Андрей Троицкий - Награда для Иуды
Через несколько секунд он вернулся с ключиком на брелоке. Щелкнул один замок, другой… Чума, наблюдавший за происходящим из-за спины Барбера, не мог ничего толком разглядеть. Видел только, как напарник поднял крышку чемодана, покопался в нем, что-то сунул в карман и закрыл чемодан на оба замка.
– Ну? – хрипло спросил Чума.
– Давай сюда пистолет.
Черт знает, что за химическая реакция происходит сейчас в бедовой голове Чумы, какая шальная идея озарит его в следующую секунду. Глядишь, на дороге одним трупом больше станет. Последняя пуля, что осталась в ТТ, будет остывать в сердце Барбера. Он протянул руку, не оставляя напарнику времени на раздумье, выхватил ствол, сунул его за пазуху. Затем вытащил из кармана пачку денег и бросил ее на траву.
– Получи расчет.
Чума нагнулся, схватил деньги. Зеленые, сотенные… Барбер, вытащил чемодан, захлопнув багажник, оставив ключи в замке.
– Оттащи трупы в лес, замаскируй лапником, а лучше – закопай, – приказал Барбер. – Тут, в багажнике, есть лопатка. Машину сожги.
Барбер взял чемодан, донес его до «Нивы», бросив на заднее сидение, закрыл клетчатым пледом. Чума увязался следом. Он перекладывал деньги из руки в руку, словно не мог решить, в какой карман спрятать добычу.
– Оставляешь меня здесь, одного?
– А ты чего испугался, дрефло, мертвяков или темноты? – Барбер сел за руль. – Тебе подгузники сменить или сам справишься? Тут всех дел на час. Когда все закончишь, иди к трассе. Там поймаешь попутку и доедешь до Ярославля. А завтра утром вернешься в Москву первой электричкой. Чао, говнюк.
Барбер хлопнул дверцей и дал по газам. Машина рванула с места, объехав «Форд» по обочине, мигнула задними фонарями и скрылась. Чума вытащил сыроватую пачку сигарет, прикурил, прикрывая огонек ладонями, и утешил себя мыслью, что они с напарником хоть и пособачились, но расстались друзьями.
Он залез на заднее сидение «Форда», включил свет и пересчитал деньги. Пятьдесят штук, все правильно, потому Барбер своим людям не крутит поганку. Обещал полтинник и отдал. А то что бросил на дороге, может, так оно и надо? Чего им вместе светиться? Кроме того, не мешает проверить карманы и сумочку этой бабец. Наверняка там завалялась не только пудреница и губная помада. Да и водила, по всему видно, мужик был башливый. Потому что на такой работе, когда возишь большое начальство или какого барыгу, без башлей просто нельзя.
Глава пятая
Проснувшись под утро, Елисеев поднялся с кровати и стал слоняться по пустой полутемной квартире, придумывая убедительные объяснения тому, что произошло накануне вечером. Алексеенко позвонил ему в офис и наплел чепухи про какой-то костюм, про брюки, которые нужно укоротить и мастера, якобы уходящего в отпуск. Ну, со звонком все понятно, суть иносказаний дураку ясна: приезжай немедленно, появилось срочное дело или сообщение. Но как возле «Олафа» оказались машины с мигалками, почему менты в форме и штатском торчали у входа? Кто объяснит, что же там стряслось? Мальгин, прихватив пушку девятого калибра и снаряженную обойму, заглянул в гости? Отпадает. Но он ничего не знает о существовании «Олафа», о людях, которые выполняют для Елисеева некоторые поручения.
Мобильный телефон Алексеенко вчерашним вечером не отвечал, жена Романа Павловича, проводившая время у подруги на даче, разумеется, знать не знала, куда потерялся муж. Тогда Елисеев, покопавшись в старой записной книжке, не без труда нашел домашние телефоны Поляковского и Кучера. Опять ни ответа, ни привета, лишь длинные гудки. Елисеев опустил трубку, решив больше никуда не звонить и не строить версий тех событий, что могли произойти в мастерской. Ясно одно: запахло жареным и теперь, не откладывая дело в долгий ящик, нужно сматываться из страны, и как можно скорее. Пути к отступлению давно готовы: деньги переведены в Европу, загранпаспорт с открытой визой в кармане.
Остается лишь взять билет, сесть в поезд и помахать ручкой первому попавшемуся идиоту, стоящему на перроне. Однако существует проблема, которую необходимо уладить: с Елисеева прокуратура взяла подписку о невыезде. Известно множество случаев, когда люди, подмахнувшие такую бумажку, спокойно покидали Россию, при этом ни одна сволочь в зеленой фуражке не тормозила их при пересечении границы. Если попусту не нагонять страха на самого себя, а мыслить прагматично, риск не столь уж велик. Но Елисееву нужно не просто смыться подальше, он ведь не вор, забравшийся в чужую квартиру, куда вот-вот вернутся хозяева. Необходимо выиграть время, его отъезд не должен напоминать поспешного бегства от родной прокуратуры или от армии разъяренных кредиторов, которая появится очень скоро, после очередного годичного собрания акционеров «Каменного моста».
За две недели, проведенные в Европе, он успеет через осевших в Берлине знакомых обзавестись новыми документами, а затем плавно переместится в какую-нибудь экзотическую страну с мягким климатом, синем морем и либеральной системой правосудия. Две недели – это все, что ему нужно. Но до Берлина еще нужно добраться, нужно там прожить какое-то время, пока не утрясется вопрос с новым паспортом, да и подписку о невыезде с Елисеева никто не снимал.
Вот он, проклятый заколдованный круг, за черту которого не так просто вырваться.
***
Наутро, когда рабочий день в межрайонной прокуратуре еще только начинался, Елисеев уже елозил на жестком стуле в кабинете Закирова, моля Бога о том, чтобы старший следователь оказался сегодня в добром настроении. Елисеев начал с извинения за свой неурочный визит и пообещал отнять у глубоко уважаемого Владимира Руслановича не более пяти минут, потому что нужно срочно объясниться и расставить точки. Закиров кивнул головой и уткнулся в какую-то бумагу. Не теряя времени, Елисеев сообщил, что через неделю в Берлине открывается ежегодная международная конференция, в которой принимают участие представители ведущих страховых компаний Европы. И выложил на стол свой первый козырь: приглашение на конференцию, полученну им неделю назад по факсу.
– Каждый год езжу туда, так сказать, представляю интересы нашей страны, – заявил Елисеев. – Очень обидно остаться в Москве именно сейчас, когда мы переживаем настоящий бум страхования. Не хочется оставаться в стороне от веяний…
– Ты чего на собрание пришел? – Закиров поднял на посетителя мутные рыбьи глаза. То ли следователь мучился с похмелья, то ли плохо спал прошлой ночью. – Излагай короче.
– Короче не получается, – развел руками Елисеев.
Старший следователь, на которого, видимо, нагрузили несколько новых, совершенно бесперспективных дел, лишь мрачно кивнул головой и, переложив с места на место казенные бумажки, склонился над столом. Елисеев думал о том, что не ко времени сунулся со своей просьбой. Башка следователя забита не конференциями страховщиков, совсем другой кашей. Надо было придти завтра или сегодня под вечер и начать не с болтовни, а с дела. Выложить на стол не бумажку, а конверт, набитый валютой. Вот тогда бы и разговор пошел как по маслу. Елисеев машинально провел рукой по брючному карману, где этот конверт, второй козырь, уже лежал, готовый в трудную минуту появиться на свет.
– Поймите меня правильно, удирать за рубеж и скитаться там из страны в страну мне нет резона, – говорил Елисеев. – В России у меня свой бизнес, свои капиталы, своя недвижимость, свои финансовые интересы. Наконец здесь моя жена, которая была и останется для меня самым дорогим человеком на свете. Человеком, в которой вся моя жизнь.
Елисеев загибал пальцы на руке и в своем воображении рисовал будущее супруги Виктории. Картина получалась мрачной. Неделю-другую Вика станет ждать возвращения мужа. Затем переживет первый приступ беспокойства, станет названивать в отели, где он, выезжая в Европу, останавливался в прежние годы. Где-то через месяц начнутся серьезные проблемы. Супруга узнает, например, что жилплощадь, где она проживает, давно заложена одному из столичных банков, и квартиру следует освободить в течение недели или вернуть залог с процентами. Арбитраж, в который банк уже подал иск, со дня на день готов прислать судебных исполнителей, чтобы те помогли Вике вынести на улицу чемоданы со шмотками и разборную мебель. Банковский счет почему-то пуст. Три иномарки, стоявшие в кооперативе «Валдай», проданы, да и сами гаражи, некогда принадлежавшие мужу, сменили владельца.
Наконец до сведения Вики доведут, что в страховой фирме «Каменный мост», которую Елисеев называл «своей», ему принадлежит лишь небольшая доля акций. Да и сами акции не стоят той бумаги, на которой напечатаны. Потому что «Каменный мост» – это банкрот, увязший в долговом болоте. Некоторое время Вика поживет у стариков родителей, сдавая в скупку побрякушки, подаренные мужем. Когда деньги кончатся… Нет, работать она не пойдет, потому что ничего не умеет делать. Если не получится, удачно выскочит замуж. Или сядет на содержание какого-нибудь старого импотента с толстым кошельком, переберется на съемную квартиру, место будущих интимных свиданий, и на том успокоится.
