Антон Леонтьев - Крапленая карта мира
– Ты великолепна, – сказал он, едва взглянув на жену.
Стандартный комплимент, а сколько эмоций он у нее вызвал!
– Леонид готов? – спросил Дмитрий о младшем сыне.
– Разве его обязательно брать на этот прием? Ему всего шесть, он быстро устанет.
– Он мне нужен, дорогая. – Взгляд у Дмитрия сделался пронзительным и жестким. – До выборов всего ничего, на приеме будут журналисты из влиятельных изданий. Фотографию четы Черноусовых с ребенком поместят на обложку.
Вера застегнула браслет из черного жемчуга и кораллов. Она не собиралась спорить с мужем. Внезапно головная боль, вроде бы прошедшая, отозвалась страшной резью в глазах. Вере очень не хотелось идти на этот прием. Снова фальшивые улыбки, пустые фразы, подобострастие и низкопоклонство. По мере того как ее муж набирал новые проценты рейтинга, она замечала, что меняется отношение и к ней. Начинают заискивать, бояться ее. Готовятся к тому, что Дмитрий победит. Вера вдруг вспомнила о том, о чем старалась забыть. Ведь Дмитрий не тот, каким хочет себя показать. Она знает, что он замешан в преступлениях, даже убийствах. И все же она помогает ему стать президентом страны, потому что любит его больше всего на свете. Она с ужасом поняла, что любит Дмитрия больше, чем сыновей. Она способна простить ему все.
– Я готова, – сказала она.
Строгое черное переливающееся платье, похожее на чешую змеи, с золотистыми искорками. Всего один браслет, стоивший баснословно дорого.
– Мама, а там будет мороженое?
Младший сын подбежал к Вере. Она поправила ему крошечный галстук-бабочку. Леня так похож на Дмитрия. Она поцеловала сына.
– Конечно, будет, но не забывай, ты должен вести себя, как подобает мальчику твоего возраста. Все будут следить за твоим папой. Если что-то произойдет, то нехорошие журналисты напишут об этом. Ты же не хочешь, чтобы они написали, как ты объелся мороженого или щипал гостей?
– Я уже большой, буду вести себя хорошо, – сказал Леня. – Я люблю тебя и папу.
– И мы тебя тоже, – сказала Вера и обняла сына. Боль в висках снова усилилась, а потом отступила. Нет, не стоит обращать на это внимание. Она нужна Дмитрию.
«Мерседес» с тонированными стеклами затормозил около небольшого подмосковного замка. Хозяин, маститый режиссер, выстроил загородную резиденцию в средневековом стиле. На территорию усадьбы были допущены только «свои» журналисты. Когда из лимузина вышли Дмитрий с Верой и сыном, щелчки камер многократно возросли. Дмитрий дал мини-интервью.
– Как я рад. – Режиссер похлопал Черноусова по плечу. – Дмитрий Николаевич, вот и моя супруга, виновница торжества…
Дмитрий поднимался по большой лестнице, ведущей на террасу. Выстрел прозвучал так неожиданно, что никто сначала ничего не понял. Затем раздался еще один. После этого со всех сторон повалил дым.
Охрана среагировала мгновенно, Дмитрия немедленно прикрыли телохранители. Режиссер недоуменно посмотрел по сторонам, потом его жена истошно завопила, и он упал грудью прямо на лестницу.
Среди гостей возникла паника, началась давка. Послышались крики.
Вера с сыном находилась в группе журналистов, где позировала для модного женского журнала. Она видела, как телохранители швырнули Дмитрия на лестницу и, прикрывая собой, потащили к «Мерседесу». Вера инстинктивно прижала к себе Леню, затем все заволокло дымом.
Всеобщая истерия усиливалась, вдруг прозвучало несколько выстрелов. Все вокруг заволокло серым дымом. Завизжала машина, срывающаяся с места. Вера очнулась от оцепенения. Что происходит? Кто стрелял?
Вопли беснующихся людей сливались с криками телохранителей.
– Где папа, что с ним? – Леня вырвался из рук матери.
– Нет! – закричала Вера, видя, как сын исчезает в густом тумане.
Ее оттеснили в сторону, затем сбили с ног. Раздалось еще несколько выстрелов, чьи-то крики. Щелкали камеры и фотоаппараты, Вера пыталась прорваться сквозь толпу. Где Дмитрий, где Леня?
– Это же я! – Она заколотила руками по груди одного из телохранителей мужа, который чуть было не сшиб ее с ног.
– Вера Викторовна, – сказал тот, – быстрее к джипу.
– Что с Дмитрием? А мой сын, куда делся Леня?
– Дмитрий Николаевич в безопасности, быстрее уезжайте отсюда!
Вера оказалась в джипе охраны. Водитель рванул с места.
– Остановите, где мой сын! – закричала Вера, пытаясь открыть на ходу дверцу.
Охранник, сидевший рядом с ней, довольно грубо оттолкнул ее. Вера в отчаянии обхватила голову руками. И снова головная боль…
Джип, набирая скорость, вылетел за пределы элитного поселка. Навстречу уже неслись, завывая сиренами, несколько милицейских машин и карета «Скорой помощи». Охранник переговаривался с кем-то по рации.
– Что произошло? – потребовала от него объяснений Вера. – Немедленно выпустите меня, там остался мой сын. Иначе Дмитрий Николаевич вас уволит!
Охранник не обращал на нее никакого внимания. Джип, уже не с такой огромной скоростью, двигался в сторону Москвы.
Они прибыли в элитную закрытую клинику. С Дмитрием все было в порядке, не считая нескольких синяков и царапин, полученных во время экстренной эвакуации.
– Где Леня? – Вера была на грани истерики. – Мы уехали без него, Дмитрий! Сейчас там полно милиции.
– Не беспокойся, дорогая, – сказал, отводя глаза, Дмитрий, – с нашим сыном все в порядке. Его уже привезли…
– Я хочу видеть Леню.
У Веры отлегло от сердца. Дмитрий держался уверенно. Его смокинг был перепачкан и измят, он развязал галстук-бабочку, волосы растрепались.
– Ты его увидишь, – сказал Дмитрий и обнял Веру. – Прости, что я заставил вас поехать на этот прием. Это дурацкое нападение… Некоторые из моих противников не остановятся ни перед чем, только бы убрать меня с дороги.
В палату вошел один из помощников Черноусова.
– Дмитрий Николаевич, там царит настоящая истерия. Вам нужно дать интервью, причем как можно быстрее. Телеканалы и радиостанции говорят кто во что горазд. Согласно одним данным, вы серьезно ранены, чуть ли не при смерти, другие утверждают, что ничего страшного не случилось. И ваш сын…
Дмитрий сделал предостерегающий знак рукой, но Вера, чувствуя, как предательский холод пробегает по позвоночнику, деревянным голосом сказала:
– Продолжайте. Что с моим сыном?
– Его уже доставили, с ним все в порядке, – произнес помощник Дмитрия, он сразу засуетился, старался не смотреть в глаза Вере. – Дмитрий Николаевич, будет лучше, если вы сейчас же дадите импровизированное интервью, представители ведущих СМИ, в том числе и зарубежных, собрались у ворот клиники.
– Дмитрий, что ты от меня скрываешь? Где Леня? Если его привезли, то почему я не могу увидеться с ним?
– Вера, дорогая, ты можешь с ним увидеться. Но понимаешь…
Дмитрий замялся. Вера подошла к нему и резко спросила:
– Он что, пострадал? Что с моим сыном, немедленно говори!
Слезы потекли по ее щекам. Она еще ничего не знала, но страх все глубже проникал в сердце. Дмитрий неловко обнял ее и ответил:
– Пустяковая царапина, там же была дымовая завеса, стрелял какой-то безумец, мои ребята открыли встречный огонь.
– Его ранили! – ахнула Вера. – И ты ничего не сказал мне! Где Леня? Он в этой же клинике, я хочу увидеть моего малыша!
Она бросилась в коридор. Но в реанимационное отделение Веру не пустили. Она оказалась перед стеклянными дверями, которые отгородили от нее Леню. Сновали туда-сюда медсестры, изредка проходили врачи. Никто не мог ничего объяснить, отделывались туманными фразами. Вера, чувствуя, что силы внезапно покинули ее, рухнула в кожаное кресло. Голова раскалывалась. Еще несколько часов назад все было в полном порядке. А затем этот прием, покушение на Дмитрия…
Вера не помнила, как долго просидела в коридоре, она погрузилась в некий транс.
Потом ее плеча коснулся молодой врач со смертельно уставшим лицом. Вера взглянула в его глаза. И все поняла.
– Мне очень жаль, – произнес он. – Мы сделали все, что могли. Ваш сын потерял слишком много крови. Ранение в легкое всегда чревато…
Он говорил что-то маловразумительное. Вера уже не слышала ничего, ее взгляд был прикован к зеленому балахону хирурга. На нем виднелись кровавые разводы. Неужели это кровь ее сына?
– Я хочу его видеть. – Вера будто со стороны услышала собственный голос. Она на мгновение даже не поверила, что голос принадлежит ей, такой он был безжизненный.
– Конечно, конечно, – сказал хирург.
Он подозвал медсестру и попросил ее проводить Веру в палату. Наконец-то ее пропустили за стеклянные двери. С каждым шагом, который приближал ее к Лене, в голове нарастала боль. Это было похоже на ухающие удары молота.
Сестра, сочувственно кивнув, оставила Веру перед палатой. Она не спешила заходить внутрь, потом решилась. Боже! Вот одежда Лени, его костюмчик, который он надел сегодня. Вера опустилась на колени и прижалась лицом к костюму. Слез не было, только опустошенность и полная апатия.
