Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Николь насмешливо покачала головой и встала.
– Вперед, рыцарь! – шутливо сказала она. – Неужели вы боитесь последовать за вашей дамой, хотя бы и на край света?
– Просто я нынче без меча и доспехов, – хмыкнул в ответ Ледников. – И мне будет затруднительно защитить даму от трехглавого дракона.
– Ну, до дракона дело не дойдет. Вас, рыцарь, ждут совсем иные испытания. Не правда ли, Мишель? – призвала она на помощь Баттистона.
Тот немедленно закатил глаза и прижал руки к груди, изображая страстное волнение.
– О, мсье Ледников, что вас ждет! Я бы отдал все, чтобы оказаться на вашем месте. Но судьба моя несчастна!
Баттистон, который шел впереди, указывая путь, еще долго нес чепуху на сей счет. Так долго, что они успели добраться до последнего дома деревни. Когда они миновали его, им открылось пустынное пространство неестественно зеленого поля. Над полем колыхался, словно гигантская медуза, воздушный шар. Он был бело-синий, с красными полосами по центру. Газовая горелка, полыхая яростным огнем, гнала в его темное чрево горячий воздух. Канат, удерживающий его на месте, вибрировал, грозя вот-вот лопнуть. Солнце, уже начинающее клониться к горизонту, заливало его золотисто-малиновым светом.
Ледников, который уже понял, что его ждет, посмотрел на Николь:
– Билеты, я так понимаю, уже куплены?
– One way ticket, – пропела она слова из знаменитого когда-то шлягера.
Билет в один конец…
– То есть мы уже не вернемся?
– Все зависит от того, как ты себя проявишь, – загадочно сказала она.
Баттистон, бегавший к шару, вернулся с худеньким, застенчивым юношей.
– Привет, Венсан, – ласково обратилась к нему Николь. – Все готово?
Венсан залился краской и молча кивнул. Он даже не решался от смущения поднять глаза на Николь.
– Это Венсан, ваш пилот, – объяснил Баттистон Ледникову. – Вы не смотрите, что он так молодо выглядит. Он у нас лучший пилот. У него и лицензия есть. Николь уже летала с ним…
Потом он еще доложил, что машина сопровождения будет следовать за летящим шаром и держать постоянную связь. Как только шар приземлится, машина их тут же заберет.
– Мсье, воздухоплавание – самый безопасный вид отдыха! – неожиданно вступил в разговор молчавший до этого Венсан. Ему даже удалось преодолеть свою стеснительность, когда речь зашла о полете. – В воде можно утонуть, с велосипеда упасть и разбиться, а шар никогда не подведет!
– А если горелка сломается? – спросил Ледников, чтобы поддержать юношу.
– У меня две горелки, мсье! Каждая работает независимо. Невозможно, чтобы отказало сразу все! Но даже если все погаснет, шар все равно сохранит свою форму, и мы опустимся вниз со скоростью меньшей, чем приземляется парашютист.
– То есть угроз никаких?
– Может погаснуть горелка, но у нас есть зажигалки. Я всегда беру с собой три!
– Ну, с тремя зажигалками нам ничего не страшно, – невольно улыбнулся Ледников. – А если нас унесет ветром черт знает куда?
– Мсье, у нас есть GPS, по которой мы всегда можем определить, где находимся. Самое страшное для шара – резкие порывы ветра… Меня один раз занесло на линию электропередачи. Но это было не здесь. Сегодня ветра нет, так что полет будет совершенно безопасным, мсье!
– Значит, вы гарантируете безопасность мадам, пилот? – торжественно спросил Ледников.
Венсан залился краской, но пробормотал, не глядя на Николь:
– Да, мсье!
Когда они подошли к шару, он показался Ледникову чудовищно огромным, буквально заслонившим небо. Он помог Николь забраться в корзину, сплетенную из прутьев, потом молодецки запрыгнул в нее сам. Венсан уже был там, сосредоточенный и деловитый. Рев горелок вдруг затих, Венсан отцепил трос, шар чуть дернулся и поплыл вверх, Ледников обеими руками вцепился в край корзины, а Николь взяла его под руку. Земля, на которой они только что стояли, неожиданно быстро становилась все дальше и дальше.
Это было действительно странное состояние. Время словно остановилось, а они окунулись в абсолютную тишину, которую нарушало только их дыхание, которое время от времени почему-то замирало, словно они не хотели нарушать вечный покой.
Небо над ними было безгранично и необъятно. И казалось, что шар неподвижно висит в воздухе, а под ним проплывает земля… Нет ощущения движения, сообразил Ледников, потому что ты теперь и есть ветер, потому что летишь вместе с ним.
И странное ощущение свободы от всего, что было там, внизу, вдруг овладело Ледниковым. Он посмотрел на Николь. Лицо ее было совершенно спокойным и отрешенным. Он дотронулся до ее чистого прохладного лба губами, она сильно сжала своими пальцами его руку и прижалась к нему.
Ледников оглянулся. Венсан, деликатно стоявший к ним спиной, склонился над своими приборами.
– Венсан, как полет? – негромко спросил Ледников.
Юноша обернулся, лицо его было невыносимо серьезно.
– Никаких отклонений, мсье. Сегодня очень хороший ветер, мягкий. Если хотите, я могу подняться повыше? Или можем лететь над рекой – ветер всегда дует вдоль нее.
– Но лететь против ветра мы не можем?
– Нет, мсье. Но зачем? Полет на шаре тем и хорош, что ты словно растворяешься в воздухе. Ветер несет тебя без всяких усилий с твоей стороны. Раньше я летал на дельтаплане, но там ты все время в напряжении, все время думаешь, что делать. А на шаре ты просто летишь, ты просто как часть ветра.
У парнишки, судя по всему, было живое воображение.
– Все на ваше усмотрение, Венсан, – сказал Ледников. – Я вижу, вы не только знаете свое дело, но и любите его.
– Спасибо, мсье! – зарделся юноша.
Ледников снова устроился рядом с Николь, которая завороженно смотрела туда, где уже начало заваливаться за горизонт солнце. Какое-то время они молчали, а потом она сказала:
– Какое необыкновенное состояние, никак не могу привыкнуть. Знаешь, мне почему-то кажется, что сейчас было бы замечательно заняться любовью…
– Прямо здесь?
– Именно здесь! Когда ты совершенно свободен и словно становишься частью неба. Я думаю, что, если бы не Венсан, эту идею мы непременно бы материализовали.
Ледников вдруг подумал, что Венсан, чего доброго, мог их услышать. Он быстро обернулся. Венсан смотрел на Николь не отрываясь, восторженными глазами, щеки его пылали. Поймав взгляд Ледникова, он опустил глаза, повернулся к нему спиной, присел и стал зачем-то передвигать запасной газовый баллон…
Чудовищной силы удар вышвырнул тело Венсана из корзины и вдавил Ледникова в борт кабины. Ослепительная тьма рванула в его голове и замкнула сознание.
Сначала вернулось сознание. Он еще ничего не чувствовал и не видел, но в голове уже независимо от его воли трепыхался комок обрывков мыслей и слов – абсолютная сумятица… Глаза, надо открыть глаза! Почему они не открываются? Неужели ослеп?.. Пальцы заскребли по сплетенным веткам – значит, он еще в корзине… Николь! Где она?
С огромным усилием он буквально разодрал слипшиеся веки, и взгляд его уперся в плетение веток. Он лежал на дне корзины, уткнувшись лицом в борт. Сцепив зубы, он заставил задавленное болью тело шевелиться. В конце концов ему удалось сесть. И тут он увидел Николь.
Ее распростертое тело с беспомощно раскинутыми руками медленно и жутко сползало от него по дну корзины, туда, где зияла страшная дыра… И пальцы ее даже не пытались задержать падение. Он встал на колени, держась одной рукой за борт корзины, потянулся к ней, схватил за руку и потянул на себя. Руки его ничего не чувствовали, он даже не понимал, удается ли ему удерживать Николь. И только когда ее белое лицо с кровоточащей раной на щеке оказалось рядом, он понял, что держит ее, крепко обняв и прижав к себе, и уже не выпустит… И еще он сразу понял, что она жива, понял каким-то внутренним озарением, звериным чувством, темным инстинктом, сохранившимся где-то в глубинах его сознания.
И в это мгновение голова его заработала ясно и четко. Совершенно очевидно, это был взрыв. Несчастный Венсан так низко склонился над газовым баллоном, что спас их с Николь – он просто-напросто закрыл их от ударной волны своим телом. Иначе бы их выкинуло всех.
Взрыв разворотил противоположную часть корзины, сбил пламя, искорежил горелку, из которой теперь с тихим шипением вырывались остатки газа. А еще он оборвал один из четырех тросов, которыми корзина крепилась к шару. И потому дно корзины теперь покато наклонилось в противоположную сторону, и, если бы он очнулся немного позже, Николь могла бы поглотить разверзшаяся бездна…
Чуть откинув голову, он посмотрел на ее лицо. Кровь еще тихо сочилась из раны на щеке. Но она жива! Судя по ощущениям, сам он здорово расшиб грудь, хорошо еще, если ребра целы.
Ладно, с этим потом. Сейчас надо сообразить, что же их ждет?.. Итак, шар неуправляем, горелка погасла, значит, остается ждать, когда воздух в шаре окончательно остынет и он сам начнет снижаться. Сделать ничего нельзя. Если он решит пошевелиться, еще один трос от корзины к шару может лопнуть – он и так держится на честном слове. Значит, надо ждать приземления. Насколько сильным будет удар о землю? И как тогда обезопасить Николь?
