Анна и Сергей Литвиновы - Бойтесь данайцев, дары приносящих
– Хотелось бы, конечно, Сергей Палыч, – осторожно улыбнулся Провотворов, но стал гнуть свою линию: – А что вы думаете насчет того, чтобы набрать во второй отряд женский контингент?
– Женщин? – скривился Королев. – А зачем нам женщины? Вы же сами знаете: баба на корабле – жди неудачи.
– Ну, Сергей Павлович, тут ведь момент политический. Женщины у нас в стране, как известно, имеют абсолютно равные права с мужчинами. Они могут избирать и быть избранными, заседают в Верховном Совете, являются членами правительства…
– Только одна. Катька Фурцева – дура, – как бы про себя, в сторону пробросил главный конструктор, но Иван Петрович, не обращая на его слова внимания, с налету продолжал, за сорок лет карьеры в Советском Союзе он наблатыкался произносить политические речи:
– …Есть у нас и комбайнеры-женщины, и капитаны дальнего плавания, и летчицы. Почему же, вскорости могут спросить нас с вами, советская женщина не может выйти в космос?
– Ладно, генерал, – вполголоса отсек Королев, – будет вам молотить, не на партсобрании. – Свидетелей у их диалога не было, поэтому главный конструктор мог позволить себе любую вольность.
– А американе? – не терял запала Провотворов. Он даже употребил любимое королевское прозвание его извечных соперников из-за океана, слегка уничижительное: не американцы, а американе. Он хорошо знал, что Королев (как и Хрущев, кстати) чрезвычайно ревниво относится к любой щелке или зацепке, где можно было бы опередить, уесть, обогнать извечных конкурентов‑противников. – Как мы будем выглядеть, если американе вдруг возьмут и запустят свою леди в космос первой?
– А они собираются? – прищурился Королев.
Генерал имел доступ к «белому ТАССу», однако знал, что, в отличие от него, по своей тематике главный конструктор информируется вдобавок по линии КГБ и Главразведупра Генштаба – и поэтому владеет гораздо более полной информацией. Иван Петрович пожал плечами.
– Готовится у них в астронавты такая Джеральдина Кобб. Вроде, говорят, частным образом тренируется. Впрочем, точных данных, полетит ли она и когда, у меня нет. Но, может быть, я недостаточно информирован? – пришлось слегка сдать назад Провотворову. – Однако если они вдруг примут решение о запуске женщины, могут застигнуть нас врасплох. Дело небыстрое, успеть подготовить женский отряд. И тогда они нас обставят. Пропагандистский момент опять же надо учитывать. Представляете, каким мощным агитатором за дело коммунизма станет первая советская женщина-космонавт?
– Да, шумихи будет много, – задумчиво проговорил Королев. – Хорошо, Иван Петрович, по первому вопросу договорились: я распоряжусь подготовить положение о наборе нового отряда космонавтов – сто человек для начала, а потом вместе выйдем прямо в Президиум ЦК. А насчет баб на орбите – это надо покумекать.
Насколько Провотворов успел узнать Королева, его прохладное финальное замечание «надо покумекать» означало скорее нет, чем да. Если главный конструктор чем загорался и что в самом деле хотел осуществить, он реагировал гораздо бодрее и эмоциональнее.
Что оставалось делать генералу? Сдаться? Но он был не из тех, кто сдается. Если уж затевал чего, то бился до конца – до победы или поражения. Но чаще – до победы, иначе не стал бы сталинским асом и Героем Советского Союза. Однако ведь и Королев взял в последнее время такую власть, что выше его в космических делах не было никого. Впрочем, имелся в стране один человек, который стоял выше всех и в космических, и во всяких прочих делах.
Звался он Никита Сергеевич Хрущев.
Хрущев Никита Сергеевич
Никита Сергеевич был просто счастлив. Он вышел на берег Москва-реки, на свой собственный земельный участок на запретном для всех отрезке Воробьевской набережной, за пятиметровым забором, и прямо-таки хрюкнул от удовольствия. Маленький, толстенький, лысенький, в семейных трусах по колено, в соломенной шляпе на темечке, он прямо-таки сочился от самодовольства.
На шестьдесят седьмом году своей жизни он наконец-то достиг такой власти, выше которой в стране (а может, и в мире) не было и которую никто в стране (и мире) не решался оспаривать.
Если говорить с пролетарской прямотой – кто сейчас может с ним сравниться? С ним, крестьянским сыном из-под Юзовки[3]? С ним, некогда учеником церковно-приходской школы – как говорится, три класса образования, четвертый коридор? С ним, которого Сталин звал «Мыкитой» и выбивал, в воспитательных якобы целях, о его голый лоб свою знаменитую трубку?
Нет, шалишь! После того как в пятьдесят седьмом он, с помощью Жукова, прищемил хвосты антипартийной группе – а вскоре отправил в отставку и самого Жукова, – во всем СССР не осталось ни единого человека, который в силах был бы посягать на его власть. Все так называемые вожди из нынешнего Президиума ЦК ему, образно говоря, по колено. И плакса Брежнев, и «человек в футляре» Суслов, который везде и всюду ходит в галошах, и тупой, как валенок, Фрол Козлов.
Да и в мире, после того, как президентом США стал этот мальчишка Кеннеди, кто с ним, крестьянином Микитою, может потягаться? Лишь только пацана этого американского Джонни «выбрали» (в кавычках) на ихней, штатовской, псевдодемократической процедуре «выборов» в президенты, как мы, простые советские люди, – на́ ему пилюлю! Первым в космос полетел не ваш Билл какой-нибудь, а наш, простой советский парень Юра! Ну, и где вы оказались с вашей хваленой американской техникой? С вашими машинами посудомоечными в каждом доме, которые вы нам тут, на выставке своей, пытались вкручивать? С вашими «фордами» и «кадиляками»?
Да, Кеннеди тогда, прям в апреле, быстренько решил было реабилитироваться – в глазах своего военно-промышленного комплекса и милитаристов всех мастей, которым, как известно, только и служат американские президенты. И устроил позорное вторжение на Кубу, в заливе Свиней. И получил по рогам от свободолюбивого кубинского народа! Вот молодцы Кастро с Че Геварой, умники-бородачи! Накостыляли мальчишке президенту американскому так, что мама не горюй! Уползли недобитые янки на свой континент, раны зализывая.
Не все, конечно, в стране и мире складывается, как по нотам. Но на то он и есть, диалектический матерьялизьм, единство и борьба противоположностей! И китайские оппортунисты гадят Стране Советов, чего там говорить. И реваншисты из ФРГ никак не успокоятся оттого, что у них под боком цветет и мирно развивается социалистическая Германия. Переманивают к себе неокрепшие немецкие души, соблазняют зарплатой в твердых германских марках. И бегут, бегут к ним немецкие бюргеры – дескать, на Западе сосиски толще и пиво слаще. Четыреста тысяч, говорят, только в этом году утекло. Да только мы им скоро устроим реванш по всем границам! Решение только что приняли, и теперь мы стену между двумя Германиями выстроим такую, что не то что какой-нибудь инженеришка, польстившийся на западные «блага цивилизации», – ни одна мышь не проскочит! И назовем ее – антифашистской! Дескать, строим мы ее не потому, что восточные немцы на Запад усвистывают, а потому, что недобитые фашисты и реваншисты всех мастей пытаются в обратном направлении проползти и в социалистической Германии устроить выходки и провокации. Пусть тут и наша пропаганда постарается, и ульбрихтовская[4].
А какую мы третьего дня плюху выдали очередную? И мальчишке Кеннеди врезали, и престарелому канцлеру немецкому Аденауэру! А?! Как им всем в очередной раз нос утерли?! Вы, американцы, шестого августа сорок пятого атомную бомбу сбросили на мирный японский город Хиросима – а мы, советские люди, ровно шестнадцать лет спустя, шестого августа шестьдесят первого, запустили, в целях мирного освоения космоса, нашего простого русского парня Геру на орбиту! И крутился он там целые сутки, семнадцать с лишним витков – в то время как американцы до сих пор и одного-единственного витка вокруг планеты не выдали! И сегодня, девятого августа, в годовщину того, как вы еще один японский город, Нагасаки, уничтожили – мы, напротив, готовимся принять и торжественно встретить в Москве второго советского космонавта, замечательного русского, советского парня Германа! Можно всем этим господам, иностранным послам и дипломатам, об этом напрямую сегодня сказать, и в Георгиевском зале Кремля, и с трибуны Мавзолея. Мы – мирные люди, а вы – агрессоры, империалисты и трубадуры войны! Нет, лучше не надо, не будем в такой торжественный момент тыкать им в глаза, кто они такие. Еще уйдут с приема, как тогда, в новогоднюю ночь. Не будем сами себе радость портить. Лучше сосредоточимся на главной теме: какую радость доставил космонавт номер два всему без исключения, советскому народу, всему прогрессивному человечеству! Снова наш парень, простой парень Гера, взмыл – благодаря усилиям советской техники, рабочих, ученых и конструкторов – над планетой и целые сутки парил над нею, семнадцать витков накрутил! Что, съел, щенок Кеннеди?! Где твои астронавты?! В море падают после суборбитальных полетов недоделанных!
