Вера Русанова - Букет для будущей вдовы
- И зачем этому неизвестному человеку имитировать почерк дилетанта? И почему это, если он такой крутой специалист, то не читал не Юига, ни Перрюшо?
- Не знаю, - призналась я честно. - Но зато на завтра у меня есть план наших дел. После утренней репетиции мы поедем в Пушкинский музей, в котором я, кстати, ни разу не была, и будем любоваться полотнами художника, который попортил мне столько крови и столько нервных клеток. А потом я пристану к какому-нибудь искусствоведу (при этих словах Леха тяжко вздохнул)...и попрошу просветить меня на тему того, в каком источнике, и у какого автора можно найти информацию про Гогена в "Ночном кафе". Далее: я узнаю, в каких библиотеках может быть эта книга, посмотрю есть ли в формуляре роспись Ольги Григорьевны...
- С дуба рухнула? - осведомился Митрошкин. - Это же сколько всего тебе придется перекопать?!
- Я почему-то думаю, что не особенно много. И потом... У тебя есть другие варианты?
- Нет, - согласился он, пожав плечами. Однако, не упустил возможности язвительно добавить: - И твоим триумфом станет роспись убийцы, найденная в заветном формуляре, потому что он тоже увлекся Ван Гогом непосредственно перед тем, как пойти "на дело"!..
Ночью мне снился круг света, со всех сторон окруженный тьмой. Я слышала тихие шаги и непонятный шелест, звала и Хармину, и Ириаду, и маму, и Митрошкина, а чья-то тень все приближалась и приближалась, и уже выступала за край освещенного круга. И, казалось, ещё мгновение, и мне удастся увидеть чужое страшное лицо...
На следующий день в два часа дня мы уже были в Пушкинском музее. Бабушка в кассе продала нам два взрослых билета, и вместе с толпой жизнерадостных пятиклассников мы спустились в гардероб. Внизу продавались расписные матрешки, фарфоровые фигурки и украшения из янтаря. А так же книги и альбомы по искусству. Пока я причесывалась у зеркала, Леха разглядывал альбом Моне.
- Иди-ка сюда! - позвал он тихонько. Я подошла и с некоторым удивлением обнаружила, что воспитанный Митрошкин тычет своим корявым указательным пальцем во что-то, стоящее на заднем плане. Это оказались три небольших коробочки, закрытые крышечками. На одной была нарисована "Танцовщица" Дега, на другой - "Девочка на шаре" Пикассо, а на третьей один из автопортретов Ван Гога.
- Что это такое? - спросила я.
- А ты угадай! Или если читать умеешь, прочитай - сбоку написано... Да, микропаззлы это, микропаззлы! К вопросу о твоих ужасных далматинцах, которых ты вечно в пример приводишь... Можешь за сравнительно небольшую сумму приобрести себе Ван Гога и смотреть хоть с утра до ночи, что там "складывается", а что "не складывается".
Женщина в киоске оживилась, сказала, что есть ещё Гоген, Сезанн и, вроде бы, Матисс, что если нам интересно, она может дать посмотреть, но мы вежливо отказались и, проигнорировав древнее искусство и искусство семнадцатого века, поднялись сразу на второй этаж.
- Повышать культурный уровень потом будешь, - приговаривал Митрошкин, поддерживая меня под локоть и одновременно подпихивая в спину. - Сначала спросишь, что ты там хотела, и уже все для себя выяснишь. А то мне эти твои внезапные озарения с побледнениями и заиканиями хуже горькой редьки надоели!
Надо заметить, что он знал, куда идти, и мы сразу пришли к Ван Гогу, вместо того, чтобы метаться по музею в поисках двадцать первого зала. Пришли и обомлели. Точнее, обомлела я. В моей памяти отпечаталось, что в Москве, вроде бы, висит "Прогулка заключенных" и что-то там еще, но что здесь и "Портрет доктора Рея" - тот, что несколько лет валялся на чердаке, и те самые "Красные виноградники в Арле" мне даже в голову не приходило! И, конечно же, "Пейзаж в Овере после дождя". Здесь был "Пейзаж в Овере после дождя"... "Скажи, тебе не хочется плакать? Не от того что плохо, а от того что хорошо?"... Как же так получилось? Андрей. Марина... Такая любовь!.. Ольга Григорьевна... Говоров-Сергиенко...
- Простите, пожалуйста, - Леха пристал к сухонькой немолодой женщине, наблюдающей за порядком в этом зале, - с кем бы мы могли переговорить по поводу Ван Гога?
- А что вы хотели?
- Да, узнать насчет некоторых его работ, насчет того, что по этому поводу писали... В общем, нам к искусствоведу, наверное?
- Вы вон к той даме в сером костюме обратитесь, - женщина кивнула и указала рукой вперед: дама в мягких кожаных туфлях на невысоких каблуках как раз огибала толпу развеселых детишек. - Она вам все объяснит.
Митрошкин немедленно кинулся вперед, волоча меня за собой и по-актерски звучно выкрикивая:
- Постойте, пожалуйста! Секундочку, госпожа искусствовед! Вот эта девушка хочет кое-что вам сказать!
Дама в недоумении остановилась, обернулась, смерила нас взглядом, отнюдь не исполненным восторга:
- Что вы хотели?
- Понимаете, - я мучительно покраснела и почувствовала, что выгляжу сейчас, как полная идиотка, - нам, наверное, самим надо было обратиться в библиотеку, но информации так мало... Ван Гог...
- О Ван Гоге мало информации? Девушка, помилуйте!.. Ну, ладно. Что вы хотели узнать?
- В каком источнике, у какого автора могла промелькнуть информация о том, что бармена в "Ночном кафе" Ван Гог писал с Гогена?
- Что, простите? - она прищурилась. - С кого писал? Откуда вы это, вообще, взяли?
Мне стало так стыдно, словно я спросила: "А кто нарисовал картинку "Три богатыря?", Леха же начал тихо и уныло свистеть, глядя себе под ноги.
- ... Вы студентка?
- Нет... То есть... Была студентка. Сейчас уже нет... То есть, вам эта информация не встречалась.
- В хоть сколько-нибудь серьезных источниках - нет, - дама сказала, как отрезала. - Но вы, вероятнее всего, учились в мединституте, или слушали лекции в школе искусств в... дай бог памяти, Хорошевском районе?
"Хорошевский район" меня задел как-то не очень, а вот при упоминании о мединституте вдруг сделалось нехорошо.
- Нет, я - актриса, и, вообще, не так давно живу в Москве... А почему вы про мединститут спросили?
- Да, читал там одно время лекции некий господин Санталов, считающий себя крупным знатоком западноевропейской живописи, и, в частности, Ван Гога. Вот у него было несколько завиральных теорий собственного изобретения. В том числе, по-моему, и та, что касается Гогена в "Ночном кафе"... Вы ведь имеете ввиду "Ночное кафе в Арле", так?
- Так, - пробормотала я. - Спасибо большое... Вы нам очень помогли.
- Чем помогла? Я ведь не на один вопрос, собственно, не ответила.
- Все равно, спасибо! - подхватил Митрошкин, цепляя меня под локоть и волоча к выходу. - Спасибо вам большое. Мы узнали, все что хотели.
У лестницы мы остановились. Леха взял меня за плечи и заглянул в глаза. Его собственные глаза были тревожными и темными.
- Значит, господин Санталов? - он тоже все понял.
- Да. Тот самый профессор, который читал лекции в тот период, когда в институте учились Марина и Андрей. Маринка называла его фамилию. Тем более, мединститут... А ещё Говоров рассказывал, что он не только Ван Гогом увлекался, но и Матиссом...
- ... И литературы, помимо лекций своего любимого профессора, немного читал...
- ... И вполне логично, что для него эта информация была сама собой разумеющейся?
Мы, не сговариваясь, замолчали.
- Значит, все-таки он? - первым прервал паузу Леха.
- Похоже на то. Значит все-таки он отомстил за свою Марину. Но в тюрьму ему не хочется, и нам он не верит. Вполне естественно, что Говоров не жаждет схлопотать подрасстрельную статью... А на Ольгу Григорьевну теперь можно спирать: её уже нет в живых. И получается, что это он малюет над ней ореол святости, а не она над ним?
- Н-да.., - протянул Митрошкин. Потом взял в свою руку мои холодные пальцы и, как бы между прочим, заметил: - А ведь если так, то выходит, что брат Найденовой врет! Значит, имела твоя Галина Александровна ко всему этому отношение. Значит, был муж Тамары её двоюродным племянником. И зачем этот кент ездит нам по ушам, совершенно непонятно?
Я молчала. Мне вспоминался Андрей, сидящий за столом в кафе и отрешенно смотрящий на собственные пальцы. Его руки с выступающими синими жилками. Его подрагивающий подбородок и пустой взгляд. Взгляд человека, которого мы чуть ли не в открытую назвали подлецом...
Глава пятнадцатая,
последняя.
- Почему она приехала в Михайловск в январе? - с этим вопросом я проснулась. - Почему она приехала в Михайловск именно в январе?
- Кошмар какой! - пробурчал Митрошкин, пытаясь натянуть себе на голову одеяло. Однако, спрятаться ему не удалось.
- Нет, ты объясни мне, пожалуйста, как так получилось? Как будто специально! Понятно, Большаков, Найденова, Протопопов - они в Михайловске живут. Понятно, Катя Силантьева. Хотя тут, как раз, пока не все понятно. Не понятно, при чем она, вообще?.. Но Галина Александровна! Она - москвичка, что-то там у неё в прошлом связано с вашим распрекрасным городом...
- А ты не догадываешься, что?
- ... Не перебивай! Что-то у неё связано с вашим городом, но приезжает она туда почему-то не раньше, не позже, а именно в начале января. Как будто будущим трупам раздали программку спектакля "Кошение под серийного маньяка" и отметили, кому к какому действию надо прибыть. "Вы, пожалуйста, в ноябре. Вас любезно просят не отлучаться из города в декабре. Ну, а вы, пожалуй, к январю подъезжайте - как раз самое то будет!"
