Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Опять закудахтало радио. Толпа колыхнулась. И в тот же миг до Чернышева дошло:
«Да нас же отвлекают! Там, в этом пальто, похоже, и не Чень вовсе!»
Китайцы снова начали приближаться к нему с двух сторон.
Все решали секунды.
— Алекс! В сторону! — Это был Крончер.
Он уже понял: до свалки, в которой, как в топком болоте увяз Виктор, ему сейчас не пробиться.
Короткий взмах руки — и нож, отобраный им у бандита, просвистел рядом с Чернышевым и один из нападавших присел наземь с негромким вскриком: нож попал ему в бедро…
В напряженных от ожидания глазах зевак зажглись тоскливые огоньки, но никто не тронулся с места.
Триада покидала поле боя. Она выполнила свою задачу, хотя ей и был нанесен урон.
Второму нападавшему Виктор, по — видимому, сломал руку. Пусть уходят: далеко не уйдут….
Группа захвата все еще не прибыла…
Работая локтями, Виктор пробирался сквозь толпу. Он натыкался на людей, его зло и раздраженно отпихивали и чертыхались.
Настоящий Чень должен был находиться где — то здесь.
У зала прилета.
Внезапно Виктор увидел его. Чень стоял среди встречающих, но китайцев вокруг него не было. Лишь несколько «новых русских» вглядывались в лица появлявшихся из-за дверей пассажиров.
Теперь главное было — не спускать с него глаз.
— Ждут курьера, — услышал Виктор рядом голос Анастасии.
Он кивнул: права…
Чернышев оглянулся: а вдруг ребята из группы захвата где — то поблизости? Но никого не увидел. Пользоваться же рацией на таком коротком расстоянии от объекта, в толпе, было бы опрометчивым.
Ситуация стала проясняться, когда из зала прилета вышел невысокий человек с двумя сумками с надписью «Аэрофлот» и направился к Ченю. Сумки он нес осторожно, прижимая к бедрам, чтобы на них никто невзначай не наткнулся.
Он остановился рядом с Ченем.
Это был курьер.
Даже, если бы группа захвата неожиданно и появилась здесь, ей все равно пришлось бы дать возможность Ченю и его помощникам покинуть помещение, а, может, — и сесть в машины.
Внезапно мафиози поднял голову.
Виктор нырнул за чью-то спину…
Распределив между собой груз, двое стоявших рядом с Ченем мужчин быстро направились к выходу. Чень прикрывал их отход.
Держась на расстоянии друг от друга, они выбрались из толпы и вышли на площадь.
Вся прилегающая к аэропорту проезжая часть площади была забита автотранспортом. Деятели частного извоза — таксисты, леваки, владельцы микроавтобусов, даже носильщики с тележками — кинулись сюда, узнав, что спрос на подручный транспорт неожиданно превысил тут предложения.
Площадь напоминала птичий базар: гвалт, чьи — то крики, нервные перебежки, встречи, объятья, гул взлетающих и садящихся самолетов.
К Ченю тут же устремились несколько таксистов: вот уж кто сразу почувствовал в нем иностранца! Китайца — не киргиза и не бурята!
Внезапно Чень обернулся. И тут же повторил движение еще раз. Он явно что-то заподозрил.
Теперь, когда дело было сделано, а груз передан, мафиози мог позволить себе заняться теми, кто его преследовал.
Спина у Виктора напряглась, шаги стали упругими и жесткими. Скосив глаза, он увидел: Анастасия, закрывшись плечом, передавала кому-то по рации номер машины, на которой отбыли оба партнера Ченя. Крончер держался по-прежнему за его плечом.
— Что, капитан, доволен отпуском? — ухмыльнулся Чернышев.
Алекс, не реагируя, слегка сутулясь, двигался вслед за ним.
Чень, однако, все-таки засек их!
Разглядеть на таком расстоянии, действительно ли Чень улыбнулся, или ему показалось, Виктор не мог. Но одно было очевидно: тот махнул рукой, давай, мол, сюда, если ты мужик….
По странному совпадению Чень выбрал все тот же пустырь за коммерческими палатками, где произошла первая схватка. Чернышев пошел за ним. Алекса захлестнула толпа, отделила. Анастасия с рацией осталась далеко сзади.
Теперь они стояли один против другого.
— Ну что сестренка твоя? Как ее здоровье? — Чень вытянул вперед обе руки. — В Янги-Юле, помнится, ты говорил, что она совсем плоха…
Мафиози не был вооружен, и правила применения оружия не разрешали Чернышеву этом случае использовать для задержания пистолет.
Виктор просто занял место напротив Ченя.
Теперь они оба синхронно колебались, как маятники. Контактное восточное единоборство — опасная штука. В такой схватке цивилизованность сбрасывается, как одежда, когда она только мешает…
Это снова был Афган. Выжженный клочок земли и автоматные очереди из-за скал. И прикорнувшие ребята, которые уже никогда не поднимутся…
— Ну что, писательский сынок, похоже, это не то, что описывал в своих романах твой отец? — услышал Виктор горький, как дым пепелища, голос комбата.
Он не стал говорить, что отец никогда не писал о войне, а слагал песни о героях труда и космонавтах, патриотах и борцах за мир. Это был социальный заказ, а он — его верным и удачливым исполнителем.
Тогда они, все — таки, вырвались из засады. Удастся ли сделать это сегодня?
Вокруг снова столпились зеваки.
Что движет людьми в такие моменты? Жестокое любопытство? Суеверная радость: не я? А может, — это выхлопной канал человеческой агрессивности?
Уклон, и нога Ченя в тяжелом, с металлической поверху пластиной проносится у его подбородка.
А теперь бить самому: с поворотом, как учили! — мелькает в мозгу Виктора.
В тот же момент его и Ченя хватают несколько сильных рук. Сначала он ничего не понимает: ч то произошло? Почему толпа вокруг из окаменевшей в напряжениом молчании вдруг становится живой и шумной?
Лица движутся, жестикулируют, улыбаются. Ах да, — новые действующие лица. Группа захвата! Явились, не запылились! По дороге в районе Лыткарина они попали в автоааварию, конфисковали попутный микроавтобус… Но все равно не опоздали.
На китайском мафиози — наручники.
Анастасия что — то объясняет старшему группы, видно, передает номера машин — первой, на которой уехали китайцы, и второй — в какую сели «новые русские».
Группа захвата заталкивает Ченя к себе в микроавтобус. Повеселевшая толпа возбужденно переговаривается: она на их стороне. Справедливость — с полицейскими. Они — стражи порядка.
На них показывают пальцами, улыбаются. Ими гордятся. Радуются. Порок наказан, справедливость восторжествовала.
Виктор растерянно оглядывается:
— Блин! Где мой телефон?
Он возвращается на пустырь за коммерческими палатками, ходит, чертыхаясь, вглядывается в вытоптанный снег и, в конце — концов, находит его. Но пользоваться им ему уже никогда не придется. Он разломан ко всем чертям.
Ему навстречу идет Алекс. Он первым увидел спецназовцев и убрался в сторону, чтобы не подвести Виктора и Анастасию. Тем ведь категорически запретили брать с собой иностранца:
«Вы что, оборзели?. А страховка? А выплата пособия семье при несчастном случае? „Черный тюльпан“? Транспортировка? За чей счет, гаврики?»…
— Ну что, капитан, выпьем? — спрашивает Виктор.
— Сейчас? — Крончер вздрагивает.
Они следуют в ларек, у которого только что разыгрывался бой местного значения, Виктор о чем-то переговаривается с продавцом. К ним присоединяется Анастасия и они проходят в святая-святых, в глубь.
Тут еще недавно кто-то выпивал. Немытые стаканы, крошки хлеба оборванные бумажки-лицензии…
Продавец открывает им бутылку «Привета». Потом — банку огурцов. Ставит три стакана…
— Ты, действительно, завтра летишь? — спрашивает Виктор.
— Да. Эмиссар мной не очень доволен…
— Значит, и тебе ничего не светит?
— Абсолютно.
— Тогда это, тем более, необходимо отметить. Чень — весьма крутой мужчина. И мы справились с ним.
— И с Рындиным тоже, — добавляет Анастасия.
Ей невесело. Может, еще в большей мере, чем Крончеру.
Чернышев разливает водку.
— Видела бы меня сейчас моя мать, — криво ухмыляется Алекс.
— Ну, — машет рукой Виктор, — моя к такому давно привыкла… Может, у нее было на это больше времени?!
И снова аэропорт. Только на этот раз — международный. «Шереметьево».
В том, что эту ночь ни Анастасия, ни Алекс не спали, у Виктора нет никаких сомнений: у обоих от зевков, как они не старались это скрыть, стягивало лица, а под глазами, как чеканка, выделялись темные круги.
Какое идиотство — условности, подумал Чернышев, глядя на них.
Им явно хотелось скорее остаться вдвоем, но показать этого они не могли. Более того, — пытались всем своим видом продемонстрировать чисто официальную сдержанность.
Так продолжалось, пока Чернышев внезапно не вспомнил, что здесь, в аэропорту, работает его старый знакомый — диспетчер, и ему во что бы то ни стало необходимо с ним встретиться.
Именно сейчас…
