Цю Сяолун - Шанхайский синдром
– Значит, ты в курсе.
– Да, если все, что говорила Ван, правда – а по-другому и быть не может.
– Не волнуйся. Партия по-прежнему доверяет мне, иначе сегодня я не пришел бы к тебе с американскими гостями.
– Я знаю, что ты не хочешь делиться со мной подробностями – совершенно секретно, интересы партии, ответственность полицейского и так далее, – сказал Лу. – Но может, послушаешь, что я хочу тебе предложить?
– А что ты хочешь мне предложить?
– Бросай свою работу и становись моим партнером. Я все обсудил с Жужу. Знаешь, что она сказала? «Даже не притрагивайся ко мне больше, если не поможешь старшему инспектору Чэню!» Правда, верная жена? И дело не только в том, что ты прислал нам на свадьбу лимузин с красным флагом, и не в том, что ты замолвил за нее словечко, когда она решила поменять место работы. Ты всегда был нам самым лучшим другом. Я уж не говорю о том, что без тебя нам не удалось бы купить «Подмосковье». Жужу согласна со мной: без тебя мы бы не преуспели.
– Очень мило с еестороны, что она так считает. И с твоей стороны тоже.
– Послушай, я собираюсь открыть еще один ресторан, на сей раз интернациональный – там будут и американские гамбургеры, и русские щи, и картофель фри, и немецкое пиво. На самом деле международный ресторан. А ты будешь его управляющим. Мы с тобой станем равноправными партнерами. Пятьдесят на пятьдесят. Ты уже внес свою долю, дав мне заем. Если ты согласен, я нотариально засвидетельствую соответствующие документы.
Чэнь развел руками:
– Я ведь совершенно не разбираюсь в бизнесе. Как же я стану твоим партнером?
– В бизнесе разбираться не обязательно, – заявил Лу. – Главное – вкус. А он у тебя есть. Ты настоящий гурман, а для ресторатора это самое главное. Да и твой замечательный английский здесь пойдет только в плюс.
– Спасибо тебе за великодушное предложение, но давай обсудим его как-нибудь в другой раз. Меня ждут американцы.
– Подумай о моем предложении, дружище. И ради меня, кстати, тоже.
– Подумаю, – обещал Чэнь. – А теперь скажи, представилась тебе возможность потолковать с Пэйцинь?
– Да. Как только я повесил трубку, сразу и пошелк ней в «Четыре моря». Заодно съел миску лапши с жареным угрем. Вкус изумительный!
– Что она тебе сказала?
– Почти ничего. Она очень сдержанна – настоящая жена полицейского. И потом, в ресторане было столько народу. Но она упомянула о том, что сегодня ты идешь на вечеринку с караоке.
– Ясно, – кивнул Чэнь. Надо обязательно уговорить Розенталей пойти туда. – Больше ничего?
– Ну да. А теперь послушай меня. Ван но-настоящему волнуется за тебя. Позвони ей – если сочтешь нужным.
– Конечно позвоню.
– Славная девушка. Мы хорошо с ней поговорили.
– Знаю.
32
Пэйцинь все больше нервничала. Она сидела одна за столиком в «Сычуаньском дворике» и наблюдала за тем как тают пузырьки в ее бокале.
В первую секунду, войдя в ресторан, она даже растерялась. Обстановка живо напомнила ей о прошлом. Вот она снова в импровизированной трапезной с бамбуковым полом, бамбуковыми стенами и разнообразными бамбуковыми украшениями. Прислуживали официанты и официантки, одетые в пестрые дайские костюмы. На небольшой бамбуковой сцене в конце просторного зала оркестр исполнял дайские мелодии. Пока они с Юем перевоспитывались в Юньнани, Юй несколько раз приглашал ее посмотреть на дайские праздники. Тамошние девушки танцевали очень грациозно; ножные браслеты посверкивали в лунном свете. Они пели как жаворонки, и их длинные юбки развевались, словно во сне. Один или два раза крестьяне-дайцы приглашали их к себе домой. Там они беседовали с хозяевами, сидя на корточках на бамбуковых верандах, и пили из бамбуковых чашек. Однако они, гости, ни разу не танцевали.
Пэйцинь достала из сумки зеркальце и посмотрела на себя. То же отражение она видит и дома, но зеркальце оказалось слишком маленьким. Она встала, чтобы посмотреться в большое настенное зеркало. Пригладила волосы пальцами, повертелась, пытаясь разглядеть себя с разных сторон. Она решила, что еще вполне ничего, несмотря на то что у нее все время было странное чувство: из зеркала на нее смотрит какая-то чужая женщина – незнакомка в новом платье. Платье ей дала подруга, владелица ателье мод. Пришлось немного ушить в талии, зато теперь выгодно подчеркивается ее стройная фигура. Пэйцинь невольно вспомнилась пословица: «Глиняную статуэтку Будды нужно пышно позолотить, а женщину – красиво одеть».
Однако, оглядевшись по сторонам, Пэйцинь поняла, что она, пожалуй, несколько переусердствовала. Сидевшие за соседним столиком девушки были одеты настолько скудно, что их груди провокационно просвечивали сквозь прозрачные блузки и футболки с низкими вырезами. На длинных ногах девушек были потертые джинсы. Одна просто завернулась в кусок материи наподобие того, как оборачивались девушки-дайки, купаясь в реке.
Для Пэйцинь прошлое и настоящее наложились друг на друга. Вдруг она заметила Юя, который направлялся к ней. Полу входа в ресторан также был из бамбука. Ей показалось, будто она слышит, как под ногами мужа поскрипывают половицы – тот же самый звук, который она слышала по ночам много лет назад. На Юе был темный костюм, галстук с цветочным рисунком, солнечные очки. Кроме того, он наклеил фальшивые усы. Он тоже поймал ее взгляд и улыбнулся. Пэйцинь уже собралась поздороваться с мужем, как вдруг заметила, что он не смотрит в ее направлении. Его взгляд был устремлен куда-то в противоположный конец зала.
Она все поняла. Он не хочет, чтобы их видели вместе – чтобы не навлекать на них неприятности. Теперь Юй стал ей еще ближе, чем раньше. Именно его прямота и честность заставляли его продолжать расследование, несмотря ни на что, а ее привязывали к нему.
Заиграла музыка. Юй прошел через весь зал к столику у барной стойки. Пэйцинь решила, что он собирается купить себе напиток. Но вместо того он пригласил потанцевать какую-то девицу. Та встала из-за столика с безразличным видом, но, оказавшись на танцплощадке, всем телом прижалась к своему партнеру.
Юя нельзя было назвать прирожденным танцором. Это Пэйцинь разглядела даже издали. На работе всех полицейских обязали посещать танцевальный кружок, но Юй никогда особенно не стремился применить полученные знания на практике. Девица, которую он пригласил, была почти такой же высокой, как и он сам. На ней было черное платье рубашечного покроя и черные босоножки без задников; ее движения были замедленными и томными, как будто только что встала из постели. Несмотря на неуклюжесть партнера, она легко двигалась в его объятиях и что-то шептала ему, прикасаясь к нему грудью. Он кивнул. Тогда девица стала прищелкивать пальцами и завертела бедрами.
– Бесстыжая, наглая потаскушка! – пробормотала Пэйцинь себе под нос. Юя она не винила; он не имел права возбуждать подозрения, оставшись один. Но тем не менее смотреть, как он обнимает какую-то наглую девчонку, было неприятно.
Тем временем зазвучала другая мелодия. Через скрытые динамики понеслась музыка джунглей – барабаны, флейты, – и на танцпол высыпало больше посетителей.
Во время короткой паузы перед следующим танцем Пэйцинь пошла к бару, чтобы принести себе попить. Юй сидел за столиком и, подавшись вперед, беседовал о чем-то с высокой девицей, которая соблазнительно улыбалась ему, скрестив длинные ноги и демонстрируя полоску ослепительно-белой кожи на бедрах.
Пэйцинь стояла всего в нескольких шагах от них. Против ее воли взгляд ее то и дело падал на парочку. Она понимала, что ведет себя по-детски, но ничего не могла с собой поделать.
Неожиданно, словно из ниоткуда, к ней подошел молодой человек с рыжеватыми бакенбардами. Поклонился и пробормотал нечто похожее на приглашение. Не дожидаясь ответа, он схватил ее за руку. Хотя Пэйцинь было очень и очень не по себе, она следом за своим кавалером вышла на танцпол и задвигалась в танце, механически вовремя поворачиваясь в такт музыке, в то же время пытаясь сохранить между собой и партнером безопасное расстояние.
Ее кавалеру было лет двадцать пять – двадцать восемь; высокий, мускулистый, загорелый. На нем была рубашка поло и джинсы фирмы «Ли». На шее висела толстая золотая цепь. Симпатичный и вроде не нахальный. Зачем такому молодому человеку танцевать с пожилой женщиной? Пэйцинь сама изумлялась.
От него явственно пахло пивом.
– Я здесь первый раз, – призналась она. – Никогда раньше не танцевала.
– Да ладно, что тут такого? – отозвался ее кавалер, и рука его скользнула ниже ее талии. – Просто двигайся под музыку, и все… Пусть твое тело слушается музыки.
От смущения она наступила ему на ногу.
– Ты забыл сказать, что мне надо делать ногами, – сказала она, извиняясь.
– Для новичка ты двигаешься совсем не плохо, – покровительственно заметил юноша.
