Ли Чайлд - Джек Ричер, или Ловушка
– Меня называют Крюк Хоби, – сказал он и сел со строгим выражением на лице, подняв свой крюк вверх, словно экспонат для изучения.
Стоун сглотнул и попытался успокоиться. На мгновение у него мелькнула мысль предложить для рукопожатия левую руку. Он знал, что некоторые люди так поступают. У его дяди был удар, и последние десять лет своей жизни он всегда протягивал левую руку для рукопожатия.
– Присаживайтесь, – предложил Крюк Хоби.
Стоун с благодарностью кивнул и, сделав несколько шагов назад, уселся на край дивана. Он оказался боком к столу, но радовался уже тому, что можно чем-то заняться. Хоби посмотрел на него и положил руку на стол. Крюк ударил о деревянную поверхность с глухим металлическим стуком.
– Вы хотите взять взаймы, – сказал Хоби.
Обожженная сторона его лица не двигалась, она была толстой и жесткой, как спина крокодила. Внутри у Стоуна все сжалось, и он посмотрел на кофейный столик. Затем кивнул и принялся разглаживать брюки на коленях. Снова кивнул и попытался вспомнить свой план действий.
– Мне нужно залатать дыры, – сказал он. – Шесть недель, один миллион сто тысяч долларов.
– Банк? – спросил Хоби.
Стоун уставился в пол. Столешница была из стекла, а под ней лежал ковер с великолепным узором. Стоун с умным видом пожал плечами, словно хотел вместить в этот простой жест целых сто пунктов тайной стратегии бизнесмена, имеющего дело с человеком, которого он даже подумать не может оскорбить предположением, будто тот о них не знает.
– Я предпочитаю к ним не обращаться, – сказал он. – Разумеется, у нас есть заемное соглашение, но я получил выгодный процент на основании того, что это фиксированная сумма и фиксированный срок, без дополнительных условий. Надеюсь, вы понимаете, что мне не хочется нарушать нашу договоренность из-за такой небольшой суммы.
Хоби пошевелил правой рукой, и крюк заскрежетал по дереву.
– Все это ерунда, мистер Стоун, – тихо сказал он.
Стоун ничего не ответил, он прислушивался к скрежету крюка.
– Вы служили? – спросил его Хоби.
– Что, простите?
– В армии были? Во Вьетнаме?
Стоун с трудом сглотнул. Вот откуда ожоги и крюк.
– Нет, – сказал он. – У меня была отсрочка из-за колледжа. Я очень хотел туда попасть, разумеется, но к тому моменту, когда я получил диплом, война закончилась.
Хоби едва заметно кивнул.
– Я там был, – сообщил он. – И один из уроков, которые я там получил, заключается в важности сбора сведений. Я применяю его в своем бизнесе.
В темном офисе повисло молчание. Стоун кивнул, повернул голову и посмотрел на край стола. Изменил свой первоначальный план.
– Ладно, – сказал он. – Надеюсь, вы не станете винить меня за то, что я попытался сделать вид, будто у нас все не так уж плохо.
– Вы практически по уши в дерьме, – сказал Хоби. – На самом деле вы платите своему банку самый высокий процент, и новый заем вам ни за что не дадут. Однако вы неплохо справляетесь, пытаясь выбраться из ситуации, в которой оказались. Вам это почти удалось.
– Почти, – согласился с ним Стоун. – Нам нужно шесть недель и один миллион сто тысяч долларов.
– Как и все люди, я специализируюсь на определенных делах, – проговорил Хоби. – На делах вроде вашего. Когда у солидных предприятий возникают временные и ограниченные проблемы дефицита. Проблемы, которые не могут решить банки, потому что они специализируются в других областях, иными словами, лишены воображения и отличаются невероятной тупостью.
Он снова пошевелил крюком, и тот заскрежетал по поверхности дубового стола.
– У меня вполне разумные цены, – продолжал он. – Я не ростовщик. Речь не идет о ста процентах. Думаю, я смогу одолжить вам требуемую сумму под шесть процентов на шесть недель.
Стоун снова провел ладонями по коленям брюк. Шесть процентов на шесть недель? Сколько это в год? Почти пятьдесят два. Он возьмет один миллион сто тысяч сейчас, а через шесть недель полностью его вернет плюс шестьдесят шесть тысяч долларов. Одиннадцать тысяч в неделю. Да, не ростовщические условия. Однако близко к тому. Но по крайней мере Хоби не отказал в займе.
– А как насчет гарантий? – спросил Стоун.
– Я возьму акциями, – ответил Хоби.
Стоун заставил себя поднять голову и посмотреть на него. Видимо, это своего рода проверка? Он с трудом сглотнул и решил, что сейчас, когда дело уже почти сделано, нужно быть честным.
– Акции ничего не стоят, – тихо проговорил он.
Хоби кивнул своей ужасной головой, как будто ответ Стоуна доставил ему удовольствие.
– Сейчас не стоят, – сказал он. – Но ведь скоро положение изменится, не так ли?
– Только после того, как ваш риск закончится, – ответил Стоун. – Таков парадокс. Акции поднимутся в цене, когда я верну вам долг и ситуация стабилизируется.
– Вот тогда я и получу прибыль, – сказал Хоби. – Я ведь не говорю о временной передаче акций. Я намерен получить и сохранить ваши акции.
– Сохранить? – переспросил Стоун, который не смог скрыть удивление.
Пятьдесят два процента прибыли и еще акции в подарок?
– Я всегда так поступаю, – пояснил Хоби. – Отнесите это на счет моей сентиментальности. Мне нравится владеть частью бизнеса, которому я помогаю. Многие с радостью соглашаются на такое условие.
Стоун сглотнул, отвернулся, задумался над вариантами, которые у него имелись. Пожал плечами.
– Хорошо, – сказал он. – Думаю, мы договоримся.
Хоби открыл левый ящик стола и достал оттуда печатный бланк, который подтолкнул в сторону Стоуна.
– Я подготовил договор, – сказал он.
Стоун дотянулся со своего дивана и взял бумагу. Это было соглашение о займе в один миллион сто тысяч долларов на шесть недель под шесть процентов и стандартный договор о передаче пакета акций. Пакета, который недавно стоил миллион долларов и, возможно, будет стоить столько же в ближайшем времени. Стоун удивленно заморгал.
– Иначе никак нельзя, – заявил Хоби. – Я же говорил вам, что специализируюсь на делах, подобных вашему. А правда состоит в том, что вы больше нигде ничего не получите.
Хоби сидел в шести футах от него за своим столом, но у Стоуна вдруг возникло ощущение, будто он оказался рядом с ним на диване, его ужасное лицо находится всего в нескольких дюймах от его собственного лица, а сверкающий крюк вгрызается в его внутренности. Он кивнул, сделав едва заметное движение головой, и стал искать в пиджаке свою толстую перьевую ручку «Монблан». Затем наклонился и поставил в двух местах свою подпись, ощущая под бумагой холодную стеклянную поверхность кофейного столика. Хоби не сводил с него глаз.
– Полагаю, вы хотите, чтобы деньги поступили на ваш операционный счет? – спросил он. – Чтобы их не видели другие банки?
Стоун кивнул словно в забытьи.
– Это было бы очень хорошо, – сказал он.
Хоби сделал у себя пометку.
– Они поступят на ваш счет через час.
– Спасибо, – сказал Стоун, чувствуя, что так будет правильно.
– Вот теперь я действительно рискую, – заметил Хоби. – Шесть недель, и никаких реальных гарантий. Очень неприятное чувство.
– Проблем не будет, – сказал Стоун, глядя в пол.
Хоби кивнул:
– Уверен, что не будет.
Он наклонился вперед и нажал на кнопку интеркома, которая находилась перед ним. Стоун услышал, как в приемной едва слышно прозвучал сигнал.
– Досье Стоуна, пожалуйста, – сказал Хоби в микрофон.
На мгновение воцарилась тишина, затем дверь открылась, и к столу Хоби подошел секретарь. Он наклонился и положил перед Хоби тонкую зеленую папку, которую держал в руках. После этого вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Хоби при помощи крюка подтолкнул папку к краю стола.
– Посмотрите, – предложил он.
Стоун взял папку, открыл ее и увидел фотографии. Несколько больших черно-белых фотографий, восемь на десять дюймов, на глянцевой бумаге. На первом снимке, явно сделанном из машины, стоявшей в конце его подъездной дороги, был изображен его дом. На втором, снятом при помощи длиннофокусного объектива, – его жена Мэрилин в саду. На третьем – Мэрилин, выходящая из салона красоты, в котором регулярно бывала. Зернистая картинка, длиннофокусный объектив. Явно из какого-то укрытия, тайно. На четвертой фотографии – крупным планом номер ее «БМВ».
На пятом снимке тоже Мэрилин, ее сфотографировали ночью, через окно их спальни. Она в халате, волосы распущены, похоже, что они влажные. Стоун не сводил с нее глаз. Чтобы сделать такую фотографию, нужно было стоять на лужайке за домом. Перед глазами у него все поплыло, в ушах звенело от наступившей тишины. Затем он собрал снимки и закрыл папку. Медленно положил на стол. Хоби наклонился вперед, прижал кончик крюка к толстой зеленой бумаге и потянул к себе. Крюк громко скрипел по столу.
– Вот мои гарантии, мистер Стоун, – сказал Хоби. – Но как вы уже сказали, проблем наверняка не будет.
Честер Стоун ничего не ответил. Он встал и, обходя мебель, подошел к двери. Миновал приемную, оказался в коридоре, потом в лифте. Спустился на восемьдесят восемь этажей, и яркое утреннее солнце ударило его по лицу, точно звонкая пощечина.
