Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени
И Роберт подумал о горячей воде, которая, стоит повернуть кран, бежит в сияющую чистотой ванну, и почувствовал себя пристыженным. Роберт привык к комфорту, и нелегко было ему вообразить, как живут люди, которым надо греть воду для мытья и стряпни на керосинке.
- А ваш друг - человек обаятельный! - сказала Марион, наливая горячий кофе в кувшин, - в нем есть нечто мефистофельское. Вообразить его своим противником не очень-то приятно, но он - обаятельный!
- Ирландская кровь, - мрачно отозвался Роберт. - Ирландцам ничего не стоит обольстить людей. Нам, бедным англосаксам, остается только удивляться, как они это делают!
Она повернулась, чтобы передать ему поднос, и стояла лицом к нему, руки их почти соприкасались.
- У англосаксов есть два качества, которые я ценю превыше всего: доброта и то, что на них можно положиться. Или так: терпимость и надежность. Вот этих качеств кельтам как раз и недостает… А, черт! Сливки забыла. Сейчас, сейчас. Я их в чуланчике охлаждаю.
Она вернулась со сливками и сказала, подражая крестьянскому говору:
- Я вроде бы наслышана, что у некоторых есть такие штуки, которые зовут «холодильниками», что ли, но нам-то они ни к чему!
Роберт нес поднос с кофе в гостиную, залитую солнцем, и представлял себе, какой адский холод стоит зимой на кухне. Ведь плита там не топится! Это не прежние времена, когда в распоряжении кухарки была дюжина слуг и можно было заказывать уголь в любом количестве. Ему страстно захотелось забрать отсюда Марион. Он сам хорошенько не знал - куда: ведь его дом был заполнен присутствием тети Лин.
Во время кофе Роберт завел разговор о возможности продажи дома Фрэнчайз и покупки вместо него коттеджа.
- Да наш дом никто не купит, - сказала Марион, - Кому он нужен? Для школы слишком мал, для семьи слишком велик и уж очень от всего удален. Между прочим, он вполне бы годился для сумасшедшего дома, - задумчиво добавила Марион, уставившись на розовую кирпичную стену за окном, и Роберт поймал быстрый, любопытный взгляд, который Кевин метнул на Марион, - тут очень тихо. Ни деревьев со скрипом веток, ни плюща, постукивающего в окна, ни птиц, поднимающих с раннего утра такой громкий щебет, что кричать хочется… Чрезвычайно подходящее место для истерзанных нервов. Вот, может быть, это качество кому-то и подойдет!
Итак, ей нравилась тишина, та тишина, которая ему казалась такой угнетающей. Видимо, именно о такой тишине она мечтала во время своей тесной, шумной, бедной лондонской жизни. Этот большой, тихий, безобразный дом оказался убежищем! Но отныне он перестал быть убежищем.
Настанет день - Господи, помоги, чтобы он настал! - и Бетти Кейн лишится доверия и любви окружающих.
- Ну, а теперь, - сказала Марион, - приглашаю вас взглянуть на «роковой чердак».
- С удовольствием, - отозвался Кевин, - интересно взглянуть на предметы, якобы опознанные девочкой. По-моему, все ее заявления - результат логических догадок. Ну, например, отсутствие ковра на втором марше лестницы или деревянный комод - что-то в этом роде всегда есть в деревенском доме. Или ящик с плоской крышкой…
- Вот именно! Сначала мне было просто страшно слышать, как она называла одну вещь за другой, и я не могла собраться с мыслями, но позже поняла, что не так-то уж много она перечислила правильно в своем заявлении. И она сделала одну серьезную ошибку, которую никто не заметил. Ее заявление с вами, Роберт?
Роберт кивнул, и вместе с Марион и Кевином отправился на чердак…
- Вчера вечером, - сказала Марион, - я зашла сюда. Это мой обычный субботний рейд с влажной тряпкой по всему дому…
Кевин подошел к окну:
- Итак, этот вид из окна она описала…
- Да. Этот вид она описала. И если я правильно вспомнила вчера вечером ее слова, то… Роберт, прочитайте, пожалуйста, то место, где она говорит о том, что видела из этого окна.
Роберт отыскал нужный абзац и стал читать. Кевин слегка наклонился вперед к маленькому круглому оконцу, а Марион, стоя за его спиной, улыбалась загадочно.
«Из окна чердака я могла видеть высокую кирпичную стену и большие железные ворота. Позади стены шла дорога, потому что я видела телеграфные столбы. Нет, я не могла видеть идущие по дороге машины, стена была слишком высока. Изредка лишь крыши грузовиков. Сквозь ворота тоже ничего не увидишь, потому что они закрыты изнутри листовым железом. От ворот автомобильная дорожка сначала идет прямо, затем разветвляется, делая круг у двери. Нет, я не помню никаких кустов…»
- Ну и ну! - крикнул Кевин.
- В чем дело? - удивился Роберт.
- Прочитай-ка снова насчет дорожки!
«От ворот автомобильная дорожка сначала идет прямо, потом разветвляется, делая круг…»
Чтение прервал громкий смех Кевина. Смех звучал торжествующе.
- Поняли? - спросила Марион, когда наступила молчание.
- Понял. Да. Тут она провралась!
Роберт подвинулся к окну и тоже понял, в чем дело. Край крыши с маленьким парапетом загораживал дорожку. Отсюда никак нельзя было увидеть, что дорога разветвлялась, делая два полукруга у входной двери.
- Инспектор читал это заявление, когда мы были в гостиной, - сказала Марион. - Мы знали, что все так и есть, и подсознательно восприняли все как должное. Даже инспектор. Ведь я помню, что он потом смотрел из этого окна, но чисто автоматически. Никому из нас не пришло в голову усомниться, ведь и в самом деле все описано верно, кроме одной маленькой детали.
- Именно: маленькой детали, - подтвердил Кевин. - Она приехала сюда в темноте, сбежала отсюда тоже в темноте и утверждала, что все время сидела взаперти здесь, на чердаке. Таким образом, о разветвленной дорожке она ничего знать не могла. Ну-ка, Роб, что она там рассказывает о том, как приехала сюда?
«Автомобиль наконец остановился, и более молодая женщина, та, у которой темные волосы, вышла и открыла обе створки ворот. Затем вновь села в автомобиль и подвела его к входной двери. Нет, было слишком темно, чтобы рассмотреть дом. Я видела только крыльцо и несколько ступенек. Четыре или пять, кажется». Ну, а затем она говорит, что ее повели на кухню и дали кофе.
- Ну, а по поводу ее побега? - спросил Кевин. - В какое время дня это было?
«Когда я спустилась на лестничную площадку первого этажа, то я могла слышать, как они разговаривают на кухне. В передней не было света. Я побежала к двери, каждую минуту ожидая, что кто-нибудь из них выскочит и поймает меня, а затем ринулась наружу - дверь оказалась незапертой. Я побежала к воротам и вышла на дорогу. Да, это была дорога с твердым покрытием - шоссе, и я бежала, пока не устала. Легла полежать на траву, а когда немного отдохнула, встала и пошла дальше».
- Итак, дорога с твердым покрытием - шоссе, - комментировал Кевин, - она это ощутила, а значит, было так темно, что видеть покрытия она не могла.
Наступило короткое молчание.
- Мама думает, что этого достаточно, чтобы ее разоблачить, - полувопросительно произнесла Марион, взглянув на Роберта, затем на Кевина и снова на Роберта. - Вы этого не думаете?
- Нет, этого одного мало. Тут она может выпутаться с помощью ловкого адвоката. Ну, например, можно сказать, что она догадалась о разветвлении дорожки, когда автомобиль сделал поворот. Разумеется, поворот еще ни о чем не говорит, дорожка, образующая круг, встречается редко, догадаться об этом не так-то просто. Девчонка видела ее из окна автобуса и запомнила, вот в чем дело. Но, так или иначе, это мы припасем для главного суда, для выездной сессии в Нортоне.
- Я ждала, что вы так скажете, а потому не сильно разочарована, - откликнулась Марион. - И все равно я ужасно рада этому открытию - не потому, что оно избавляет нас от обвинений, а потому, что избавляет от сомнений, которые… которые могли бы… - Она замолкла, избегая взгляда Роберта.
- Которые могли бы омрачить наши светлые умы! - закончил за нее Кевин и покосился на Роберта с веселым злорадством.
- Так ты считаешь, что завтра нам надо молчать и все приберечь для выездной сессии? - спросил Роберт.
- Вот именно. Это не составит разницы для мисс Шарп и ее матушки. Что в одном суде появиться, что в другом… Причем им будет куда легче в Нортоне, чем завтра в полицейском суде Милфорда, где их все знают. Чем короче будет завтрашнее заседание, тем лучше. Завтра защититься вам будет нечем, так что все пройдет быстро и формально. Выскажется их сторона, ты заявишь, что приберегаешь защиту для выездной сессии, подашь просьбу о взятии обвиняемых на поруки - и все.
Роберта это вполне устраивало. Не хотелось продлевать их завтрашнюю пытку, и он, во всяком случае, куда больше доверял суду, который состоится за пределами Милфорда. Но главное - Роберт не хотел, чтобы дело было закрыто из-за отсутствия улик с той и с другой стороны. Нет, Бетти Кейн должна быть разоблачена. Рассказ о том, что она делала в течение месяца, непременно должен прозвучать в открытом суде в ее присутствии. А к тому времени, когда в Нортоне откроется выездная сессия, он - Господи, помоги! - соберет нужные факты.
