Том Харпер - Гробница судьбы
– В большинстве своем лабиринты в средневековых церквях направлены против часовой стрелки.
Дуг взял чистый лист бумаги и переписал на слоги поэму в новом порядке, начав с первой буквы пятой строки и закончив третьим слогом следующей строки. Элли заглядывала ему через плечо, сверяя его копию с оригиналом.
Закипевшая вода начала переливаться через край кастрюли, и шипение конфорки заставило Элли оторваться от решения головоломки. Девушка нашла две замызганные кружки и заварила кофе. Одну из них она поставила рядом с Дугом, и тот буркнул под нос «спасибо».
Как два ребенка, играющих в чайную церемонию в нашем доме в Уэнди, подумала Элли. Его несокрушимое спокойствие угнетало ее.
Дуг положил ручку на стол и отхлебнул кофе.
– Я никак не могу уловить смысл всего этого. Наверняка должно быть что-то вроде вторичного кода.
На Элли навалилась смертельная усталость. Она с трудом подавила зевок, но глаза предательски закрывались. Дуг посмотрел на нее прищурившись.
– Тебе нужно поспать. Я еще немного поработаю.
На заднем сиденье «Ленд Ровера» Элли нашла коврик. Она постелила его на матрац и легла, укрывшись потраченным молью одеялом, найденным в фургоне. Неожиданно сон сняло как рукой. Она лежала с полузакрытыми глазами, притворяясь спящей, и наблюдала за Дугом, склонившимся над столом. Он посасывал кончик ручки и барабанил пальцами по краю кружки. И она поняла, что сейчас ей хочется крепко его обнять и уложить рядом с собой.
В какой-то момент она перестала притворяться, и глаза ее действительно сомкнулись. Дуг поднялся из-за стола и вошел в ее сны. Некоторые из них были экстатическими, другие – кошмарными. Но главным чувством, которое владело всем ее существом, была печаль.
Элли проснулась с чувством, будто она вообще не спала. Узкая полоска мира, которую она видела через зазор между занавесками, была погружена в сумерки, похожие на рассвет. Но часы показывали четыре часа пополудни. Получалось, что она проспала весь световой день.
Фургон был пуст. По всей видимости, Дуг уходил, потом возвратился и снова ушел. На столе рядом с аккуратной стопкой бумаг и зеленой книгой лежал новый пакет с продуктами. Рядом с мойкой стояли вымытые кофейные кружки.
Элли подошла к столу. Верхний лист бумаги был покрыт каракулями, случайно выбранными слогами, записанными в разных последовательностях, буквами, обведенными кружками, перекрещивающимися линиями, соединявшими эти буквы. Посредине страницы было написано слово, обведенное толстыми линиями, которое бросилось ей в глаза.
ЛОКМЕНЕЗ
Зеленая книга оказалась путеводителем Микелина по Бретани. На карте западного полуострова была наклеена полоска бумаги с написанным на ней словом Finisterre — «край света». На некотором расстоянии от Бреста, в глубь континента, в той части карты, где единственной надписью была Montagnes Noires[16], Дуг написал карандашом букву «Х».
Х отмечает место, Х – это поцелуй, Х читается как «экс», «бывший».
Элли выглянула в окно. «Ленд Ровер» стоял на месте, но Дуга не было видно. Где он? Пошел за покупками? Прогуляться? Его пальто висело на спинке стула – наверняка он отлучился ненадолго.
Она знала, что ей нужно делать, хотя и испытывала отвратительное чувство. Теперь ты знаешь, кто я такая на самом деле, мысленно сказала она ему. Больше я не стану навлекать на тебя беду.
Элли поспешно вложила бумаги в путеводитель и сунула его в рюкзак. Ей не хотелось, чтобы он застал ее здесь. Она знала, что он не отпустит ее одну. Так ты будешь в большей безопасности, пообещала она ему. Это было единственное, что она могла для него сделать.
Девушка забрала с собой пакет с продуктами – в надежде, что Дуг не станет возражать. Она оставила на столе двадцать евро, чтобы он не умер с голода, и записку на листе миллиметровки. У нее не было времени для того, чтобы в полной мере выразить чувство благодарности и чувство вины. Она ограничилась словами:
Прости меня за всё.
Выехав с территории кемпинга, она помчалась по дороге, ни разу не оглянувшись.
Глава 50
Лук в руках человека грубой работы, шишковатый – не из рога или тиса, какие используют норманны, а из необработанного карликового вяза. Это не помешает ему убить меня. Валлийские лучники попадают в темноте в глаз летучей мыши.
Я бросаю копье и поднимаю руки. Это мудрое решение. Из-за деревьев выходят еще несколько человек. Лица их серы от грязи, а зелено-коричневые куртки делают их похожими на ожившие деревья. Они связывают мне руки и ведут за собой.
Мы бредем в ночи. Какие бы опасности ни подстерегали их в пути, эти люди не боятся их. Попасть в плен – значит оказаться в длинном темном туннеле. Я смотрю под ноги и вижу вперед лишь на ярд. Я не думаю о короле или Малеганте – мне все равно. Я думаю о Джоселине. Вспоминаю тяжесть копья в руке, и как острие дрожало над его лицом. Вспоминаю приступ милосердия. И пытаюсь понять, почему я поступил так. Веревка натирает мне запястья, и я обращаюсь к Богу: «Так Ты отплатил мне?»
На рассвете мы достигаем города с высокими каменными башнями. Он стоит на берегу реки в окружении рощ и лугов. У деревянных причалов разгружаются морские суда. Но если присмотреться внимательнее, картина меняется. Город напоминает старую меховую шубу в разноцветных заплатах. Отверстия в кирпичной кладке заделаны раствором с камнями или просто загорожены кольями, а в красивых красных крышах, в тех местах, где выпала кровельная плитка, торчит солома. В центре поселения находится огромное круглое здание, похожее на шатер: каменные стены венчает коническая соломенная крыша. Камни выглядят старыми, солома еще не утратила желтый цвет.
– Чье это владение?
Мой вопрос не удостаивается ответа. Извлекая слова из глубин памяти, я повторяю его на валлийском языке. Стражники удивлены.
– Моргана ап Оуайна, короля Морганнуга.
Они запирают меня в загоне с плетеной оградой, где пахнет свиньями, и уходят. Дует ледяной ветер, а я еще не просох после купания в реке. Я сворачиваюсь калачиком и засыпаю.
Спустя несколько часов – сколько точно, не знаю – стражи возвращаются. Они связывают мне руки сзади, просовывают прут между локтями и спиной и волокут меня по улицам, словно плуг, к круглому строению, которое я увидел, как только попал в город. Перед его воротами стоит под дождем группа пленников. Я не узнаю их без доспехов, пока на глаза мне не попадается Гуго.
– Это твои друзья? – спрашивает один из стражей.
Я киваю. Он вынимает прут из моих локтей и толкает меня к остальным. Я едва не падаю в грязь – Гуго успевает подхватить меня.
– Они схватили меня вскоре после того, как мы расстались.
– Нас тоже. Мы нашли брод, которым воспользовался Малегант. Через две минуты нас окружили.
– Что они собираются с нами сделать?
– Предоставить нам аудиенцию у короля Морганнуга.
Гуго произносит это имя с презрением. Мне с детства известно, что королевство Морганнуг не существовало в течение пятидесяти лет. Когда норманны захватили Уэльс, они уничтожили его наряду с другими старыми королевствами. Я полагаю, что сейчас, в условиях анархии, порожденной гражданской войной, какой-то предприимчивый местный лорд или разбойник захватил власть и воскресил этот отживший свое титул, дабы упрочить свой авторитет.
Вильгельм стоит сразу за Гуго.
– Ничего не говори о короле, – шепчет он мне, когда я оказываюсь рядом с ним.
Стражи ведут нас через двойные ворота в зал короля Моргана. Мы попадаем в круглое помещение, в самом центре которого стоит столб, поддерживающий соломенную крышу. Зал опоясывает тянущийся вдоль стен круглый стол, за которым, словно судьи, сидят рыцари и бароны.
Такого скопления королей я, пожалуй, еще не видел нигде. Множество гобеленов, висящих на стенах, повествуют о жизни всего лишь одной коронованной особы. Вот молодой король с золотым венцом на голове выслушивает пророчества, произносимые седобородым старцем. Тот же король, только старше и в короне, убивает смуглого гиганта; побеждает римского императора; участвует в грандиозной битве; и, наконец, лежит в лодке в окружении женщин в белых одеяниях. А прямо напротив дверей я вижу того же короля, величественно восседающего на троне, украшенном резными драконами и львами.
Король шевелится. Я смотрю на него во все глаза. Дымная атмосфера зала обманывает мое зрение. Последний образ – это отнюдь не гобелен, а реальный человек из плоти и крови, примерно моего возраста, с аккуратно постриженной бородой, с золотой короной на голове. Он очень похож на того, кто изображен на всех этих гобеленах.
Я не знаю, каким образом он сумел добиться королевского титула, но готов признать, что ему он подходит больше, чем королю Стефану. Король откидывается в кресле и изучает пленников. Вильгельм Ипрский проскальзывает за спины своих рыцарей и опускает голову, дабы не быть узнанным. Гуго оказывается впереди и смотрит королю прямо в глаза.
