Клайв Касслер - Поднять Титаник !
Именно слова "пытается нас обойти" возымели действие. Бутера до конца дней своих не забудет ощущения, когда внезапно чудовищная мысль обрушивается во всей своей неприглядности на расслабленное сознание. Было такое чувство, словно в мозгу у капитана Бутеры повернули какой-то выключатель, и все те образы, которые населяли детские кошмары, вдруг вырвались наружу: безумный маятник совершал все более и более широкие взмахи, норовя подняться при очередном разгоне вертикально и перевалиться на прежде недоступную сторону... Все теперь сошлось воедино. Сначала буксировочный трос, связывающий "Уоллес" с "Титаником", ушел резко вправо по борту, затем натяжение резко ослабло. Бутера мысленно представил себе всю картину происшедшего с такой жуткой ясностью, как будто бы видел все это при освещении.
Сначала "Титаник" ушел на параллельный курс. В этот самый момент трос как раз и приобрел опасное отклонение вправо, затем лайнер вырвался чуть вперед. а в эту самую секунду трос потащил его назад. Раздался звук, напоминающий щелчок кнута. И разорвал мрак в сознании Бутеры, наваждение исчезло, оставив капитана с проблемой, которую нужно было как-то разрешить. Капитан схватил трубку радиотелефона и немедленно соединился с машинным отделением:
- Самый полный вперед. Поняли команду, в машине? Самый полный вперед.
Не теряя ни секунды, Бутера нажал переключатель и соединился с "Морзом":
- Я иду самым полным вперед, - заорал он. - Как понял, Апхилл? Повторяю, я включил самый полный вперед.
- Повтори, что ты сказал?! - потребовал Апхилл.
- Немедленно переходи на самый полный вперед, немедленно, или я сейчас протараню тебя.
Швырнув трубку, Бутера выскочил в правую дверь и вновь оказался на мостике. Ураган разбушевался, разбиваясь, огромные волны разлетались мириадами брызг. Приправленные дождем, брызги соленой воды образовывали в воздухе сплошную завесу, так что при каждом вдохе в рот набиралось немало воды. Одной рукой прикрывая рот, Бутера другой рукой вцепился в поручень, чтобы как-то удержаться на мостике.
Внезапно он увидел, как огромный корпус "Титаника" прорвался через непроницаемую завесу темноты, грохота и дождя и вынырнул из этого всемирного потопа в каких-нибудь ста футах от правого борта "Уоллеса".
В этой ситуации ничего иного не оставалось делать, как, застыв, с ужасом наблюдать за неотвратимым, медленным сокращением расстояния между бортами двух кораблей.
- Не-ет! - заорал Бутера, стараясь перекричать грохот шторма. Грязное корыто, куда прешь!!! Тут мой корабль. Отворачивай, отворачива-а-а-ай!!!
Но было слишком поздно. "Титаник" начал грозно разворачиваться, и при одном только взгляде на эту многометровую гору металла было понятно, что столкновения с кормой "Уоллесу" теперь не избежать.
И все-таки невозможное произошло. В тот самый момент, когда подошедший буквально вплотную "Титаник" был уже готов своим массивным носом ударить в корму буксировщика, налетевшая встречная волна вздыбила лайнер - и этих нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы более юркий "Уоллес" сумел-таки увернуться и избежать неминуемого столкновения. Когда же волна прошла и "Титаник" тяжело опустился, то опустился уже по другую сторону "Уоллеса", так что между кораблями оказался зазор в три фута, который начал увеличиваться. Вызванная опустившимся лайнером волна играючи смыла с буксировщика обе спасательные шлюпки и большой вентилятор.
Та же самая волна оторвала руки Бутеры от поручня, подняла сделавшееся беспомощным тело и шарахнула его о стену кабины управления. Волна соскочила с палубы и ушла восвояси, оставив капитана лежать на металлической решетке: Бутера был оглушен, он задыхался и отплевывался. Первым его ощущением было приятное чувство, которое было порождено мелкой вибрацией палубы: раз есть вибрация, значит, работает движок, а уж коли двигатель работает, корабль идет, и это уже кое-что. Бутера не без труда встал на ноги, покрепче ухватился за поручень мостика, и его вырвало.
Сплюнув, капитан направился в рулевую рубку. Он все еще не мог поверить в то, что "Уоллес" избежал верной гибели. Недоумевающе следил он за тем, как от левого борта буксировщика все дальше и дальше уходила черная громада "Титаника" - пока вновь не растворилась в сумраке и дожде.
Глава 60
- Это надо же, в эпицентре урагана, посреди океана - выловить женщину! - говорил Сэндекер. - Как это тебе удается?
- Молитвой Питта. Заклинание такое, - ответил Дирк Питт, не прекращая бинтовать слой за слоем голову Даны Сигрем. - Так у меня всю жизнь. Женщины особенно льнут ко мне, когда дел выше крыши и ни о какой взаимности с моей стороны даже и речи быть не может.
Дана слабо застонала.
- Ну вот, скоро она очнется, - сказал Ганн. Он стоял на коленях возле кровати, которую со всех сторон подперли гимнастическим оборудованием, чтобы при качке она сохраняла устойчивость.
Питт укрыл Дану теплым одеялом.
- Бедняжке здорово досталось. Не будь у нее столько волос на голове, не миновать бы сотрясения мозга.
- Как это она оказалась на машине Стерджиса? - поинтересовался Вудсон. - Я был уверен, что она преспокойно кокетничает себе с газетчиками на "Альгамбре".
- Так она и была на "Альгамбре", - сказал Сэндекер. - Ко мне обратились несколько телевизионщиков с просьбой разрешить им заснять с борта "Каприкорна" момент входа "Титаника" в нью-йоркскую гавань. Я такое разрешение дал, оговорив, что их в обязательном порядке должна сопровождать Дана Сигрем.
- Все так и было, - откликнулся Стерджис. - Я перебросил всю эту команду с "Альгамбры" на "Капри-корн". Когда приземлился на "Каприкорне", то собственными глазами видел миссис Сигрем, вылезавшую из вертолета. А вот как она умудрилась снова оказаться в моем вертолете, этого я решительно не понимаю. Я ведь должен был бы заметить, а ничего не заметил...
- Странно, - откликнулся как эхо Вудсон. - А разве ты не проверяешь грузовой отсек перед каждым полетом?
- Слушай, все-таки тут тебе не коммерческая авиалиния, - возмущенно парировал Стерджис. Вид при этом у пилота был столь воинственный, как будто он собирался дать Вудсону в рожу. Стерджис встретился на мгновение глазами с Питтом, весь пыл вертолетчика мигом куда-то исчез и медленно, раздельно, твердым голосом Стерджис сказал: - Я не вылезал из-за штурвала больше двадцати часов кряду. Устал, как собака. Конечно же, мне и в голову не пришло, что перед очередным полетом нужно идти и проверять грузовой отсек, тем более, что я туда ничего не клал. Да и вообще, кто мог бы подумать, что Дана Сигрем ни с того, ни с сего может зайцем пробраться на борт?!
Ганн недоуменно повел головой:
- И какого черта... Не понимаю, зачем ей все это понадобилось?
- Я тоже не знаю, - сказал Стерджис. - Мне-то откуда знать?! А что касается других загадок? Кто бы рассказал мне, для чего этой дамочке понадобилось Швырнуть молоток в круг подъемного винта, спрятаться под брезентовый чехол, чуть не до смерти шарахнуться обо что-то головой?.. Я не уверяю, что все эти действия были совершены в такой именно последовательности. Я лишь перечисляю то, что вызывает у меня вопросы...
- А почему бы, слушай, почему бы тебе не спросить прямиком это все у нее? - Пит кивнул в сторону койки, на которой медленно приходила в себя Дана.
Она открыла глаза и уставилась на мужчин, сгрудившихся вокруг. Взгляд ее был недоуменный: Дана пыталась, и все-таки ничего не могла сообразить.
- Извините... мой заведомо дурацкий вопрос, - сказала она слабым голосом, - но мне хотелось бы выяснить, где именно я нахожусь?
- Девочка моя дорогая, - сказал адмирал Сэндекер, - ты в безопасности, ты на борту "Титаника".
Адмирал опустился на колени около кровати. Дана мутными глазами посмотрела на него, наконец что-то из сказанного поняла, и лицо ее выразило недоумение.
- В самом деле?
- Именно так, уверяю, - сказал Сэндекер. - Питт, там где-то у нас было немного скотча. Принеси, если не трудно...
Питт поспешил выполнить просьбу адмирала. Взяв из рук Сэндекера стакан, Дана сделала глоток "Катти Сарк", поперхнулась и закашлялась. Потянувшись было, чтобы по привычке прикрыть ладонью рот, Дана поморщилась и приложила руку к голове, поверх свежей повязки, пытаясь хоть как-то ослабить внезапно вспыхнувшую боль.
- Тихонько, тихонько... - по виду Сэндекера можно было сделать вывод, что он понятия не имеет, как следует обращаться с женщиной в подобном состоянии. - Голову положи на подушку и отдохни. Тебе тут досталось...
Дана ощупала повязку на голове, затем схватила Сэндекера за руку, сбив этим движением недопитый стакан виски на пол.
При виде разлитого виски Питт брезгливо поджал губы: женщины не понимают ценности хорошей выпивки...
- Ничего, ничего, я в полном порядке, - Дана с усилием уселась на постели и обвела взглядом собравшихся вокруг нее мужчин. - Значит, я на "Титанике", да? На "Титанике", вы говорите?
