Стюарт Макбрайд - Меркнущий свет
Они сидели на кухне, на столе стояли бутылка виски «Бомо» и три стакана, хотя Колина с ними не было. Из окна лился меркнущий солнечный свет, янтарем окрашивая лакированное дерево. Садилось солнце, тени из бледно-фиолетовых постепенно становились темно-синими. На другом конце стола, сгорбившись, сидела Исобел, сжимая в руке пустой стакан. Логан плеснул в него приличную порцию виски. Сам он пил воду.
— Что случилось?
Исобел сделала глоток, крепкий алкоголь потек в глотку, и ее передернуло.
— Сказал, что они схватили его около дома. Сунули в машину и отвезли куда-то в лес. Привязали к стулу и отрезали пальцы ножницами для разделки птицы. Медленно, сустав за суставом. — Ее голос звучал глухо и спокойно, как будто она во время вскрытия наговаривала в диктофон. — Левая рука: мизинец — периферическая, средняя и проксимальная фаланги; безымянный палец — периферическая и средняя. Правая рука: периферическая фаланга мизинца, все кости безымянного пальца. Каждый палец перерезан по межфаланговому суставу. Одна кость за другой. — Она сделала еще один большой глоток, почти опустошив стакан. — Они… они оставили его на придорожной стоянке. Вызвали «скорую помощь» по его мобильному телефону и бросили там. — Она вздрогнула. — Хирурги смогли пришить три сустава. Правда, не знают, приживутся они или нет.
Логан плеснул ей в стакан еще виски:
— Мне очень жаль.
Миллер был прав: это была его вина.
Она пристально посмотрела на него, как будто видела в первый раз, потом встала, подошла к холодильнику и вернулась с синим пластиковым контейнером. Поставила его на стол между ними. Логан осторожно снял крышку и нахмурился, увидев содержимое: маленькие серо-белые трубочки, похожие на тонкие сосиски. Потом увидел на конце одной из них ноготь.
— Господи!
Исобел не пошевелилась:
— Его стошнило этим, когда он отходил от анестезии.
— Стошнило… Он что, съел их? — Она молчала. Логан закрыл контейнер крышкой. — Исобел, я не предполагал, что может так случиться…
— Нет? Ну так смотри: случилось. — Последние лучи солнца скрылись за гранитной стеной, и на кухне стало неуютно и сумрачно. — Я хочу, чтобы ты нашел их, и я хочу, чтобы ты заставил их страдать. Понял?
— Колин даст показания?
— Они сказали, что, если он обратится в полицию, они вернутся и закончат работу. — Она налила себе еще виски, рука дрожала, «Бомо» проливался на стол. — Не втягивай его в это! Найди их и заставь страдать.
— Но…
— Он твой друг! Ты ему должен. Ты мне должен.
Такси Логан брать не стал. Он шел сквозь сгущавшуюся тьму и размышлял. Из-за него Колин Миллер потерял пальцы. Репортер был прав: не надо было ему высовываться. Не мог, понимаешь, оставить Миллера наедине с Тычком в пабе, захотелось, понимаешь, выяснить, в чем там дело. Откуда-то спереди донеслось пьяное пение, и группа полуодетых девиц выпала из «Виндмил Инн», горланя что-то невразумительное, обнимая фонарные столбы и по-разбойничьи свистя вслед проезжавшим машинам.
Черт его знает, что он может сделать с этим Тычком? «Найди и накажи их». Исобел легко говорить, но он-то офицер полиции. Не может он вот так вот явиться нежданно-негаданно и пострелять их всех — здесь вам Абердин, а не какой-нибудь Нью-Йорк. И если Колин Миллер не был готов давать показания, то тут уж Логан мало что мог сделать…
Разве что если накроет их на чем-нибудь. Но даже тогда Исобел не будет удовлетворена: ей не нужно было правосудие, ей нужна была месть. Ну, пусть возьмет то, что дают. Он достал из кармана мобильный телефон и снова включил его. Было еще три сообщения, все от Стил. Логан не стал их смотреть и начал набирать номер.
Глава 39
— Ты уверен, что мы должны это делать? — спросила Джеки, наверное, в тысячу первый раз за последние полчаса.
В машине было холодно и неуютно; она стояла в тихом переулке, в укромном местечке между двумя фонарями, куда не попадал свет. Логан еще раз ответил, что он совершенно не уверен, и продолжал наблюдать за домом Брендана Сазерленда. Незаконное наблюдение из служебной машины криминального отдела. Конечно, они не должны были этого делать. Особенно Джеки, которая на самом деле должна была находиться на службе еще целых тридцать две минуты.
С заднего сиденья донесся слабый стон, и на нем возник державшийся двумя руками за голову детектив-констебль Ренни.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Логан, взглянув на зеленое лицо констебля, отражавшееся в зеркале заднего вида.
— Как последнее дерьмо… — Он прищурил один глаз и посмотрел на стоявший напротив дом. — Куда, черт возьми, Стив делся?
Джеки повернулась к нему:
— Дай ему отдохнуть, о’кей? Он не то что некоторые, не мотается по ночам и не напивается в стельку.
— О черт… не рычи ты так…
Логан заскрипел зубами:
— Вы двое, заткнитесь! — Хмуро взглянул в зеркало заднего вида, и Ренни примирительно поднял вверх руки.
В грязном «воксолле» снова воцарилось молчание: Джеки пребывала в мрачном настроении, а Ренни начал копаться в мусоре на заднем сиденье автомобиля и вытащил на свет божий один из порнографических журналов советника Маршалла. Начал листать его с восторженно-изумленным выражением на лице в слабом желтоватом мерцании стоявшего неподалеку уличного фонаря.
Логан повернулся и вырвал эту дрянь из рук Ренни.
— Эй, куда, я это читаю!
— Где ты, черт возьми, это взял?
Ренни пожал плечами:
— Да вот здесь он лежал, под пустыми коробками из «Бургер Кинг».
Логан покачал головой и сунул журнал обратно в руки констеблю. Это было ужасно глупо: машина была совсем не та, в которой они сидели во время наружного наблюдения. Было похоже, что порнографическая коллекция Маршалла была нарасхват по всем подразделениям полиции Абердина, и полицейские мужского и женского пола, от Стоунхейвена до Фрейзерборо, хихикали над анальными заморочками чувака. И гордились собой.
— Надеюсь, ты не забыл, что в двенадцать ночи мне нужно сдать смену и расписаться? — сказала Джеки, через плечо оглядываясь на журнал Ренни.
— Слушайте меня, как только констебль Джейкобс сюда придет, вы двое можете идти в участок, расписаться, а потом придете обратно сюда. О'кей?
— А что ты будешь делать, если Сазерленд выйдет из дома, пока нас не будет?
— Поеду за ним.
Джеки хмыкнула:
— Ты не можешь ехать за ним: ты еще не протрезвел. И этот тоже.
— Может быть, нам повезет, и… ну вот, теперь все в сборе.
К ним приближались огни автомобильных фар. Поравнявшись с ними, автомобиль остановился на другой стороне дороги. Прошло немного времени, и фары погасли. В доме Тычка все было тихо. Из старого грязного «фиата» вылез человек — констебль Стив Джейкобс, все еще в полицейской форме. В руках он держал пакеты с горячей едой из закусочной. Он забрался на заднее сиденье машины, к Ренни.
— Всем добрый вечер, — произнес он нараспев, снимая картонную крышку с громадного контейнера с жареной курицей. — Я еще аспирина немного принес, и… Эй, подожди своей очереди! — Ренни уже шарил в ведре с курицей. — Инспектор вас нашла? — спросил Стив, протягивая Логану пакет с жареной картошкой. — Она сказала, что это что-то очень срочное. Что-то насчет пресс-конференции.
— Мы это уже посмотрели, в пабе, — сказал Ренни с набитым ртом. — Эта наглая дрянь все себе захапала.
Логан в темноте залился краской и промолчал. Во время еды в машине воцарилось молчание, доносилось только чавканье и хлюпанье из гулявшей по кругу громадной бутылки пепси. Один за другим они побросали в пустое ведерко оберточную бумагу, грязные салфетки и кости, и констебль Стив сунул его себе под ноги, к остальному мусору.
— И что теперь? — спросил Ренни, запивая пару таблеток аспирина холодной пепси.
Джеки посмотрела на наручные часы:
— Всё. Пора идти. Нам расписаться надо.
— Всё в порядке, — сказал Стив, — за нас это сделает Большой Гари, я его уговорил. Это стоило мне три батончика «Марс», но зато мы на всю ночь свободны.
Они немного поиграли в «камень — ножницы — бумагу», но Логану играть в эту игру не захотелось: почему-то он начал думать о пальцах Колина Миллера. Потом началась философская дискуссия на тему «Стринги или трусы», за ней последовал затянувшийся монолог Ренни о злодеях из сериала «Истэндерз», с примерами из прошлого и настоящего. Стив тоже своевременно подкидывал весьма интересные темы для дискуссии, вроде «Кто из мультяшек победит на поединке по женскому рестлингу в грязи: Мардж Симпсон или Уилма Флинтстоун?». Но постепенно в машине снова поселились тишина и скука.
Была уже половина второго ночи, а окна гостиной в доме Тычка так и оставались темными. Логан потянулся, чувствуя, как хрустит и стреляет его спина, жалуясь на то, что он сидит, не двигаясь, на одном месте уже больше двух часов. Похмелье давно прошло, оставив головную боль и изжогу. С заднего сиденья доносилось деликатное похрапывание; на переднем сиденье Джеки, склонившись над журналом советника Маршалла, вертела и переворачивала его страницы, чтобы поймать как можно больше слабого желтоватого света от уличного фонаря.
