возьми, не молчи, говори!
– То, что я думаю, настолько ужасно, что мне и говорить-то об этом не хочется. Я с тобой прощаюсь. Поверь мне и прими дружеский совет: сделай все сам. Быстро и безболезненно. Ты же знаешь, как у нас это было. Помнишь Комара…
– Да нет! Не думаешь же ты, что меня приговорят…
– Не думаю. Убежден!
– Какого черта, Юлий! Какого черта ты так сразу суешь мне черную метку? Забыл, что я единственный видел поганого Крошку, этого козла с обрезанным ухом? Я могу его найти! Я готов его искать!
– Ну… В том, что ты говоришь, есть своя логика, но я должен связаться со старшим, посоветоваться.
– Не надо! Не звони никуда! Не будь идиотом! Ни с кем ничего не обсуждай! Пока о том, что случилось, знаем только мы с тобой, все еще можно исправить. Ты вообще можешь стереть сообщение тетки с автоответчика.
– Стереть? Да что ты такое говоришь? Какой Умнов нашелся, вы только поглядите на него! А как насчет бумаги? Той пятисоки, которую ты сунул в терминал? Ее ж нет! Терминал-то обчищен!
– Есть такая штука – форс-мажорные обстоятельства. Слышал когда-нибудь? От них никто не застрахован. Представь себе: ты пишешь письмо, опускаешь его в почтовый ящик, а потом какой-то идиот взламывает почтовый ящик… Или вообще террорист взрывает самолет, на котором перевозилось твое письмо. Ты же не предъявляешь претензий к почтовому ведомству?
– Ты, Стас, такое у меня складывается ощущение, идиот. Полный идиот. Как ты теперь докажешь, что вообще опустил письмо ?
– Как докажу?
– Вот именно. Как докажешь, что не передал его кому-то другому?
– А зачем мне так себя подставлять? Даже если бы… к примеру… если представить, что меня перекупили, перевербовали и все такое, я бы просто скопировал текст, а бумажку всяко сунул в терминал.
– Скопировал бы текст? Чем? И как? У тебя что, в кармане считывающее устройство завалялось?
– Погоди… Считывающее устройство! Ты сам сказал, Юлий! Да ведь наверняка приемник в терминале уже успел считать инфу. Насколько мне известно, это происходит практически мгновенно. Успел считать и передать ее куда следует. Так что сама по себе та пятисотка – просто ничто. Ведь ее никто и никогда не отличит на вид и на ощупь от любой другой пятисотенной купюры!
– Логично. То есть ты опять наводишь меня на мысль промолчать и стереть запись на автоответчике… А если тетка снова позвонит?
– Погоди! Она оставила свой номер. Мы можем найти ее и…
– Ага. Кинофильм «Свидетелей не будет». Или как там называются такие глупые фильмы? Учитывая, что терминал стоит на Курском вокзале, представляешь, сколько скандальных теток проходит там со своими узлами, баулами и сумками на колесах? А что, если у какой-то еще не принялась оплата после того, как переклинило автомат? И она тоже видела Крошку? И тоже позвонит? Ты что, всех будешь отстреливать, определив по номеру адрес и место жительства?
– Стоп. Погоди.
– Что такое?
