Сергей Яковлев - Драйверы
Господи — какой же он большой, Борька!
Да, вот так — а Ахмет был маленький…
За окнами медпункта самолетные двигатели на холостых оборотах яростно завывали свои стальные песни.
* * *Позже, когда я малость оклемался, Борька сказал, что меня нашли в тридцати метрах от места столкновения. Пролететь около тридцати метров без крыльев — наверное, это своеобразный рекорд. Причем летел я боком, поскольку выкинуло меня через левую дверцу. Тоже повезло — воткнись я головой в лобовое стекло «КамАЗа», или в крышу кабины, черепушка бы моя стала как дно кастрюли — плоская. А так — мелкие мелочи…
И торчали, — сказал Борька, — из глубокого сугроба только твои ноги в грязных носках.
Это меня до сих пор удивляет. Не то, что носки несвежие — с этим-то как раз все ясно, а то, что я оказался без ботинок… Во время столкновения с джипом я каким-то образом умудрился выскочить из своих высоких зашнурованных мокасин. Хорошо еще, что не из штанов. Хотя в тот момент мне на это было наплевать.
Мне вообще на все было наплевать, я даже почти ничего и не помню — у меня, точнее, у «КамАЗа», скорость была за сотню — не меньше. Эти уроды даже и испугаться не успели, когда я их слева в задницу приложил. Ну, и с тягачем мне не удалось после этого справиться. Тоже улетел с дороги.
И вообще — чудо, что я жив и почти невредим остался. Но до самого Питера — сплошной провал в голове, черная дыра — ничего не помню, все — с Борькиных слов.
Логиновские бойцы хоть и с небольшим опозданием, но, в общем-то, прибыли. На нескольких машинах лихо подрулили прямо к месту моей жестковатой стыковки с тем джипом. Вслед за ними белобрысая Мария Иванова с каким-то большущим камуфляжным капитаном на черном генином «шевроле» подъехали. Потом и сам полковник прискакал. Он на вертолете нас догнал. Оказывается, логиновский «КамАЗ» и еще несколько машин всю дорогу позади нас километрах в пятидесяти тащились, прикрывали нам тыл, так сказать, подстраховывали, мать их так! Даже тягач на всякий случай вслед за нами пустили, умники. Однако пригодился вот.
Боб сказал, что логиновский тягач с нашим, который я случайно под откос у моста через Свирь вместе с тем джипом бандитским уронил — братья-близнецы. В общем, зацепили этим «КамАЗом» наш контейнер и дальше потащили. Доделывать, так сказать, нашу работу. Не знаю уж — доделали или нет.
А нас с Борькой, Марией, убитым Ахметом и парой логиновских ребят на вертолете «Ми-8» доставили в Питер, точнее — под Питер. На военный аэродром. Хороший транспорт эти ветряные мельницы. Нравятся они мне: взлетают, садятся, где попало, в воздухе могут висеть… Но и «КамАЗ» — тоже ничего машина.
Еще Борька сообщил мне, что в джипе до стыковки с моим тягачом было трое, а после — «полная корзина фарша». Я, пролетая над ними на небольшой высоте, ничего этого, разумеется, не заметил, а уж сосчитать, сколько там подонков этих, и вовсе не мог. Да и темновато было.
Ну и черт с ними, с ублюдками — чем больше их сдохнет, тем лучше. Был бы у меня танк — день и ночь давил бы эти «джипы» поганые. А заодно и «мерсы» шестисотые с пятисотыми…
Вот ведь удивительная вещь — страна нищая, три четверти народа за чертой бедности, солдаты в армии голодают, а по количеству дорогих и очень дорогих «тачек», наверное, первое место в мире держим. Скоро на дорогах сплошные «лимузины» и «джипы» с «ягуарами» останутся. Парадокс.
Хотя — чего удивляться? — у нас в России все необычно: сплошные странности и случайности. Ни хрена нас, россиян, понимаешь, умом не понять и никаким аршином не измерить. Самобытные мы все. Поголовно. А которые не самобытные, те или уже «за бугор» уехали, или — в «джипах»…
Вот я, например, точнее мы с Бобом — за что бы ни взялись, какое бы самое простое мероприятие не затеяли, почему-то всегда на грабли наступаем. Ну, что может быть проще — перегнать машину?! Их же тысячи ходят — туда и обратно, и водку всякую возят, и сигареты, а мы вот… перегнали.
Гена потом, когда все улеглось, нам рассказал, что не успели мы из Питера отбыть — на нашу шаланду сразу же ориентировка по милиции прошла. Есть у них там какой-то особый отдел, которому эта «Зубровка» поперек горла оказалась. Плюс бандиты нас активно стали отлавливливать из-за своих бандитских интересов, плюс — торговцы ядерными компонентами, плутонием этим, слежку за нами устроили. А заодно, вроде бы и эфэсбэшники шевельнулись по наши души. Ну и команда Логинова пристально приглядывала за нами.
Оказывается, всем до нас дело было. Тоже мне, нашли «крутых» драйверов, придурки! Смех да и только…
И что нам с Борькой так не везет? Может быть, мы с ним какие-нибудь долбоеды недоделанные? Так нет же, прежде учились и работали — семьи, дети… И все было нормально. Я при коммуняках двадцать семь лет трудового стажа успел наработать, да еще полевого — лет десять. Борька тоже всегда при деле был, не сачок: на «дальнобоях» шоферил, потом слесарил в парке. А при новом российском капитализме все время что-то не так у нас складывается. Загадка…
Эпилог
Январской штормовой ночью в Атлантике на траверзе мыса Рока, примерно в пятидесяти милях к западу от него, крейсерская атомная подводная лодка ВМС США подвсплыла на перископную глубину для очередного сеанса радиосвязи. Влияние восьмиметровых волн, вздымавшихся на поверхности океана, оказывало на атомоход слабое действие. Но все же моряки и на глубине двадцати метров по вибрации и слабой качке почувствовали, что на поверхности сильный шторм. Балластные цистерны лодки не продували, поскольку весь сеанс приема и передачи информации длился не более десяти секунд. Получив сигнал от радистов об окончании сеанса, сидящий за пультом управления вахтенный офицер, по приказу командира, положил рули глубины вниз на пять градусов, увеличил обороты винта до полного хода, и лодка вновь «нырнула» на глубину ста сорока метров.
В расшифрованном тексте лаконично в строго уставной форме командиру лодки, капитану первого ранга Мэтью Риксу, приказывалось в определенное время из точки «X», с координатами такими-то, осуществить запуск двух крылатых ракет «Томагавк» с обычными — не ядерными — боеголовками. Группы цифр — зашифрованные специальным кодом координаты цели — не многое сказали командиру, он лишь примерно представил, что удар будет наносится по объекту, расположенному где-то в Северной Африке.
Приказ Центра не сильно удивил Метью Рикса. Несколько лет назад, во время «холодной войны» с Советами, такой приказ, вероятно, обошелся бы ему потерей нескольких миллионов нервных клеток, сильнейшим стрессом, а сейчас… Сейчас это стало почти нормой. Работа как работа. Все и во флоте, и в авиации США уже привыкли, что время от времени Америке приходится кого-нибудь «наказывать».
Вот и на сей раз, вероятно, разведка засекла какой-нибудь лагерь террористов, «плохих парней», и «хорошие парни» из ВМС США по приказу командования превратят неизвестный им самим объект в груду камней.
Метью Рикс в назначенное время вывел свой ракетоносец в точку пуска, и несмотря на шторм на поверхности, две стальные «птички», каждая из которых в носовой части несла почти по тонне самого лучшего в мире химического взрывчатого вещества «Октол», вылетели из-под воды, расправили титановые крылья и устремились к далекой цели.
Через сорок семь минут тридцать три секунды после выхода «Томагавков» из пусковых шахт атомохода, в пустынном нагорье Тибести — Республика Чад, раздался грохот страшного взрыва. Содрогнулись горы, и на пологом склоне одной из них в темноте африканской ночи взметнулся оранжевый шар пламени. Взрыв разнес обломки горных пород на тысячи метров от эпицентра. Место было настолько необитамым, что поблизости не оказалось свидетелей, людей, которые могли бы сообщить кому-либо о том, что произошло. Точнее — люди здесь были, но… До того момента, когда две тонны взрывчатки «Октол», доставленные «Томагавками» на сверхнизких высотах со скоростью в две тысячи километров в час, за тысячные доли секунды перешли из твердого состояния в газообразное. До взрыва.
До взрыва двух «Томагавков» в подземной лаборатории на глубине двух с половиной метров от поверхности, под перекрытием из армированного железобетона, работали тридцать восемь человек: рабочих, техников, инженеров, охранников. Все они мгновенно погибли…
Р. S
«Мне хорошо в моем болоте, тепло и сыро…»
М. ГорькийПочти два с половиной месяца — декабрь, январь и половину февраля — я лечил свои раны и травмы. Вроде бы вылечил. Не болят уже ноги-руки, ребра, слава Богу, срослись и могу кашлять и смеяться без страха, что от боли потеряю сознание. Дышу полной грудью. Морда лица тоже выровнялась и пришла к норме — на человека стал похож. Еще вот смелости наберусь — глядишь, и за город выползу. А что, запросто — на электричку, и через полчаса — на природе: сосны, елочки, свежий воздух. Снега — навалом, подышу кислородом, может, и по лыжне поелозю. А то со своими травмами-болячками я совсем от спорта, да и вообще от жизни отбился, обрюзг, забурел. Эх, где мои шестнадцать лет?..
