Линда Ла Плант - Красная Орхидея
— Клянусь Богом, я никакого отношения не имею к тем девушкам! Никакого! — Готовый разрыдаться, он сидел, обхватив себя руками, словно пытаясь укрыться от обвинений в какой-либо причастности к этим убийствам.
Чуть позже Эдварда Виккенгема препроводили обратно в камеру. Ему было предъявлено обвинение в противодействии следствию, а также в пособничестве и соучастии в укрывательстве тела Луизы Пеннел и тела Шерон Билкин. Он должен был предстать перед судом магистрата.
Ленгтон стоял перед следственной бригадой, вкратце излагая содержание допроса. Льюис был потрясен тем, чему стал свидетелем, и тихо сидел в стороне, проверяя запись допроса.
Шеф тронул фотографию Луизы. Как и предполагала Анна, она ответила на объявление о найме личного помощника к Чарльзу Виккенгему. По словам сына, Чарльз провел собеседование со множеством молоденьких девушек, он даже показывал ему их фотографии и резюме. Выбрал он Луизу Пеннел. Впоследствии он повел себя наподобие Свенгали, покупая для нее дорогие наряды и преподнося подарки, преимущественно наличными. Она с большой охотой участвовала в его сексуальных играх, а когда его потянуло на большие извращения, он подстрекал ее принимать наркотики или втихаря подмешивал их в ее напитки. Сын сказал, что в самом Холле Луизу не видели, — ее привозили прямо в бывший амбар. Эдвард утверждал, что у него не было с ней никаких сексуальных отношений, поскольку его отец был от нее просто без ума. Это несколько настораживало сына, поскольку, хотя девушка и была очень хорошенькая, «все же она была простушкой». Он никогда не слышал о Черной Орхидее, и отец никогда не упоминал при нем об этом. Эдвард знал, что временами его отец устраивает в подвале сексуальные оргии, но эта часть дома была для Виккенгема-младшего вне доступа. Часто его отец, подпитываемый наркотиками, сидел там дни и ночи взаперти. Потайная комната всегда была закрыта. Лишь несколько друзей отца когда-либо были туда допущены.
Эдвард перечислил друзей отца. Все они были такими же извращенцами, всех привлекали садомазохистские игрища. Виккенгем пытался и сына вовлечь в свои садистские действа, но тот быстро выходил из строя, умышленно напиваясь в хлам.
Чарльз был груб и жесток. Он очень веселился, когда сын застал его отделывающим его молодую жену. Чарльз дал ей дозу рогипнола, и она не сознавала, что делает. Потом Виккенгем-старший устроил семейный просмотр видеозаписей. Кроме всего прочего, ее заставили смотреть, как она занимается сексом со своим свекром и четырьмя его друзьями. Три недели спустя она покончила с собой.
Даже рассказывая о собственной развратной жизни и о насиловании своей жены, Эдвард не проявлял особых эмоций. Напротив, он сделался очень спокойным. Он ни разу не посмотрел на Ленгтона или Льюиса. Он говорил тихо, опустив голову. Периодически делал глоток воды и пару раз кашлянул, словно прочищая горло, но создавалось впечатление, будто говорит он о ком-то другом.
Далее Ленгтон сообщил бригаде, как однажды Чарльз Виккенгем позвонил сыну и велел ему прийти. Было это после одиннадцати вечера. Отец сказал, что ему нужно помочь перевезти кое-какое оборудование. Эдвард помог ему уложить тело Луизы Пеннел в багажник «рейнджровера». Он утверждал, что не знал, что было в черных пластиковых пакетах, но, когда поднял один из них, ему показалось, что там человеческая рука. Они вдвоем доехали до квартиры его сестры в Ричмонде. Эдварду велено было подождать в квартире и приготовить кофе. Сестра в ту пору навещала свою матушку в Милане, но у них имелся ключ. Эдвард припомнил, что было около двух часов ночи, когда он оставил отца в «рейнджровере», а вернулся тот примерно через полчаса. Как раз то время, что потребовалось на «инсталляцию» располовиненного тела Луизы Пеннел.
Пакеты для трупов, которые сохранились у его отца со времен бытности его военным хирургом, по возвращении домой были выброшены в мусорный контейнер.
Ленгтон прервался на кофе с сэндвичами, после чего продолжил. Шерон Билкин позвонила Эдварду с железнодорожной станции, попросив забрать ее. Она повстречалась в парикмахерской с его невестой Гейл. Девица даже имела наглость сообщить, что приехала повидаться не с ним, а с его отцом. Направляясь к своему коттеджу, он видел, как блондинка барабанит в парадную дверь особняка. Спустя пару часов ему позвонили, чтобы он подбросил ее до станции. Когда Эдвард вернулся, отец стоял на подъездной дорожке, сгорая от нетерпения излить на сына свою ярость. Он кричал, что Гейл — безмозглая сучка, потому что позволила этой дряни портить им жизнь, и что он собирается с этим покончить. Эдвард уверял, что больше не видел Шерон, но где-то недели три спустя в два часа ночи отец неожиданно возник возле его коттеджа.
Тело Шерон было уже упаковано в пакет и погружено в «рейнджровер». Отец сказал, что у него болит спина и ему нужна помощь. Эдвард пытался отказаться, и Чарльз дал ему пощечину. Отец пригрозил, что если сын не будет в точности выполнять то, что ему велено, то он и его невеста могут выметаться из дома ко всем чертям.
Эдвард сказал, что они долго ехали на машине, пока не оказались в поле, съехав по узкой дороге с автострады. Он помог перенести тело через грунтовку и двустворчатые ворота. Затем отец велел ему вернуться в «рейнджровер». И снова Эдвард уверял, что не видел, как отец вытряхивает тело мертвой женщины из пакета, но припомнил, что тот надолго склонился над телом. Чарльз уселся в машину и очень разозлился, увидев на заднем сиденье темно-красное пальто. Он снова отправился в поле, но на этот раз вернулся через несколько минут. Они отправились домой, и там, словно ничего не случилось, Эдварду велено было с утра пораньше подготовить лошадей.
Когда Ленгтон закончил, в комнате стояла звенящая тишина. Он протяжно вздохнул:
— Они выехали на лошадях в семь утра и подъехали близко к тому полю, где было выброшено тело, потому что он, Эдвард Виккенгем, припомнил, что видел там бордовое пальто! — Ленгтон пожал плечами. — Вот так-то, леди и джентльмены. Я намерен обратиться к магистрату, чтобы Виккенгему отказали в освобождении под залог.
Заголовки последнего номера «Ивнинг стандард» возвещали: «Разыскивается убийца Красной Орхидеи».
Анна сидела за своим столом, когда зазвонил мобильник. Это был Дик Рейнольдс:
— Привет, как дела?
Она в который раз изумилась его наглости. Он поинтересовался, есть ли какая-то возможность получить эксклюзивное интервью с Джастин Виккенгем.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Ну, учитывая, что вы упустили своего клиента, мне кажется, вы готовы принять любую помощь, лишь бы его выследить. Если б ты меня с ней связала, ты бы никогда…
— Пошел к чертям собачьим! — отрезала Анна.
— Ты уже второй раз мне это говоришь. Не очень-то любезно с твоей стороны.
— Я и не намерена с тобой любезничать.
— Почти как в прототипном деле, правда?
— Что?
— Убийцу Черной Орхидеи так и не поймали, верно?
Внезапно до нее дошло, что он, возможно, записывает ее, и она сбросила звонок. Анна так встревожилась, что поспешила к Ленгтону. Дверь его кабинета была приоткрыта. Он говорил по телефону и жестом велел Анне зайти.
— Он предстанет перед судом магистрата. Если вы желаете с ним потолковать, советую связаться с его адвокатом… Пардон? — Он послушал собеседника и затем закрыл ладонью трубку. — Джастин Виккенгем. — Он вернулся к разговору: — Я дам вам пять минут, но хочу, чтобы при этом кто-то присутствовал. — Он снова послушал, сказал, что будет ждать, и повесил трубку. — Она хочет переговорить с братцем! Ей надо вызволить сестру. Это не положено, но…
Анна кивнула и передала ему свой разговор с Рейнольдсом.
— Знаешь, эти двуликие поганцы, точно слепни, вьются над полицией. Он всего лишь пытался к нам проникнуть, так что не беспокойся об этом. — Он потянулся за своим пиджаком. — Хотя он и прав, черт его дери. И чем дольше Виккенгем в бегах, тем меньше вероятность, что мы его выследим. Мы не знаем, имеются ли у него поддельные паспорта, — знаем только, что у него есть деньги. Я связался со спецподразделением, занимающимся пассажирскими декларациями при авиаперелетах, так что они теперь с особым тщанием проверяют международные рейсы. Еще мы проверили его бывшую жену в Милане — там его нет. Одному Богу ведомо, где этот тип.
Поскольку Джастин жила недалеко от полицейского участка, появилась она пять минут спустя. Анна с Ленгтоном были в приемной. Джастин коротко кивнула Анне, затем предъявила документы:
— Мне нужна подпись брата. Это дает мне право, если надо, забрать Эмили домой. Мне необходимо там быть, чтобы приглядывать за лошадьми. У старой миссис Хеджес на все здоровья не хватит.
Анна подивилась ее спокойствию. Она ни словом не помянула, что ее отец в розыске.
