Майкл Маршалл - Слуга смерти
Я отошел еще на шаг, на мгновение опустив руки и ощущая холод в пальцах и пустоту в голове, в которой билась одна‑единственная мысль — что делать?
Казалось, я ничего не вижу, кроме лица Нины.
Краем глаза я заметил какое‑то движение на дальнем краю рва. Не на самом краю, чуть дальше — очертания низко пригнувшейся человеческой фигуры.
Я выпрямился.
— К черту, Пол, — сказал я. — Я не стану этого делать.
— Как хочешь, — ответил он, посмотрев мне прямо в глаза, и сильнее прижал ствол к виску Нины. — Тогда я сделаю это за тебя.
Силуэт на другой стороне переместился почти к самому краю. Я продолжал смотреть на Пола, стараясь ничем не выдать того, что мне было уже известно.
— Уорд, пристрели его. Или выстрелю я.
— Джон, ничего не делай.
Подождав мгновение, я быстро метнулся влево и крикнул:
— Давай!
Пол развернулся кругом и шагнул назад, продолжая держать Нину между собой и мной.
Коннелли выстрелил, попав Полу в плечо.
Тот снова развернулся, выставив перед собой пистолет, и в то же мгновение я увидел, что нас с ним ничего больше не разделяет. Я выстрелил три раза. В плечо, в руку, в ногу.
Он неуклюже старался удержать Нину, но та вывернулась, пнув его ногой. Он попытался бежать, но смог преодолеть лишь несколько ярдов, прежде чем упасть.
К этому времени я уже карабкался вниз по обрыву. По пути я выстрелил еще раз, попав в туловище. Его отбросило к каменной стене, и пистолет вылетел из его руки.
Я быстро встал между ним и Джоном, не вполне уверенный в том, что это поможет. Но Джон стрелять не стал.
Ступив в холодную воду, я перешел на другую сторону реки и остановился в шести футах от лежащего.
Подняв руку, я направил на него пистолет.
Пол лежал у подножия обрыва весь в крови. Трудно было поверить в то, кем на самом деле является этот человек.
Он посмотрел на меня.
Его лицо было так похоже на мое собственное.
Кэннон-Бич
Четыре дня спустя мы последовали совету Патриции и поехали на юг, до Портленда, а потом свернули на запад по трассе номер 6. В течение всего пути через штат Вашингтон шел дождь, и он продолжался, пока мы ехали к побережью через национальный парк Тилламук.
Это прекрасный лес. В нем множество деревьев, хотя когда‑то все было иначе. Его вырубали в течение многих лет, а затем, в 1933 году, страшный лесной пожар прорезал широкую полосу прямо посреди леса. Погибло более трехсот тысяч акров старых деревьев, и говорят, будто горячие угли падали на корабли в пятистах милях от берега. Однако пожар все‑таки потушили и посадили новые деревья.
По какой‑то странной иронии судьбы лес снова горел в тридцать девятом, сорок пятом и пятьдесят первом, словно проклятие преследовало его каждые шесть лет. Однако к его восстановлению было приложено немало сил, люди по доброй воле проводили там каждые выходные, высаживая новую молодую поросль. Сейчас он выглядит просто как обычный лес. Если не знать, что с ним случилось, можно подумать, что он всегда был таким.
С нами так тоже бывает. Иногда.
Никому из нас не приходило в голову остановиться и прогуляться по лесу и не пришло бы, даже если бы погода не была столь сырой. Мы и без того уже успели насмотреться на деревья. Более чем.
Нина не позволила мне его убить.
Я действительно собирался это сделать. Все остальное просто не имело смысла. Этот человек убил моих родителей и разрушил мою жизнь. Он убил дочь человека, который лежал сейчас по другую сторону рва, сверля взглядом мою спину. Он убивал людей, имен которых я никогда не узнаю и о которых мог бы вообще никогда не услышать. Я не знал, был ли прав Джон, возненавидев меня за то, что я не застрелил его в прошлый раз. Но, судя по всему, он имел на то полное право, если я не сделаю этого сейчас.
Нина подошла ко мне сзади. Она ничего не делала, не пыталась остановить меня. Я просто чувствовал ее присутствие у себя за спиной, настолько близко, что ощущал тепло ее дыхания у себя на затылке.
Я смотрел, как человек передо мной пытается пошевелиться и руки его беспомощно скользят по камням, словно пара каких‑то бледных тварей, находящихся при последнем издыхании. Не знаю, почему именно так бывает с безумцами, но они определенно обладают немалой силой воли. Возможно, все дело в отсутствии сдержек и противовесов, которые имеются у всех нас, или, может быть, я просто обманываю сам себя: возможно, их разум просто более чист и не затуманен теми заботами и моральными соображениями, которыми обременены все мы. Может быть, им даже хватает смелости обратиться за поддержкой к высшим сферам. Однако одной силы воли ему сейчас явно не хватало. Он не мог пошевелиться, у него не было оружия, и он никому не мог причинить вреда.
Я знал, что без труда могу его пристрелить. Никто не стал бы винить меня в этом. С обрыва за нами наблюдал Коннелли. Лицо его казалось восковым, и я мог слышать его дыхание даже с того места, где стоял, но он твердо держал в руках винтовку. Похоже, он вполне мог выстрелить, если этого не сделаю я. Я хорошо знал, чего хочет Джон, но мне была неизвестна позиция Фила. Парень он был явно неплохой, и вряд ли его прельщала охота на человека, но, учитывая, что Человек прямоходящий прострелил ему ногу, подозреваю, настроен он был достаточно воинственно.
В конце концов я опустил руку.
— Чертов ублюдок, никакого от тебя толку, — пробормотал Джон.
Нина подошла к нему и, присев на корточки, что‑то тихо сказала на ухо и забрала из его руки пистолет.
Она встала на мое место, нацелив оружие на Человека прямоходящего, пока я помогал Коннелли спуститься по склону. Выглядел он ужасно, но ненамного хуже меня. Впрочем, не удивительно, если учесть, что он в одиночку проделал весь путь до рва с того места, где мы его оставили.
Вместе со мной он заковылял туда, где, по словам Нины, лежал Фил. Он пытался помочь, но в конце концов тащить его помощника пришлось мне, производя при этом немало шума. Я прислонил его к дальнему обрыву, напротив Пола. Коннелли сел рядом с Филом, направив на Пола ствол винтовки.
Что делать дальше, я не знал. Снегопад несколько ослаб, но не было похоже, что он скоро прекратится. Мы застряли посреди леса. Ни Фил, ни Коннелли не в состоянии были вернуться домой собственными силами, а по рации шерифа связаться ни с кем не удавалось. Джон, похоже, был в лучшей форме; судя по виду его пальто, выстрел Нины лишь слегка зацепил руку. Со мной он, однако, не разговаривал, даже не смотрел мне в глаза.
Нина привела старую женщину, о которой я успел забыть. Она выглядела настолько замерзшей, словно ее нашли в вечной мерзлоте рядом с мамонтом. Они немного поговорили, а затем Нина подошла к Коннелли и попросила у него навигатор.
— Он вам не понадобится, — сказала женщина. — Я знаю дорогу.
Нина все же положила прибор в карман. Подойдя ко мне, она потрогала мою руку, а потом сняла и отдала мне свое пальто.
Затем они вдвоем направились вдоль реки.
— Я с вами, — сказал Джон, поднимаясь на ноги.
— Спасибо, мы справимся, — ответила Нина.
— Возможно. Но тут есть медведи. Одного я недавно видел. Во всяком случае, нечто похожее.
Нина посмотрела на меня.
Я пожал плечами.
Найдя большой плоский камень в нескольких ярдах от Пола, я уселся на него, глядя им вслед.
За эту ночь произошло два события, которых я так до конца и не понял.
Первое было не столь существенным. Услышав, что Фил и Коннелли о чем‑то негромко беседуют, я повернулся в их сторону, прислушиваясь.
Послышался голос Фила:
— Вы ведь всегда об этом знали, правда?
— Я был в ту ночь с твоим дядей, — ответил Коннелли.
Похоже, он собирался сказать что‑то еще, но посмотрел на меня и увидел, что я слушаю их беседу.
Он подмигнул Филу и покачал головой. Больше они не разговаривали.
Примерно через час они заснули. Я не знал, насколько это хорошая мысль, но они сидели рядом, согревая друг друга своим теплом, и я просто не мог заставить их бодрствовать всю ночь. Более того, я настолько устал, что не был уверен в том, что не засну сам.
Голова моя словно превратилась в камень, прикрепленный к другому камню. Я чувствовал себя так, будто три месяца бежал сверхдлинную дистанцию, а теперь, достигнув конца беговой дорожки, обнаружил, что финишной ленточки там нет. Пол, похоже, потерял сознание, но весь дрожал. Только тут я сообразил, что до сих пор держу в руке пистолет. Кроме того, мне вдруг пришло в голову, что Нина вряд ли знает, сколько на самом деле дырок в его теле, и, скорее всего, не заметит еще одну. Возможно, ключ к тому, чтобы найти финишную прямую, находился в моей правой руке. Возможно, только застрелив Пола, я смог бы покончить со всем, раз и навсегда.
Я тихо поднялся и подошел ближе.
