Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"
— Не стану спорить, Слава. Ситуация, как видишь, складывается не в мою пользу. Я провалил дело в Стамбуле, мои спутники стали свидетелями этого провала и теперь погибают один за другим. Вывод напрашивается сам собой, и каждый вправе косо посмотреть в мою сторону. Пока следствие не докажет мою вину. И тогда уже я буду полностью уничтожен. Да, да, Слава, это не слишком сложно, когда оркестром дирижирует такой человек, как Баташов… — Аркадий упрямо смотрел на каменного ангела, избегая встречаться со мной взглядом. Как бы я ни клялся в своей непричастности к смерти Иры, Игоря, Юры, ты вправе сомневаться… Эх, ладно. Речь о другом. Я хотел поговорить с тобой об Асе. Теперь её очередь.
Я уставилась на своего загадочного собеседника в немом недоумении. Если за всеми убийствами, действительно, стоит он — то забота о безопасности аськи — ловкий трюк, должный отвлечь внимание.
Аркадий сжал мою руку и решительно заглянул в глаза:
— Наступив на горло своей гордыне, я решил обратиться с просьбой к Сергею. Если он, конечно, ещё способен на какое-то милосердие, пусть пощадит Ассоль.
— Ты с ума сошел! — Я вскочила, вспыхнув от негодования. — Не знаю я ваших дел и знать не хочу! Но Сергей не способен на такое, понимаешь?!
Аркадий снисходительно ухмыльнулся:
— Не горячись. Конечно же, убивать сам он не станет… Ладно, Слава, допустим, Баташов здесь ни при чем. В таком случае, он достаточно сильная фигура, чтобы подстраховать безопасность Аси, защитить её от некоего Джека Потрошителя, идущего по следам участников круиза. Попроси его хотя бы об этом. Ведь Ася не только невеста Тайцева, но и ближайшая подруга его жены.
Сергей, отсиживающийся дома на «больничном», удивился моему появлению. У него все ещё держалась температура, связанная с ранением. Я с трудом сдерживалась, чтобы не коснуться ладонью его лба.
— У меня к тебе дело. Сегодня на кладбище мы виделись с Аркадием. Он сильно беспокоится за Асю. Если сюжет будет развиваться дальше в том же направлении, то она — следующая жертва.
— А почему не ты?
— Меня не было с остальными, когда их допрашивали турки.
— Но ведь теперь ты знаешь главное — что «террористы» действовали по чьей-то указке и что кто-т пытается замести следы… Впрочем, предупреждать тебя об опасности бесполезно. Я надеялся, что ты уже в самолете.
— Через неделю должна возвращаться Соня. Я попросила, чтобы она задержалась и мы вместе немного поколесим по Великобритании… Но сейячас я не могу уехать — жизнь Аськи в опасности! Сам понимаешь, это не пустые бабские страхи, а я дружу с ассоль уже четверть века.
— Почему ты решила обратиться ко мне?
— Меня попросил Аркадий. Он доверяет только тебе.
— Ах, вот как! Отличный ход! — Сергей усмехнулся и нервно зашагал по комнате. Он что-то обдумывал, останавливаясь у комодов и полок, трогал то одну, то другую безделушку.
— Ты, наверно, догадывалась, что Ассоль мне несимпатична? — Наконец сказал он то, что я никак не ожидала услышать. — Когда она вернулась в Москву после очередного развода, а ты ходила беременная, я пытался устроить бедняжку на работу.
— Помню, помню. Ассоль повела себя с твоими сотрудниками недостаточно целомудренно.
— И не только с ними. Она усиленно пыталась затащить в постель и меня. Вернее, в основном, рассчитывала на мою кандидатуру.
Я вспомнила, как тяжело переносила последние месяцы беременности токсикоз, пигментные пятна, растрескавшиеся губы. Я была противна сама себе, любуясь стройненькой, порхающей, словно бабочка, Аськой. Она тогда буквально поселилась у нас, помогая мне по хозяйству. Мы шутили о преимуществах гарема и удобствах нашей «семейной комунны». Но мысль о возможности измены Сергея не приходила мне в голову.
— Не может быть. Ассоль — прирожденная кокетка и заигрывает со всеми подряд чисто инстинктивно.
— Я уже тогда умел отличать такие вещи. Нет, Слава, твоя ближайшая подруга печтала оставить тебя матерью-одиночкой.
— Это не меняет моего желания защитить её теперь от возможного нападения. — Упрямо заявила я. — Более того, с учетом этого обстоятельства, я вынуждена ей помочь. Отказ в помощи будет означать месть. И если с ней что-либо случится, виновной себя буду считать я.
— А я — умываю руки. И, конечно, не из зловредности и мстительности. Просто такого рода дела не в моей компетенции. Почему бы вам не обратиться к Ртищевым — это их прямая специализация.
— Спасибо. Мы так и поступим. Больше я тебя не обременю просьбами. Мне хотелось хлопнуть дверью, но фонтан в холле услужливо заработал при моем появлении, лампы зажглись и я покинула свой дом со щемящим чувством предательства.
Глава 39
Аська лежала пластом поперек своей стильной кровати со спинкой, способной светиться и, кажется, даже играть. Палевый халат в шелковых, вышитых гладью попугаях (приобретенный на Сейшельских островах), приятно сочетался с глубокой китайской фарфоровой вазой, полной розовой черешни. Аська смотрела в потолок, где вокруг плоского светильника с золотой виноградной гроздью в центре резвились первые мухи. Одна рука, не глядя, выбирала в вазе черешню и опускала её в рот, другая, забрав из слегка подкрашенных губ косточку, стреляла ею в открытую балконную дверь. Плоды ритмично совершали свой последний путь, не оставляя на скорбном лице Ассоль и тени удовольствия. Мученица, жертва, аппарат по переработке черешни.
— Садись. — Хлопнула она рукой рядом с вазой. — Я в трансе.
— Вижу. Аркадий уже ушел или ещё должен зайти? — Спросила я, смекнув, что представление устроено не для меня.
— Был следователь из МУРа по делу Юрочки. Аркадий прибудет вечером. Надо что-то решать.
— Что ты соизволила сообщить сыщику?
— Жуткую историю о провале Юры Казанова в роли Васька Трубачева.
— Д-да… Я, собственно, с предложением. Мы обсудили этот вариант с Аркадием. Он считает, что тебя надо слегка «попасти». Ну. какое-то время, пока все не определится.
— Слегка?! — Аська села, выплюнув на ковер косточку. — Да здесь хоть Царь-пушку к подъезду подкати, все равно достанут!
Ее чистые голубые глаза наполнились слезами. Я с наслаждением наблюдала, как тяжелые, блестящие слезы медленно покатились по щекам. При этом — никаких гримас, шмыганий носом, никаких гнусавых всхлипов или слюнявого рта. Так должна скорбеть Анна Каренина, Офелия или, допустим, Элла Панфилова во время дебатов в парламенте.
— Сосредоточься, побереги темперамент на вечер, хотя Аркадий и так готов ради тебя наступить на горло собственной песне.
— Не поняла.
— Неважно… В общем, он готов признать, сто стумбульская история была не банальным «терактом», и что нынешние трагедии связаны с ней.
— Он рассказал тебе все?
— Только о том, что неудачно осуществил в Стамбуле некую секретную миссию, в результате чего секрет стал достоянием общественности. И теперь эту общественность кто-то потихоньку убирает.
— Ну почему мне так не повезло! Вместо того, чтобы трахаться с пастушками, я узнала смертоносную тайну… — Ассоль захныкала, изображая теперь беззащитную малышку-Дюймовочку.
— Перестань. Послушай меня внимательно — тебе надо на время исчезнуть. Только без самодейятельности. Ты знаешь друзей сергея, которые руководят специальным агентством. Их дело — оберегать и охранять. У них отработаны свои методы. Мы с Юлом договорились — тебя будет прикрывать сама «шефиня» ты помнишь Лару?
— Такое не забывается. Пластмассовые серьги и бархатное платье.
— Зато в других областях у неё не меньше дарований, чем у тебя. (Я имею в виду постель.) А в иных — ты перед Ларой — тьфу! Тюхтя и размазня. Она стреляет как Бонд, имеет дефиницию как у Сильвестра Сталлоне. Это когда мышцы рельефно выделяются. Да будет тебе известно, Лара — экс-чемпионка по бодибилдингу. И, кажется, по слалому. Я видела, как она неслась с альпийской вершины в люминесцентном обтянутом комбинезоне — капля огненной лавы, скатившейся из жерла вулкана.
— Кто же «запал» на эту лаву — Сергей, Юл?
— Боюсь, что оба. Но ведь тебе терять нечего.
— Она уже говорила с Аркадием?
— Нет. Юлий счел достаточным взять огонь на себя — он изложил ей ситуацию лично. Во сколько ты ожидаешь Тайцева? Увы, ему придется потерпеть. В девять вечера у тебя будет Лара, только до того времени не проявляй никакой инициативы. Собери туристический саквояжик, перекрой трубы в ванной и туалете. В общем, подготовься к отдыху…
— Ты с ума сошла! Я, что, буду жить у них в клетке? — Только теперь Аська по-настоящему испугалась. Преследования и смертельная опасность были для неё абстракцией — забавной игрой, возможностью сыграть героиню. А вот перспектива лишиться привычного житейского комфорта вселяла ужас.
— Профессиональные тайны не разглашаются. — Не стала я успокаивать её, мстя за былое предательство — попытку соблазнить моего мужа, отца неродившейся ещё Соньки. — Меня лишь убедили, что ты, по всей вероятности, останешься жива. Зазвонил телефон, стоящий на ковре. И это спасло меня от зрелища Аськиной истерики, уже готовой разразиться в полную мощь. Склонившись над аппаратом, она вопросительно посмотрела на меня «Поднять?» — Я кивнула.
