Тиана Веснина - Двадцать три раны Цезаря
Пока эксперты надевали перчатки, тихо переговариваясь между собой, Приступов опустился на колени и стал рассматривать половое покрытие. Подполз к столу. И тут его будто током пронзило с головы до пят. Он увидел левую руку Уманцева, безжизненно свесившуюся на пол. Приступов оглянулся, молниеносно оценил обстановку. Подполз еще ближе и увидел алмаз, который лежал на кончиках слегка согнутых пальцев трупа. Осторожным, едва заметным движением он взял камень и зажал в своей ладони. Поднялся, отряхнул брюки, полез в карман, опустил в него алмаз, вынул платок и вытер лоб.
Приступов был деятелен и хладнокровен. Ему удалось мобилизовать все свои силы. Хотя было страшно. Казалось, что алмаз может выдать его, просветившись сквозь карман.
Расставшись с Туровым, Приступов не поспешил ни в офис, ни домой. Он пошел в магазин, чтобы купить фотопленку. Затем зашел поесть в кафе и лишь после этого отправился в офис.
«Если за мной следят, то я должен вести себя абсолютно спокойно», — думал он, идя по улице и тихо посвистывая. Поднявшись в офис, он закрыл на замок дверь, задвинул жалюзи, включил настольную лампу и опустил руку в карман. Он сразу нащупал алмаз. Но не спешил вынуть его. Он закрыл глаза и стоял, наслаждаясь, сам отчетливо не понимая чем. Ему казалось, что если он вот так просто вынет алмаз, то у него перехватит дыхание… Он слегка разжал пальцы в кармане и стал поглаживать камень, точно лаская, уговаривая признать его своим владельцем. Потом глубоко вдохнув, медленно вынул руку с камнем из кармана, разжал ладонь и поднес к лампе. Алмаз вспыхнул, словно застыдился, и покрылся огненными искрами.
Приступов, шатаясь, подошел к креслу и свалился в него, став похожим на труп. Глаза его закатились, рот приоткрылся, кожа на лице натянулась. В голове пролетела мысль: «Этого не может быть». И все потухло.
Очнулся он точно после обморока. Провел языком по пересохшим губам, посмотрел по сторонам, с трудом поворачивая голову, приподнялся, удобнее сев в кресле, и вновь взглянул на алмаз. Искрящиеся заряды полетели по его телу, наполняя энергией и желанием жить.
— Вот этот камень содержит в себе все. Все, что я могу пожелать. Странно! — с застывшим взглядом пробормотал Валерий. — Камень, похожий на стекло… Это невероятно! — Ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума от радости. Приступов открыл ящик стола, положил туда алмаз и бросился к холодильнику. Жутко захотелось есть. Он ел и думал:
«Я теперь богач! Богач! Я!.. Валерий Приступов, частный детектив с жалкими гонорарами… Но как все получилось, как все подстроил Случай! Поистине, он — король человечества. Он жалует и отбирает. Награждает и втаптывает в грязь. Но я? Я?.. Кто бы мог подумать? Я и вдруг!.. Несомненно, что-то, что сильнее меня, а может, это одно из моих «я», толкнуло меня сговориться с Эстеллой и отпустить ее, подставив в качестве убийцы Каплунова. Подавило все сомнения и заставило выстрелить в Уманцева… Нет, но как?!.. — от переполнявших его эмоций он громко хрюкнул и воровато оглянулся. — Но как?! — захлебываясь, зашептал он. — Как я пошел на преступление? Я — коммунист, я — солдат, борец за справедливость, я — человек с безупречной биографией! Я, тысячи раз подвергавший свою жизнь опасности ради других. Как это случилось? Что сидело у меня внутри и ждало толчка? — Он не на шутку задумался. Ему необходимо было разобраться с самим собой. Он перестал понимать себя и стал себя бояться. Приступов отбросил вилку. Еда потеряла вкус. — Что у меня внутри? — с тревогой думал он. — А! — вздохнул, найдя что-то похожее на объяснение. — Все дело в сумме! На мелочь я не стал бы растрачивать свои принципы. Но эта сумма стоит всего! Нет, не то!.. Не то! — в отчаянии он стукнул кулаком по столу и вскочил со стула. — Но что? Что это было?.. — заметался он по комнате. — Что толкнуло меня согласиться с предложением Эстеллы, словно я его ждал? Я ведь знаю себя! Я никогда, ни за что не способен был пойти на преступление. Кто жил во мне до сего дня подавляемый и наконец вырвавшийся на свободу? — Он со страхом оглянулся по сторонам, словно боясь увидеть того, кто стал его властелином. Его жуткое оцепенение длилось лишь миг, после которого он закатился громким, перехватывающим дыхание смехом. — Да я — это я! — вытирая слезы с глаз, проговорил он и вновь сел за стол. Налил вина и продолжил прерванный ужин. — В тот единственный и неповторимый момент, который судьба дает один раз, у меня произошло благодатное «алмазное» затмение праведного рассудка, и я понял, как мне следует поступить. Для меня на несколько минут перестали существовать понятия чести, долга, справедливости. И я прозрел будущее, которое способен дать мне камень. А ответ самый банальный: надоело перебиваться, захотелось жить. Жизнь многогранна, — тривиальная мысль, согласен, но человек должен познать все ее грани. Грань бедности я уже познал сполна, отчего не познать грань богатства?..» — лукаво улыбнулся он и налил себе еще вина.
Алмаз стал для Приступова больше чем камнем. Он вдруг перестал быть одиноким. Его ждали дома. От его взгляда алмаз сверкал, искрился, хорошел, словно возлюбленная. Но возлюбленные известны своим коварным характером, поэтому Валерий, сожалея, не отказался от своего первоначального намерения продать камень. Он спешил, он боялся подпасть под его лучезарное влияние и влачить жизнь бедняка, обладающего несметным сокровищем, но не имеющего сил расстаться с ним. Поэтому Приступов закрыл офис и для всех уехал по делам.
* * *Филипп вышел из кафе и побрел по улице. На душе было пусто. Он вспомнил, что только во второй или в третий раз перечитывая заключение экспертов о смерти Уманцева, обратил внимание на то, что пальцы левой руки убитого были слегка согнуты… И тогда он догадался, каким образом Приступов, ползавший по полу, обнаружил алмаз.
— Да, но все оказалось напрасно. Эстелла обошла, — пробормотал он, входя в свой отель.
По просьбе местной полиции Туров задержался в Амстердаме еще на два дня. Картина убийства Приступова была восстановлена в мельчайших подробностях. Эстеллу объявили в розыск, хотя улик против нее не было никаких.
— Она и скрываться не станет, — высказал свое мнение Туров. — Вряд ли удастся доказать, что в момент убийства она была в Амстердаме. А камень?.. Камня, может быть, вообще больше нет. Распиленный на несколько частей он утратил свою ценность, но зато стал менее опасен. Хотя, кто знает?..
Однако дело надо было довести до конца. После осмотра комнаты, которую снимал Приступов, осмотра его вещей Филипп поделился с голландскими коллегами своей версией хода событий.
До Берлина Приступов доехал на поезде, затем пересел на автобус. Прибывая в очередной городок, расположенный по дороге в Амстердам, он делал вид, что хочет осмотреть достопримечательности, а сам пересаживался на другой автобус и, таким образом, к концу дня добрался до Амстердама. Алмаз Приступов провез в ручке зонтика. Риск! Но он зачастую оправдывает себя.
Прибыв в Амстердам, Валерий снял комнату в пансионе и на следующее утро отправился в одну ювелирную лавочку. Он хорошо говорил по-португальски и неплохо по-английски и решил действовать под видом посредника. Мол, есть алмаз, хотелось бы продать. Ювелир лениво выслушал его и сказал:
— Надо взглянуть.
Валерий вынул из кармана несколько снимков камня. Ювелир остолбенел. Потом очень внимательно посмотрел на Приступова.
— Это, что, шутка? Фотомонтаж?
— Какая шутка?! — возмутился Валерий. — Я похож на шутника? — сердито проговорил он.
— О’кэй! — щелкнул пальцами ювелир. — Моя цена… — потянулся он к уху Приступова.
— Вот вы, точно, шутник, — криво усмехнулся Валерий.
— Ваша цена? — недовольно поведя бровями, осведомился ювелир.
Теперь Приступов наклонился к его уху. Тот даже откинулся в кресле.
— Это нереально!
— Когда вы увидите камень воочию, станет реально, — заверил Приступов.
Ювелир задумался.
— Когда можно будет взглянуть?
— Сегодня я позвоню владельцу. И, думаю, послезавтра он будет здесь.
— О’кэй, — ответил ювелир.
Возвращаясь в пансион, Валерий продумывал еще и еще раз свои дальнейшие действия. Он боялся быть обманутым и даже убитым, поэтому делал вид, что камня с ним нет. Он заранее, еще в Москве, навел кое-какие справки через знающих людей, к кому следует обратиться в Амстердаме с предложением купить алмаз. Ювелир, с которым Валерий решил пойти на контакт, слыл порядочным человеком, но… потеряв веру в самого себя, Приступов никому уже не мог доверять.
Он зашел в небольшой ресторан, пообедал, выпил большую чашку кофе по-ирландски и душа его умиротворилась.
«Да все пройдет нормально, — подумал он, добродушно улыбаясь… самому себе?.. Или тому, который теперь руководил им? — Так недалеко и до раздвоения личности, — с иронией, но и с неприятным холодком страха заметил Приступов. — Э, да ладно! Вот продам камень и тогда… все войдет в свою колею, шикарную и широкую… Закучу!.. — Он непроизвольно втянул шею в плечи и посмотрел по сторонам. — Нет, надо быть осторожным. Вначале. А потом посмотрим. — Приступов заказал еще кофе по-ирландски. — А как я сделал этих шустрых бабенок, а? Эстеллка чуть ли ни головой о стенку билась, а у Лидии была такая морда!.. — Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться. — Но я-то, я-то тоже был в трансе. Думаю, моя физиономия была не намного лучше. Но как красиво я продолжил игру! Как ловко, тонко, словно ученик самой Екатерины Медичи, обвел вокруг пальца Турова и всю опергруппу. Эстеллка с Лидией уехали в Португалию. Пусть там и сидят. А я!.. — Он с горделивым видом посмотрел вокруг. — А я!.. — Приступов искал и не находил слов, чтобы выразить то, что он вскоре сделает… — Отправлюсь на самый дорогой курорт! В Швейцарию! Пора привести мое усталое, заслуженное тело в порядок. Потом в Ниццу, в Монако. Надо хотя бы раз взглянуть на знаменитую рулетку. Потом надо будет заняться устройством жилья. А где я хочу жить? В Париже? Тривиально. В Лондоне? Он весь пропах олигархами из России. В Милане?.. Размером маловат. А что если в Мексике? Но прежде всего, — подзывая жестом официанта, чтобы расплатиться, продолжал размышлять Туров, — мне надо сменить фамилию и изменить внешность. Увы, я последние дни доживаю Валерием Приступовым. Ну и слава богу. Ничего хорошего под этой «маркой» я не видел».
