Эдриан Маккинти - Кладбище
Теперь я мог перевести дух.
— Эй!.. — окликнул меня из темноты дрожащий, срывающийся голос. Мальчишка-англичанин. Уходя, Соня забыла заткнуть ему рот. — Вы слышите?..
— Слышу, — ответил я, слегка отдышавшись.
— Как вы думаете, теперь они ушли до утра? — спросил он с надеждой.
— Да, похоже.
— Я хочу вам кое-что сказать...
— Хочешь, так скажи...
— Мне страшно. Очень, — проговорил Питер с характерным эссекским акцентом.
— Не бойся, — ответил я. — Все будет хорошо.
— Они ведь убьют нас, правда? Вы — агент ФБР, я — сын генерала Британской армии. Они убьют нас обоих!
— Никто нас не убьет.
— Нет, убьют. О боже, я не хочу... Не хочу умирать! — пробормотал Питер и негромко заплакал.
Я дал ему поплакать минуты две и сказал:
— Если хочешь поболтать со мной, Пит, говори потише. Думаю, ночью они еще раз наведаются сюда, чтобы проверить, все ли в порядке. Так что говори шепотом.
— Я не хочу умирать! — повторил он тише, продолжая всхлипывать.
— Послушай меня, сынок. Мне тяжело разговаривать, так что повторять я не буду. С нами все будет в порядке, обещаю, но ты должен взять себя в руки. Если я найду способ спастись, я и тебя заберу с собой... Ты должен держать себя в руках. А если ты ослабеешь от страха и будешь хныкать как девчонка, мне придется думать не только о наших врагах, но и о тебе. И тогда нам наверняка каюк. Понятно?
Он помолчал и прошептал, прерывисто вздыхая:
— Да, я понял.
— Вот и отлично. Именно это я и хотел услышать. Не сомневайся, все будет о'кей, только тебе придется немножко мне помочь.
Я услышал, как он завозился у своего столба. Он был привязан к нему таким образом, что мог не только стоять, но и сидеть. Повязка на глазах была из бинта, несколько раз обмотанного вокруг головы и закрепленного изолентой.
— Что я должен делать? — спросил Питер из темноты, и в его голосе снова прозвучали истерические нотки.
— Ты должен успокоиться и верить мне. Соберись, ты же мужчина! Все будет отлично, только ты должен мне верить и делать все, что я скажу.
— О'кей, — ответил Питер негромко.
— Чем они привязали тебя к столбу, парень?
— Цепью.
— Ты не можешь от нее избавиться?
— Вряд ли.
— И все равно ты должен попытаться. Я видел: они привязали тебя к столбу. Если ты будешь двигать цепью из стороны в сторону, тебе, возможно, удастся его перепилить. Попробуй. Я предупрежу тебя, если услышу что-то подозрительное.
— Хорошо, — сказал Пит.
Вот и отлично, подумал я. А я тем временем попытаюсь осуществить свой план.
Оттолкнувшись от стены, я переместился вправо, насколько мог, но моя нога по-прежнему не доставала до проклятой бутылки.
— Как вас зовут? — спросил Питер.
— Майкл Форсайт, — ответил я. — А теперь — молчи. У нас обоих есть дело, которое нужно выполнить как можно скорее.
Если бы бутылка валялась, скажем, дюймах в шести правее, у меня бы не было ни малейшего шанса, но она лежала как раз на таком расстоянии, что я испытывал все муки, какие давным-давно пережил один греческий парень по имени Тантал. Бедняга, как же я его понимал!
— Они убьют нас, Майкл? Скажите правду, — снова заговорил Питер.
— Видишь ли, на самом деле у нас очень неплохие шансы выбраться отсюда живыми и невредимыми. Когда мы были на яхте, я оставил для полиции записку, в которой говорилось, куда мы тебя повезем. К сожалению, я не знал точного местонахождения этого дома, но можешь не сомневаться: скоро федералы или копы будут здесь. Быть может, я до этого не доживу, но ты — другое дело... Срок, который назначил властям Трахнутый, истекает завтра утром, так что, если ты будешь держать себя в руках и надеяться на лучшее, ты спасешься.
— Вы это говорите специально, чтобы меня успокоить?
— Вовсе нет. А теперь помолчи минутку...
Питер заткнулся; я слышал, как он начал пилить столб цепью. Цепь была ровной и гладкой, и парень смог бы справиться со своей задачей лишь в том случае, если б у него в запасе была пара лет, но пусть лучше он будет занят делом, вместо того чтобы плакать и бояться. Сам я потратил следующий час, пытаясь дотянуться ногой до бутылки.
Увы, все было тщетно. Чтобы достать ее, мне понадобилась бы помощь одной из дружелюбных диснеевских зверушек или небольшое землетрясение, каковых в Мэне не случалось испокон веку.
Нет, единственный способ получить бутылку — это попросить Кит наполнить ее водой и подать мне. Она могла бы сделать это из чистого сострадания. Да, могла бы. При условии, конечно, что в следующий раз она придет в коптильню без Сони. Соня не позволит ей напоить меня.
Снаружи послышался какой-то странный шум.
Кто-то заводил цепную пилу.
Дверь распахнулась настежь.
На пороге стоял Трахнутый. Он был настолько пьян, что это бросалось в глаза даже в полутьме. В руках Трахнутый держал мотопилу. Цепь с жужжанием вращалась, из выхлопного отверстия струился дымок. В коптильне сразу запахло бензином и древесными опилками.
Но я не испугался.
Если пришел мой конец, что ж — я сделал все, что было в моих силах.
Ухмыляясь, Трахнутый взмахнул пилой и едва не упал.
— А вот и я, Микки-малыш, вот и я! — крикнул он и засмеялся.
Чья-то рука включила в коптильне свет и дернула Трахнутого за плечо, заставив покачнуться и отступить. Дверь закрылась. Я услышал голоса Джеки и Джерри.
— Что ты задумал? — сердито говорил Джерри. — Мы тут не шутки шутить собираемся. Пойди умойся снегом, это поможет тебе прийти в чувство.
Трахнутый пробормотал в ответ что-то маловразумительное. Пила заглохла.
— Я... просто хотел показать вам пару трюков, — донесся голос Трахнутого.
Но на сей раз трезвый подход возобладал.
— Сделаем, как я говорю! — твердо сказал Джерри.
Трахнутый что-то недовольно проворчал, но Джерри уже открыл дверь. Он вошел первым. За ним — Трахнутый и Джеки. Я сразу понял, что пьяны все трое.
— Ну, начинайте, — сказал Джерри.
Трахнутый и Джеки сжали кулаки и бросились вперед.
И все началось сначала.
Время тянется бесконечно. Комната взрывается миллионами искр. Трахнутый пинает меня в живот и бьет кулаками по бессильно мотающейся голове, а я бьюсь затылком о бревенчатую стену.
Удары, пинки, удары. Крики, проклятия, вспышки света и оглушительный шум. Кровь ручьями течет по подбородку и груди. Пронзительный крик рвет барабанные перепонки. Это я кричу.
Трахнутый и Джеки отступают немного назад. Они устали и тяжело дышат.
— Я тоже рад был с вами побеседовать... — ухитряюсь выдавить я.
Джеки смеется.
— Его зовут Майкл Форсайт! Он мне сам сказал... — подает голос Питер.
Трахнутый на мгновение замирает и поворачивается к нему.
— Что ты сказал? — спрашивает он.
— Он назвал мне свое настоящее имя. Его зовут Форсайт, Майкл Форсайт. Видите, я помогаю вам. Я на вашей стороне!
— Что еще он тебе рассказывал? — Трахнутый делает шаг в сторону Питера.
«Говори что хочешь, только не рассказывай о записке на яхте, Пит, иначе он убьет нас обоих и скроется!..» — мысленно умоляю я.
— Ничего. Только, что его зовут Майкл Форсайт. Это все, — бормочет Питер.
Трахнутый смотрит на меня.
— Майкл Форсайт?.. Мне кажется, когда-то я уже слышал это имя. Надо подумать... — произносит он.
— Я тебе помогу, Трахнутый, не то у тебя, того и гляди, мозги лопнут, — говорю я. — Я тот самый Форсайт, который прикончил Темного Уайта, отправил за решетку всю его банду и был взят под защиту ФБР.
Джерри глубокомысленно кивает.
— Точно!.. Я помню — я читал. В свое время об этой истории много писали, в том числе и в бостонских газетах. Кажется, кроме самого Темного ты убил еще нескольких его людей, и мафия назначила за твою голову награду. Я прав, Майкл?
— Да. За меня обещано около миллиона баксов, — сообщаю я.
— Миллион за живого или мертвого, — уточняет Трахнутый. — Вот уж действительно приятный сюрприз! Гляди-ка, Джерри, мы за этого недоноска еще и премию получим!
Я качаю головой.
— Я что-то ничего не понимаю, — говорит Джеки. — Кто он? Вы его знаете?
— Он работал на ФБР, Джеки. Последние пять лет или около того наш общий друг провел под крылышком у федералов, они защищали его от людей, которых он предал, — поясняет Трахнутый. — Но почему ты решил взяться за нас, Майкл? Ведь после истории с бандой Темного тебе нельзя было высовываться!
— Просто ты мне очень понравился, — говорю я. — Вот я и не смог устоять.
— Да, я слышал, что ты — наглый сукин сын, Форсайт. Не пойму только, с чего ты взял, будто тебе по силам справиться и с нами? Темного ты завалил, этого у тебя не отнимешь, но вот с нами тебе не повезло. А знаешь почему? Да потому что ты взялся рубить дерево не по себе.
— Никто даже не упомянул, что у него только одна нога. Это же какая примета!.. Не понимаю, почему о ней забыли?! И волосы у него теперь другого цвета, — задумчиво тянет Джерри.
