Стивен Кинг - Мистер Мерседес
Только К. Уильям Ходжес никогда больше не попадет в допросный кабинет, включая ДК-4 – его любимый, точнее, счастливый, как он всегда думал. Хотя, если выяснится, что он залез в это дерьмо, сидеть ему по другую сторону металлического стола.
Ладно, хорошо, Пит приводит этого парня в ДК. Пит, или Изабель, или они оба. И просят написать: 40 воров украли 80 обручальных колец. Что тогда?
Потом они просят его написать: Копы поймали преступника, прячущегося в проулке. Только слово перп произносят невнятно. Потому что, несмотря на его уровень писательства, Мистер Мерседес думает, что человек, совершающий преступные деяния, – перк. Может, он также думает, что специальные привилегии – это перп, как в Перп генерального директора путешествовал 1-м классом.
Ходжеса это не удивляет. До колледжа он сам думал, что игрок, который бросает мяч на бейсбольном поле, штуковина, из которой наливают воду, и предмет в раме, который вешают на стену, чтобы украсить квартиру, пишутся одинаково. Он видел слово picture[12] в самых разных книгах, но разум каким-то образом отказывался зафиксировать его. Его мать говорила: «Поправь эту pitcher[13], Керм, она перекосилась», а отец иногда давал ему денег на «pitcher-шоу», и это накрепко засело в голове.
Я узнаю тебя, когда найду, милок, думает Ходжес.
Он пишет слово большими буквами и обводит снова и снова, берет в плотный круг. «Ты окажешься тем говнюком, для которого “перп” – это “перк”».
8Он отправляется на прогулку по кварталу, здоровается с людьми, которых давно не видел. Кого-то – несколько недель. Миссис Мельбурн возится в палисаднике и, заметив Ходжеса, приглашает его отведать кофейного торта.
– Я тревожилась за вас, – говорит она, когда они усаживаются за стол на кухне. У нее яркий, пронзительный взгляд вороны, которая видит перед собой только что раздавленного бурундука.
– Привыкнуть к пенсии сложно. – Ходжес делает глоток кофе. Он жидкий, но горячий.
– Кое-кто никак не может к этому привыкнуть, – продолжает она, оценивая его своими яркими глазами.
«Пожалуй, она бы не стушевалась и в четвертом ДК», – думает Ходжес.
– Особенно те, у кого была напряженная работа.
– Сначала я, конечно, скис, но теперь дело пошло на поправку.
– Рада это слышать. Тот милый негритянский мальчик все еще работает у вас?
– Джером? Да. – Ходжес улыбается, представив себе реакцию Джерома, если бы тот узнал, что кто-то из соседей считает его милым негритянским мальчиком. Наверное, оскалил бы зубы в ухмылке и воскликнул: Адназначна! Джером и его «чё-нить надо». Уже нацеливается на Гарвард или Принстон, фланговым защитником.
– Он ленится, – говорит она. – Ваша лужайка заросла. Еще кофе?
Ходжес с улыбкой отказывается. Одной кружки плохого кофе предостаточно.
9Снова дома. Икры покалывает, голова полна чистым воздухом, во рту вкус подстилки со дна птичьей клетки, но мозг вибрирует от избытка кофеина.
Он заходит на сайт городской газеты и открывает несколько статей о бойне у Городского центра. Не находит нужного ни в первой статье под пугающим заголовком от 11 апреля 2009 года, ни в огромном материале воскресного номера от 12 апреля, только в номере за понедельник: фотография руля брошенного убийцей автомобиля. Негодующий заголовок: «ОН ДУМАЛ, ЭТО СМЕШНО». На эмблему «Мерседеса» в центре руля прилеплено желтое улыбающееся лицо. Тот самый оскаленный смайлик в черных очках.
Полицию сильно разозлила эта фотография, потому что ведущие расследование детективы – Ходжес и Хантли – просили репортеров не публиковать лыбящуюся физиономию. Редактор, Ходжес помнит, льстиво извинялся. До кого-то команда не дошла, говорил он. Больше такое не повторится. Обещаю. Честное скаутское.
«Команда не дошла! – кипятился тогда Пит. – Они заполучили фотографию, которая могла чуть подстегнуть тираж, и, само собой, ее использовали».
Ходжес увеличивает газетное фото, пока лыбящееся желтое лицо не занимает весь экран. Знак зверя, думает он, в стиле двадцать первого века.
На этот раз он нажимает клавишу быстрого набора уже другого номера: не полицейского участка, а мобильника Пита. Его прежний напарник откликается на втором гудке:
– О, привет, старина. Как тебе на пенсии? – По голосу чувствуется, что он действительно рад звонку, и Ходжес улыбается. Ощущает и чувство вины, но у него и в мыслях нет дать задний ход.
– Я в порядке, – отвечает он, – но мне не хватает твоей толстой и вечно красной рожи.
– Естественно, не хватает. И в Ираке мы победили.
– Клянусь Богом, Пит. Как насчет того, чтобы встретиться за ленчем и наверстать упущенное? Ты выбираешь место, а я плачу.
– Идея мне нравится, но сегодня я уже поел. Как насчет завтра?
– Со временем у меня беда. Приезжает Обама, ему нужен мой совет по части бюджета, но, думаю, я кое-кого передвину. Видишь, в каком ты у меня фаворе?
– Да пошел ты сам знаешь куда, Кермит.
– Только после тебя. – Никакая музыка не могла звучать лучше.
– Как насчет «Димасио»? Тебе всегда там нравилось.
– «Димасио» подойдет. В полдень?
– Заметано.
– Ты уверен, что у тебя найдется время для такой старой шлюхи, как я?
– Билли, мог бы и не спрашивать. Хочешь, чтобы я привез Изабель?
Он не хочет, но отвечает:
– Решай сам.
Дружеская телепатия срабатывает, потому что после короткой паузы Пит говорит:
– Пожалуй, на этот раз лучше устроить мальчишник.
– Как скажешь. – В голосе Ходжеса слышится облегчение. – Жду встречи.
– Я тоже. Приятно слышать твой голос, Билли.
Ходжес разрывает связь и вновь смотрит на скалящийся смайлик. Тот полностью заполняет экран его компьютера.
10Вечером Ходжес вновь сидит в кресле, смотрит одиннадцатичасовой выпуск новостей. В белой пижаме он выглядит разжиревшим призраком. На черепе кожа мягко поблескивает сквозь поредевшие волосы. Главная тема дня – платформа «Дипуотер хорайзн» в Мексиканском заливе, где нефть по-прежнему бьет ключом, загрязняя окружающую среду. Диктор говорит, что синеперый тунец в опасности, а в Луизиане о выращивании моллюсков можно забыть на целое поколение. В Исландии извергающийся вулкан (его название диктор превращает во что-то вроде «Эйджа-филл-кулл») все еще чинит препятствия трансатлантическому воздушному сообщению. В Калифорнии полиция сообщает, что наконец-то совершен прорыв в деле серийного убийцы, прозванного Угрюмым Соней. Пока никаких имен, но подозреваемого (перка, думает Ходжес) описывают как «вежливого афроамериканца с грамотной речью». «Если бы кто-нибудь поймал еще и Дорожного Джо, – думает Ходжес. – Не говоря об Усаме бен Ладене».
Появляется девушка-синоптик. Обещает тепло и синее небо. Время доставать купальники.
– Хотел бы посмотреть на тебя в купальнике, – говорит Ходжес и берет пульт дистанционного управления, чтобы выключить телевизор. Достает из ящика отцовский «тридцать восьмой», по пути в спальню разряжает его, кладет в сейф рядом с «глоком». В последние два или три месяца модель «Виктория» тридцать восьмого калибра подолгу не выходила у него из головы, но в этот вечер, запирая револьвер в сейф, он о нем и не думает. Думает о Дорожном Джо, но так, между прочим, потому что теперь Дорожный Джо – чужая проблема. Как и Угрюмый Соня, афроамериканец с грамотной речью.
Мистер Мерседес тоже афроамериканец? В принципе возможно, ведь никто ничего не видел, кроме эластичной маски клоуна, рубашки с длинными рукавами и желтых перчаток на руле, однако Ходжес считает иначе. Бог свидетель, чернокожих, способных на преступление, в городе предостаточно, но надо принимать во внимание использованное орудие убийства. Район, где жила мать миссис Трелони, – по большей части богатый и населен белыми. Черный мужчина, отирающийся около припаркованного «Мерседеса-S600», сразу привлек бы внимание.
Да. Вероятно. Люди бывают на удивление ненаблюдательными. Но по собственному опыту Ходжес знает, что у богатых с наблюдательностью получше, чем у подавляющего большинства американцев, особенно когда дело касается их дорогих игрушек. Он не хочет говорить, что у них паранойя, но…
Чего там, еще какая. Богатые могут быть щедрыми (даже те, кто исповедует леденящие кровь политические взгляды), да, могут быть щедрыми, но внутри, и не так чтобы глубоко, они всегда боятся, что кто-то собирается украсть их подарки и съесть именинный торт.
А как же тогда насчет аккуратности, вежливости и грамотности речи?
Да, решает Ходжес. Вещественных улик нет, но письмо предполагает, что он именно такой. Мистер Мерседес может носить костюм и работать в офисе или же одеваться в джинсы и рубашки «Кархартт» и балансировать колеса в гараже, но неряха – это не про него. Он, может, и не очень разговорчивый – такие люди осторожны во всех аспектах жизни, а это исключает склонность к болтовне, – но когда говорит, речь у него ясная и четкая. И если вы заблудились, он всегда подскажет, как добраться до нужного вам места.
