Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц
Клет зажег сигарету и медленно выпустил дым, уставившись в пустоту.
— Это наш штат, Джек. А ты со своими приятелями — туристы, — наконец ответил Персел.
— У меня для тебя новости, приятель, — прервал его Доннели, — тротуар, на котором ты стоишь, оплачен деньгами, взятыми в долг у иностранцев.
Доннели и Вулси сели на задние сиденья «Бьюика». Двое охранников с каменными лицами молча наблюдали за нами, не снимая солнцезащитных очков. Ветер раздул полы плаща одного из них, открыв нашему взору подплечную кобуру. А затем они просто уехали, оставив нас с Клетом стоять на парковке среди ручейков из листьев, вьющихся вокруг наших ног.
— Это что было? — спросил Клет.
— Мы зашли на их территорию. Это было ошибкой, — ответил я. — Посмотри, на той стороне улицы.
— Что там?
Мужик в пикапе. Это Джессе Лебуф. — ответил я.
— Что он тут делает?
— Страшно подумать, — бросил я. Я уже начал набирать «911» на своем мобильном, но Лебуф тронулся с места и исчез в потоке машин.
Вернувшись в управление, я спросил у Валли, нашего главного диспетчера, не получал ли он каких-либо сообщений о Джессе Лебуфе. Валли работал здесь уже тридцать два года, все еще жил со своей мамой и никогда не отвечал на вопрос прямо, если была хоть малейшая возможность увильнуть. Разговор с Валли, пожалуй, максимально напоминал мне пытки водой.
— Ты имеешь в виду типа придорожных тестов на содержание алкоголя в крови или нарушение общественного порядка на Рэйлроуд авеню? — переспросил он.
— Его дочь сообщила мне, что он напился. Думаю, она знает, о чем говорит, — ответил я, упрямо не заглатывая наживку.
— Вряд ли кто-то станет проверять Джессе Лебуфа на алкоголь в крови.
— Неужто? Спасибо за столь важную информацию.
Я уже направлялся к своему кабинету, как Валли заставил меня остановиться.
— А вот на Рэйлроуд все было несколько иначе, — крикнул он мне в спину.
— Да, ты ведь что-то упоминал о Рэйлроуд авеню. Лебуф что, с кем-то подрался?
— Можно сказать и так. Новый черный сутенер там облюбовал себе угол улицы с парочкой принцесс. А принцессы белые. Вот Лебуф и решил им всем преподать урок.
— Да ну?
— Какой-то парень с рогаткой засветил нашему детективу камнем по затылку.
— Уж кто-кто, а Лебуф это заслужил.
— Знаешь, что я думаю?
— Что, Валли?
— Печально, что старик, настолько переполненный ненавистью, носит ее в себе все эти годы.
— Не трать жалость понапрасну.
— У него с собой был подкидной ствол.
Я остановился:
— Что?
— У него при себе был левый пистолет. Он же на пенсии. Он уже не может лезть в подобные дела. Ты ему не нравишься, Дэйв. Я бы не хотел, чтобы подобный человек на меня злился, нет уж, спасибо.
Я отправился в свой кабинет и позвонил Варине на номер дома ее отца в Сайперморт-Пойнт.
— А, это опять ты? Как любезно с твоей стороны позвонить, — сказала она.
— У твоего отца явно какой-то срыв. Либо возьми его под контроль, либо мы его закроем, — ответил я.
— Он сейчас спит, и у него все в порядке, причем твоей заслуги в этом нет.
— Я видел его сегодня в Лафайетте. Я думаю, что он следил за мной.
— Не льсти себе. Он ходил к врачу, — сообщила она.
— Варина, подумай здраво. Ни я, ни моя семья не причинили тебе никакого вреда. Я пытался быть твоим другом. Может, Алафер и залепила тебе пощечину, но только после того, как ты унизила ее подругу. Пришло время думать своим умом и прекратить обвинять других людей в своих проблемах.
— Даже не могу выразить, что я чувствую по отношению к тебе, — ввернула Варина Лебуф.
«И как тут последуешь совету Фомы Аквинского о проявлении снисходительности к ближнему?» — пришло мне на ум.
Хелен позвонила мне из реанимации в Шривпорте, где лежала ее сестра, и поинтересовалась, как дела в управлении. Разумеется, в действительности она хотела узнать, как дела у меня с Клетом, Гретхен Хоровитц и моим безрезультатным расследованием убийства Блу Мелтон. Я не знал, что ей ответить. Я не хотел лгать, но я также не хотел нагружать ее дополнительными проблемами — ей и так было тяжело с находившейся при смерти сестрой.
— У нас все в порядке, — доложил я, — как думаешь, когда тебя можно здесь ждать?
— Думаю дня два или три. Мне кажется, ты хочешь меня о чем-то спросить, или что-то мне рассказать.
— Джессе Лебуф запил и может попытаться свести старые счеты с парой-тройкой людей.
— Если придется, закрой его в обезьяннике. Я побеседую с ним, когда вернусь.
— Ситуация с Гретхен Хоровитц несколько усложнилась.
— В каком плане?
— Она сказала Клету, что ей заказали меня и Алафер. Клета она тоже должна прикончить.
— Приятель, вы с Перселом должны подчистить это дерьмо. Я больше не хочу слышать имя этой девчонки.
— Как подчистить?
— Мне все равно. Просто сделайте это. Я слишком стара для этих детских игр, да и ты тоже. Что там еще происходит?
— Детских игр?
— Да, мне трудно воспринимать эту девчонку всерьез. Если она хочет быть Бонни Паркер,[29] сцену она себе для этого выбрала уж слишком маленькую. Что-нибудь еще?
— Я думаю, что Алексис Дюпре был офицером СС в Аушвице. И могу предположить, что его настоящее имя — Карл Энгельс.
— У тебя есть доказательства?
— Нет ничего такого, что помогло бы отправить его за решетку.
Я слышал ее дыхание в тишине трубки.
— Хорошо, продолжай им заниматься, — сказала она наконец, — так или иначе семейка Дюпре замешана в исчезновении Ти Джоли и убийстве ее сестры. Будем использовать все, что можем, чтобы они не скучали.
— Хелен, хочу быть с тобой честным. Гретхен Хоровитц — не шутка. Ее стоит воспринимать всерьез.
— Слушай, Дэйв, временами я на самом деле не обращаю на тебя внимания и прикидываюсь, будто это ты создаешь проблемы, которые на самом деле уже существуют и без тебя. Ты не можешь уживаться с несправедливостью и не успокоишься, пока не наведешь во всем порядок. Но, несмотря на все это, я не знаю, что бы я делала без тебя. Помолись за Айлин. Она может и не выкарабкаться.
— Мне очень жаль, Хелен.
— Смотри, не подведи меня, приятель, — ответила она и повесила трубку.
Глава 22
Той ночью снова пошел дождь, как оно всегда бывает с приближением зимы в Луизиане, забив водостоки дома листвой и смыв пыль и черный пух сахарных заводов с деревьев, время от времени наполняя воздух ярким запахом алкоголя. Все это естественно и хорошо, твердил я себе, но временами звук капель дождя, падающих на подоконник или в алюминиевую миску Снаггса, превращался в бесчувственный такт метронома, похожий на заводные часы без стрелок, единственное предназначение которых — это напоминать тебе о том, что твое время когда-нибудь подойдет к концу.
Я никогда не любил видеть сны. Они всегда были моими врагами. Задолго до того, как я отправился во Вьетнам, мне снились кошмары про человека по имени Мак. Он был профессиональным дилером в блек-джек и буре в игровых клубах и борделях округа Сент-Ландри. Он совратил мою мать, которая на тот момент была пьяна, и шантажировал ее, превратив в свою любовницу, пока мой отец работал на буровой платформе в океане или занимался заготовкой пушнины на острове Марш. Мак топил моих котят и заставлял меня нюхать его пальцы после того, как он проводил время с моей матерью. Я ненавидел его больше, чем кого бы то ни было в моей жизни, и во Вьетнаме я временами видел его лицо вместо лиц тех азиатов, что я убивал.
Мак долгие годы жил в моей голове и утратил свою важность только после того, как я начал собирать новую коллекцию призраков и демонов. Темные фигуры, возникающие из деревьев и использовавшие наши же снаряды 105 калибра для минирования растяжками ночных троп. Труп самоубийцы, кишащий червями и личинками, который нам с Клетом пришлось срезать с дерева. Тельце ребенка в холодильнике, оставленного родителями в поле неподалеку от игровой площадки. Чернокожий мужчина, привязанный ремнями к тяжелому дубовому креслу, лицо и череп были покрыты бусинками пота, а голова накрыта плотным капюшоном.
Я считаю, что никакой экзорцист не в состоянии изгнать подобные образы из памяти. Они путешествуют с вами, куда бы вы ни отправлялись, и ждут своего момента, чтобы снова восстать у вас перед глазами. Если ты отдохнул, если день полон солнца, прохлады и весенних ароматов, образы скорее всего будут дремать на задворках сознания, не найдя себе места в твоей жизни. Если же ты вымотался, раздражен, подавлен или просто свалился с гриппом, ты имеешь все шансы выиграть билет на путешествие в свое бессознательное, и поездка эта едва ли будет приятной. Можешь точно рассчитывать на одну вещь: сон — это лотерея, и ты беспомощен перед ним, если только не готов напиться или накуриться до беспамятства.
