Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа
На начальника спортотдела Юру Севидова было больно смотреть. Мрачнее тучи он расхаживал взад-вперед за спинами болельщиков и мысленно сжимал кулаки за последний шанс улучшить свою карму руководителя среднего звена. Шанс этот был материализован в лице «гоблина» Жени Крутова — единственного из питерских милиционеров, попавшего в десятку финалистов личного зачета. И как раз сейчас эту самую десятку организаторы соревнований выводили на линию огня.
Опознать Крутова среди прочих стрелков было нетрудно — он один из всех финалистов вышел на стенд без наушников для приглушения звука выстрелов.
— Еще раз напоминаю! — разглагольствовал перед финалистами служитель «динамовского» тира. — Оружие следует держать как воробья: сильно сожмешь — задушишь, слабо сожмешь — улетит. — Сия глубокомысленная фраза явно проходила по разряду «домашних заготовок», но, тем не менее, служитель произносил ее с удовольствием и с таким видом, словно бы десятка стоявших перед ним крепких мужиков, большинство из которых было призерами всевозможных первенств, впервые в жизни получила возможность взять в руки табельное оружие. — Всё ясно? Тогда приступить к стрельбе!
Стрелки вскинули оружие и стали было выцеливаться, как вдруг в поясной сумочке Крутова неожиданно заверещал мобильный телефон.
— АТ-СТА-АВИТЬ! Мать вашу! У кого там банан в ухе?!
Финалисты послушно опустили правые руки и служитель, негодуя, мелкими шажками засеменил в сторону Жени.
— Я ведь настоятельно просил всех! Убрать, отключить мобильные телефоны. Это мешает вашим коллегам, вас самих сбивает с должного настроя.
— Прошу прощения, виноват.
Крутов достал телефон и сбросил входящий звонок.
— Виноватых бьют и плакать не дают. Дайте сюда! — служитель отобрал у него трубку и брезгливо отнес к судейскому столику, на котором уже лежало с десяток мобильных сотоварищей. — Закончите стрельбу, заберете. Внимание! Оружие на изготовку! Приготовились! Огонь!
И началась пальба. Да не в белый свет, а большей частью всё в нее, в копеечку, ибо сейчас стреляли действительно профи. Страшно пугавшаяся грохота выстрелов Наташа Северова, пребывающая в тире в качестве «подсадного» статиста, зажмурилась и попыталась покрепче зажать уши ладошками. Абсолютно бесполезное занятие! От этих душераздирающих звуков невозможно было скрыться. Стоящая рядом с судейским столиком Наташа уже решила скоренько ретироваться и переждать стрельбу в коридоре, как вдруг заметила, что лежащий на столике мобильник Жени снова подал голос. Северова, бочком-бочком, пододвинулась ближе и, скосив глаза, прочитала высветившееся имя абонента: «Серый».
Наконец выстрелы стали звучать всё реже, и с линии огня начали доноситься обнадеживающие выкрики: «Шестой стрельбу закончил!», «Второй стрельбу закончил!», «Десятый стрельбу закончил!»…
— Оружие к осмотру! — скомандовал служитель, зафиксировав последний выстрел.
Осмотрев каждый ствол на предмет отсутствия патрона в патроннике, судейская комиссия в сопровождении стрелков и высокопоставленных болельщиков направилась к мишеням. А вот Крутова результаты стрельбы, похоже, совсем не интересовали. Развернувшись, он направился в противоположную от мишеней сторону, забрал свой телефон и, отойдя в сторонку, набрал номер. Это его телодвижение Наташа заметила с опозданием, так что, конспиративно переместившись к Жене за спину, сумела услышать только самое окончание его короткого телефонного разговора:
— …с учетом возможных пробок на выезде из города и на Кингисеппском в районе Красного Села — через два… Хорошо, тогда уже на месте и встренемся… Слышь, брателло, ты ухи прочисть, что ли? Не Клушино, а Клишино. Да… Железо? Со мной… Всё. И смотри, подвеску береги — дорога там, я вас умоляю! Я вчера каким-то чудом брюхо не пропорол.
Женя отключил трубку, развернулся и, заметив стоящую за спиной Северову, вздрогнул от неожиданности. Впрочем, тут же взял себя в руки, улыбнулся натужно:
— Ты чего, Натаха?
— Ничего. Просто подошла узнать как твои успехи?
— Какие успехи? — рассеянно переспросил Крутов, мысли которого сейчас витали где-то очень далеко.
— Я говорю: попал куда-нибудь?
— Ах да! Конечно. Если зрение меня не подвело, будет сорок восемь очков.
— Ого! Ты прямо настоящий Вильгельм Тель!
— Брось! Был бы Вильгельм, выбил бы все пятьдесят. А так третий выстрел сдернул, на без четверти десять… Натах, ты извини, но мне нужно пойти с Севидовым переговорить.
— А я тебя и не держу, иди, конечно.
— Слушай, а ты здесь как, до конца пробудешь? До самого награждения?
— Ну да. Все равно мне с некоторых пор на работе делать нечего.
— В таком случае огромная просьба: если мне тут какую-нибудь грамоту вдруг решат выдать, получишь за меня, ладно? А то мне сейчас позвонили — нужно срочно в одно местечко подскочить.
— Без проблем.
— Если кто из начальства спрашивать станет, соври там что-нибудь. Дескать, после соревнований поехал домой, переодеться, туда-сюда. А я часикам к шести, думаю, обернусь. Лады?
— Ладно уж. Исключительно ради тебя.
— Спасибо, Натах! Ты — настоящий друг.
— Так ты от меня на прошлой неделе просто дружбы домогался? — протянула Северова, изобразив на лице легкое разочарование. — Э-эх, а я-то, дура, подумала…
— Натаха! Что я слышу?
— А что ты слышишь?
— Я могу расценивать эти твои слова как…э-э… как приглашение?
— Можешь.
— Тогда до вечера?
— До вечера.
Довольный, Крутов направился разыскивать Севидова. Сообразив, что тот намеревается предупредить спортивное руководство о своем неучастии в официальной церемонии награждения, Наташа поспешила на выход. Поразившись тому, с каким лицемерием и неприкрытым цинизмом Крутов назначил ей вечернее свидание сразу после поездки в Клишино, она приняла для себя твердое и окончательное решение: именно сегодня она выведет Женьку на чистую воду. И тогда кое-кто очень сильно пожалеет о своем подлом поступке. Под «кое-кем» подразумевался, естественно, Мешок…
…Временный наблюдательный пункт Северова устроила на остановке общественного транспорта, расположенной неподалеку от выезда со стадиона. Ждать пришлось недолго — минут через семь дежуривший на воротах милиционер поднял шлагбаум, и машина Крутова плавно выкатилась на проспект Динамо и двинула в направлении Петроградской улицы. Провожая ее глазами, Наташа покинула свое укрытие и принялась отчаянно голосовать проносящимся мимо «частникам». Для реализации ее задумки такси сейчас категорически не подходило.
Какой же русский автолюбитель не любит быстрой езды и голосующих на дороге красивых женщин? Серебристый «Хендай Гетц», практически подрезав шедшую впереди «девятку», водитель которой также был не прочь оказать услугу одинокой барышне, лихо притормозил у Наташиных ног. Северова рванула на себя дверцу и без лишних разговоров забралась на первую парту.
— Куда едем, красавица? — излучая оптимизм, поинтересовался хозяин — импозантный мужчина лет сорока. Достаточно привлекательный, если бы не его пошленькие тонкие усики, выдающие в их обладателе непомерный апломб и неприкрытое желание нравиться женщинам.
— Вперед. Вон за тем серым «Фордом».
Учтивое выражение лица водилы мгновенно сменилось на недовольное:
— Нет, красавица, так не пойдет. Или называй адрес, или выкатывайся из машины.
— Я сотрудник криминальной милиции, — махнула перед усиками раскрытой красной корочкой Наташа. — Я приказываю вам срочно ехать вон за той машиной.
— А мне по фигу! Хоть сотрудник Администрации президента! Вылезай! Я ментов возить не подряжался!
— Ну, раз не подряжался, тогда вылезай сам.
Северова достала из сумочки полученный утром в конторе ПМ и направила его на водилу.
— Ты че, совсем больная?!
— Я теряю с тобой время! Быстро! — Наташа с немалым усилием сняла пистолет с предохранителя и дослала патрон в патронник.
— Учти, сука, у меня память хорошая! — испуганно заблажил водила, выбираясь из машины. — И твои имя и должность я очень хорошо запомнил!
— Умница! Ты мне тоже очень понравился!
Наташа переместилась на водительское место, бегло осмотрелась. Слава богам: коробка передач оказалась автоматической! В противном случае могли возникнуть серьезные проблемы, так как водительский стаж у Северовой хотя и имелся, но оставлял желать лучшего.
Боясь потерять из вида машину Крутова, Наташа повернула ключ и стартовала с места так, что, если бы сейчас ее видел известный своим безудержным лихачеством Гришка Холин, он бы нервно закурил с горя.
— Вот тварь! Блин, что же это творится, а?! Среди бела дня! — очумело бормотал обладатель пошлых усишек, наблюдая за тем, как стремительно удаляется его собственная тачка. — Менты-беспредельщики! Евсюковщина какая-то!.. Эй, отец, подожди! Слушай, где здесь ближайший отдел милиции, а? У меня только что машину угнали!..
