Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью
В первый момент мне показалось, что она неудачно шутит. Но в ее глазах не было и тени улыбки, они смотрели печально и настороженно.
Это была высокая худощавая женщина с тонкими руками и бледным лицом. Высокий лоб заставлял предположить, что передо мной умная женщина.
— Вы хотите сказать, что Джордж… — начал я, невольно понизив голос.
— Сколько дней, как вы в городе, мистер Бакстер?
— Если считать сегодняшний, то шесть. Едва я приехал сюда, как на меня было совершено покушение. Кто-то пытался меня убить, причем довольно-таки экстравагантным способом. Так что все это время я провел в госпитале, миссис Калливуд.
— Зовите меня Глорией. Нам, скорее всего, придется встречаться еще не раз.
— Почему вы так решили?
— Джордж был убит три дня назад. Меня в это время не было дома.
Разинув рот, я удивленно уставился на нее. Боже мой, ведь Джордж был моим лучшим другом! Я не мог оправиться от потрясения. В том, что я опоздал, не было ни грамма моей вины, и все же я был очень удручен именно поэтому. Глорию не интересовали причины моей госпитализации. Не сказав больше ни слова, она встала и направилась к двери. Взявшись за ручку, она повернулась в мою сторону. Я понял, что нужно идти за ней.
Поднимаясь по лестнице, я невольно залюбовался ее стройной фигурой. У меня даже появились привычные грешные мысли, но я тут же отогнал их, мысленно обозвав себя идиотом. На третьем этаже, возле одной из дверей, она остановилась.
— Здесь!
— Только после вас, — галантно произнес я.
— Ни за что! Вы не знаете, насколько он изуродован! Я не вынесу больше этого зрелища. Даже не знаю, почему у меня до сих пор не разорвалось сердце. Ну, пожалуйста, пожалейте меня!
Я испугался, что она вот-вот потеряет сознание и рухнет на пол, и, если бы я не поддержал ее, так бы оно и было. Я ощутил ее холодные руки и горячее трепещущее тело. Тонкий аромат французских духов приятно щекотал ноздри. Нельзя было не поддаться очарованию, исходившему от Глории. Мной вновь невольно и до дикости некстати овладела игривость: держать в объятиях красивую женщину, если ты настоящий мужчина, это вам не игра в кегли! Но мысль об изуродованном трупе, лежащем по ту сторону двери, ушатом ледяной воды охладила, заставила меня опуститься на грешную землю и подумать о несчастном друге и его бедной вдове, которую я сжимал в объятиях, рядом с его трупом.
— Мне уже лучше, мистер Бакстер.
— Вы тоже можете называть меня по имени. Оно, правда, не такое звучное, как у вас, но в этом виноваты исключительно мои родители. Меня зовут Ник.
— Хорошо, Ник. А теперь… идите.
Я сделал шаг назад и увидел чернокожую служанку, появившуюся в коридоре. Не без колебаний, я толкнул дверь.
Я не мог опознать своего друга. Он лежал на постели с раскинутыми руками, и гримаса, застывшая на лице, говорила о том, что умер он в жестоких мучениях. Само лицо было черным. Я невольно отшатнулся, словно внезапно увидел кошмарное привидение.
Повернувшись, я вышел, стараясь ступать как можно тише, в коридор. Мы вновь спустились в гостиную. Мара подала кофе.
За кофе Глория вкратце сообщила о случившемся. По ее словам, она вернулась сюда только вчера, получив от Мары телеграмму. К этому времени Джордж не выходил из дома уже дней десять. В последнее время он начал получать письма с угрозами, так что был вынужден нанять телохранителей. Он воспользовался услугами мужа Мары и пригласил еще двух каких-то подозрительных субъектов, которых Глория никогда раньше не видела. Все эти бездельники, по ее словам, сидели в холле, пили пиво, играли в карты и сквернословили, сопровождая каждую реплику оглушительным хохотом. Джордж твердил, что его все равно убьют, так что никакая охрана не поможет.
— А где сейчас эти люди?
— Вы думаете, что кто-то из них убил Джорджа? — сразу же спросила Глория, не спуская с меня взгляда черных глаз.
— Я это не утверждаю. Но мне хотелось бы переговорить с ними. Причем с каждым в отдельности.
— Они исчезли сразу после смерти Джорджа.
— Как это?
— Так. Я их больше не видела.
В гостиную вошла Мара.
— Вас к телефону, миссис.
Глория побледнела.
— Кто бы это мог быть?
Я взял ее за руку, чтобы придать уверенности.
— Ничего не бойтесь, Глория. Узнайте, что от вас хотят.
Когда она выходила из помещения, я смотрел ей вслед.
У нее была прямая спина, а походка… Может быть, особую прелесть этой женщине придавало то, что она ходила на высоких каблуках. Мне всегда нравились женщины на высоких каблуках. Особенно обладательницы прекрасной фигуры.
Мара стояла рядом, напустив на себя загадочный вид, словно что-то знала, но до поры до времени скрывала. Интересно, почему это она не сбежала со своим мужем? Я, кажется, уже упоминал, что у нее большая грудь. Но, присмотревшись более внимательно, отметил, что она все же излишне великовата. Лицо служанки было приятным, несмотря на толстые губы, а кожа чистого шоколадного цвета.
Стоя рядом с ней, я думал о трупе Джорджа в соседней комнате.
— Послушайте, Мара, а что заставило вашего мужа скрыться?.. Кстати, как его зовут?
— Сэм. Сэм Берроу. Но я совершенно не понимаю, почему он скрылся. Хотя, — она пожала плечами, — он всегда был со странностями.
Я подошел поближе.
— Я сказал «скрыться». Почему же вы говорите «был»?
— Я не знаю… Он…
Наш разговор был прерван появлением Глории. Ее и без того бледное лицо стало зеленым. По всему было видно, что она смертельно напугана. Она нервно потирала рука об руку.
— Вы так взволнованны. Что еще случилось?
Глория со страхом смотрела на меня.
— Я ничего не поняла. Видимо, голос изменили.
— Или накрыли микрофон платком, — подсказал я. — Но вам что-то все же передали. Постарайтесь вспомнить слово в слово.
— Только это: «Теперь твоя очередь. Ты сдохнешь и будешь точно такой же, как муж». — Она задрожала.
— И больше ничего?
— Нет, ничего… Ах, да! — Она сделала паузу, затем сказала: — Вот еще что: «Помни о крокодилах». — В ее глазах читались страх и полнейшее недоумение.
— Что еще за крокодилы?
— Понятия не имею.
— И все же, неужели это вам ничего не говорит?
— Ни… ничего, — она упала на диван и громко разрыдалась.
Я подошел к ней и положил руку на плечо.
— Успокойтесь, Глория. Не надо так расстраиваться. Вначале вы показались мне такой выдержанной женщиной. Почему же теперь так расклеились? Не надо преждевременно впадать в панику. Я найду убийцу вашего мужа, можете не сомневаться. Я хочу поговорить с вами. Но, пожалуйста, постарайтесь воздержаться от слез. Вы в состоянии отвечать?
Рыдая, Глория придвинулась поближе ко мне, и я почувствовал ее горячее дыхание на своем лице. Я обнял ее за плечи, начав поглаживать по голове. Я чувствовал себя не в своей тарелке, находясь в не совсем привычной для меня роли утешителя жены лучшего друга. Мара стояла возле двери, ожидая приказов хозяйки.
Я повернулся к ней.
— Мы поговорим позже. А пока займитесь какими-либо делами.
Не произнеся ни слова, она повернулась и исчезла.
— Это ваша единственная прислуга, не считая пропавшего Сэма? — спросил я Глорию, которая вытирала глаза микроскопическим носовым платком.
— Нет. Есть еще кухарка Амалия Драймонд и садовник Герман Грант. Но он тоже… вместе с Сэмом…
— Я их найду. Позже я переговорю с Марой. Если вам не трудно, расскажите, как умер Джордж.
— Да, собственно, и рассказывать нечего. Я была на работе. Мара услышала, как он закричал нечеловеческим голосом, примчалась к нему в комнату… И нашла таким, каким вы его видели.
— Вы спите в общей спальне или у вас своя комната?
— Своя. Он так хотел. Джордж говорил, что слишком долго был холостяком, поэтому уже не может спать спокойно еще с кем-то в комнате.
— С кем-то? Но ведь вы его жена…
— Видите ли, он был своеобразным человеком. Я мирилась с его странностями. Как вы сами понимаете, Корея во многом изменила Джорджа, оставила неизгладимый след в его душе.
— Да, это действительно так, — кивнул я, вспоминая все, что мы пережили на этой глупейшей войне. — Война на многих повлияла, и далеко не таким уж положительным образом.
— Я его хорошо понимала, а потому не противоречила ни в чем.
— Простите, вы его сильно любили?
На какую-то долю секунды она задумалась, потом ответила:
— Трудно сказать. Джордж был каким-то нелюдимым и относился к тому типу мужчин, которые мне, в общем-то, не очень нравятся.
— И вы все же вышли за него замуж?
— Женщины чувствуют одиночество сильнее, чем мужчины, и поэтому иногда вступают в трудно объяснимые для себя и других браки. Да, наш союз удачным никак не назовешь, но это стало ясно лишь после того, когда мы уже прожили вместе достаточно долго.
