Лев Пучков - Операция Моджахед
______________
* Джизья (араб.) - подушный налог, насильственно взимавшийся с немусульманского населения (неверных) в странах мусульманского Востока.
- Кто тебе дал право подвергать ислам ревизии? - лицо муфтия в свете факелов было сурово, как древнее изваяние какого-то языческого божества. Что вы себе позволяете, ты и такие, как ты? Основной принцип джихада: "убей неверного в себе", об этом знает каждый, кто хоть раз читал Книгу книг! Вы трактуете этот принцип так, как вам удобнее. Значит, что? Значит, вы еретики.
- Прекрати, молла, - теперь было видно, что Абу сдерживается из последних сил - взгляд его в свете факелов отливал хищным блеском стали наполовину извлеченного из ножен кинжала. - Я тебя в последний раз прошу: скажи людям, пусть разойдутся. И сам уходи. Не доводи до беды.
Тут все было предельно ясно. После такого разговора муфтий должен был либо согласиться с амиром, либо перейти в разряд врагов - третьего, в соответствии с жизненной концепцией Абу, просто не дано.
- Я у себя дома, это моя земля, - непреклонно заявил муфтий. - А ты у меня в гостях. Какое ты имеешь право распоряжаться здесь? И потом, насколько мне известно, ваши спонсоры очень хорошо платят вам за эту войну. Почему же вы побираетесь, как последние нищие, тащите со дворов все, что плохо лежит? Нужны припасы - купите себе, денег у вас много.
- Нищие? - голос Абу сел до зловещего шепота. - Возьми свои слова обратно, молла! Ты совсем из ума выжил, не понимаешь, с кем говоришь?!
- Да, извини, я неправильно выразился, - муфтий презрительно усмехнулся. - Вы не нищие. Нищие приходят днем и униженно просят подаяния. Вы вваливаетесь в мое село ночью, под покровом темноты, потому что боитесь показать свои лица. Вы просто бандиты и к тому же трусы. Так будет правильнее.
- Ну, с этим все ясно, - Абу вдруг успокоился, как всегда бывает, когда бой уже неизбежен и настало время отбросить эмоции в сторону и сражаться. Это неверный. Это просто враг. Пристрелите его, как собаку...
Последнюю фразу он сказал по-чеченски, обернувшись в сторону Шаамана Атабаева, - изменил-таки своим принципам. Потом повернулся ко мне и потребовал:
- Переведи всем - за что. Пусть знают. Давай.
Воцарилась напряженная тишина. Я пытался подобрать слова, чтобы сформулировать решение амира. Муфтий, склонив голову набок, с интересом рассматривал Абу. Во взгляде хаджи было что-то такое... Он смотрел на амира, как на расшалившегося ребенка, словно мудрый учитель, который не спешит взять палку, а надеется, что дитя, наконец, одумается и будет вести себя правильно.
Шааман и его люди застыли как вкопанные, не зная, что делать. Даже в свете факелов было заметно, что Шааман побледнел, как стена. В этот момент я прекрасно его понимал. Ослушаться амира - значит подвергнуть свою жизнь смертельной опасности, самому стать врагом. Убить муфтия - пусть и чужого для него человека, не родственника, но все же почти святого, уважаемого не только на Кавказе, но и за его пределами, значит взять величайший грех и позор на свою душу.
- У этого верблюда что-то с ушами? - с дьявольским спокойствием поинтересовался Абу, кивнув в сторону Шаамана. - Я, кажется, отдал команду.
Переводить не пришлось - Шааман, наконец, справился с оторопью и тихо сказал, глядя в сторону:
- Мы не будем этого делать.
- Не понял? - Абу зловеще прищурился и устремил взгляд на Шаамана. Этот верблюд мне что-то ответил?
Переводить опять не пришлось, по тону все ясно было. И вообще, кажется, сегодня я был здесь лишним.
- Ни я, ни мои люди не будем делать этого, - голос Шаамана от напряжения охрип. - Это неправильно.
- Ты не выполнил приказ, - сказал Абу по-чеченски - совершенно без эмоций, как будто речь шла о чем-то обыденном. - Ты понимаешь, что это значит?
- Понимаю, - кивнул Шааман, по-прежнему избегая встречаться глазами с амиром. - Мы не будем. Я готов за это ответить.
- Хорошо, - Абу обвел наших взглядом и буркнул: - Приготовьтесь.
Мы все взяли оружие на изготовку и направили на толпу. В толпе послышался ропот.
- Когда я закончу говорить, считай до десяти, - приказал мне Абу. Когда закончишь считать, скажешь им, что мы всех перестреляем, как баранов, если они приблизятся к нам на расстояние двух конских крупов. Громко скажешь. Скажи, иначе село будет купаться в крови.
Я кивнул и стал собираться с духом, пытаясь подавить волнение. Такого у нас еще не случалось! И неизвестно еще, удастся ли нам выбраться отсюда живыми.
Абу посмотрел на своих аскеров - Дауда и Фатиха, мотнул головой в сторону муфтия и кивнул.
Аскеры повели стволами в сторону муфтия... Одновременно, сливаясь в один, сухо хлестнули два выстрела. Муфтий рухнул, как подкошенный. Толпа охнула и колыхнулась в нашу сторону.
- Сначала в землю, - уточнил Абу.
Все наши вскинули автоматы и выпустили длинные очереди под ноги спешивших к нам сельчан. В воздухе запахло порохом, раздался крик - кому-то попало рикошетом. Толпа на миг замерла на месте.
- Ты что, сын ишака, считать разучился? - вкрадчиво уточнил Абу.
Да, это я разволновался, забыл о распоряжении. Прочистив горло, я громко крикнул, что только что был исполнен приговор шариатского суда: муфтий низложен в должности и убит на месте за пособничество врагам ислама. И чтобы все расходились по домам, в противном случае все будут отлучены от ислама и расстреляны по приговору Маджлисуль Шура.
Люди выслушали меня и больше не стали рваться к нам. Муфтий лежал на земле, признаков жизни не подавал и был похож на гуттаперчевый манекен в тренировочном лагере, где я проходил подготовку.
- Хватит здесь прохлаждаться, - мрачно буркнул Абу. - Забирайте все, что набрали, и поехали...
Спустя несколько минут мы уже уезжали прочь из села. Толпа все так же молча провожала нас застывшими взглядами. Она была похожа на волчью стаю. Да, лев показал, что он силен, и стая приняла это. Но теперь, подозреваю, льву придется спать вполглаза, постоянно вертеть головой во все стороны и каждый раз вздрагивать по ночам от раздающегося вдалеке тоскливого волчьего воя. Подозреваю, в судьбе льва начался новый этап, совершенно не похожий на все его прежние жизненные циклы...
Глава третья
КОМАНДА
"...Сводка о состоянии оперативной обстановки в Чеченской Республике на 4 июня 2003 года"*
______________
* Здесь и далее - подлинные сводки из архива пресс-службы ОГВ(с). В этой, извините, намеренно изменил три факта: название населенного пункта, фамилию, а также перенес дату одного события. Все остальное - как в оригинале.
На обстановку, сложившуюся в республике, существенное позитивное влияние оказывает готовящееся постановление Государственной Думы Российской Федерации об амнистии членов НВФ и других лиц, совершивших преступления на территории Чечни, которое вступит в силу седьмого июня с.г. Вместе с тем оперативная и криминогенная обстановка продолжает сохранять заметные элементы сложности и напряженности.
В последнее время поступают данные об усилении внутренних противоречий, возникающих между главарями различных бандформирований. Отмечается резкое обострение трений, нередко перерастающих в острые конфликты и вооруженные разборки, которые происходят между иностранными наемниками-арабами и чеченской частью НВФ.
Имеющаяся информация свидетельствует о том, что со стороны наемников-арабов, особенно в последние дни, усилилось давление на главарей бандгрупп из числа чеченцев с целью не допустить массовых выходов боевиков из состава НВФ в связи с неизбежно грядущей амнистией. Очевидно, что массовый отток из НВФ приведет к тому, что иностранные наемники, находящиеся на территории Чечни, останутся без исполнителей своих террористических замыслов, физической охраны и сложившегося механизма снабжения продовольствием, медикаментами, вооружением и различным снаряжением. Арабы понимают, что если это произойдет, то они в короткий срок будут уничтожены федеральными силами.
С целью оказания морально-психологического давления на население республики экстремисты продолжают совершать убийства сотрудников административных и правоохранительных органов Чеченской Республики и мирных граждан. Недавно в с. Калмык-Юрт Веденского района произошло чудовищное даже по местным меркам преступление: наемниками-арабами убит один из самых уважаемых проповедников ислама на Северном Кавказе муфтий Веденского района Мадагов. Вся вина священнослужителя состояла в том, что он осмелился призвать к порядку банду распоясавшихся "отморозков" во время очередного "сбора дани". Проводится расследование.
Предпринимаемые арабами формы давления на чеченцев-боевиков отличаются жестокостью и преследуют целью повязать их кровью своих соплеменников, чтобы они отказались от намерений явиться с повинной и начать новую жизнь. На днях в н.п. Харачой Веденского района вошла бандгруппа, возглавляемая арабом-наемником Мескеном. Сам он является ставленником Абу-аль-Джабира, эмиссара международной террористической организации "Братья-мусульмане". Находящиеся среди бандитов иностранные наемники заставляли боевиков-чеченцев стрелять по окнам домов местных жителей, врываться в дома и избивать граждан. Две молодые женщины, Вашаева Лизан Абухосумовна, 1977 г.р., и Муртазаева Лаура Хамзатовна, 1984 г.р., были изнасилованы и убиты. Сожжено пять домов сельчан. О том, что чеченцы продолжают находиться под пятой арабов-наемников, говорит и тот факт, что при творимом бесчинстве каких-либо требований к жителям села боевиками не выдвигалось. Однако одновременно с этим из домов граждан боевики забирали деньги, ценные вещи и продукты питания. Для перевозки награбленного в одном из дворов была похищена автомашина "УАЗ", которая впоследствии была найдена сожженной на окраине леса.
